Проскакать Андрею по заснеженной аллее оставалось еще сажен полтораста, когда все случилось.
Тюремные сани выехали на набережную и повернули на Большую Дворянскую, направляясь в сторону Сампсониевского моста и Арсенальной набережной, где и располагались «Кресты». Но тут пролетка на углу дернулась вперед и буквально наскочила на упряжку саней. Тюремный возница кувырнулся на дорогу, лошади шарахнулись резко в сторону. В тот же миг дверца возка распахнулась, из нее выскочил Рейли и припустил к мотоциклу, до которого было не более полусотни шагов. Из сторожки у входа в парк чертиками повыскакивали «совята», одетые в полицейскую постовую форму, и Андрей с облегчением увидел, как они профессионально окружают пролетку и сани. Кто-то побежал вдогонку за арестантом, кто-то схватил за шиворот возницу, попытавшегося почему-то прямо на четвереньках ушмыгнуть в кусты на заснеженном берегу канала.
Но облегчение Голицына оказалось преждевременным. Рейли добрался до мотоцикла, что-то крикнул седокам, и вдруг Котовский мощным рывком сбросил Громова с сиденья водителя, а сам перескочил на его место. Одновременно Рейли прыгнул в коляску, мотоцикл взревел и ринулся к Каменноостровскому проспекту.
Алекс, правда, не растерялся и быстро встал на ноги, но тут Котовский обернулся и выстрелил ему в грудь. Громов рухнул навзничь обратно на мостовую. Боец, бежавший за Рейли, вдруг резко припал на колено и, как на учениях, открыл стрельбу по удаляющемуся мотоциклу. На третьем выстреле машина неожиданно вильнула и почти остановилась, а Котовский как-то боком свалился на тротуар. Боец прекратил стрельбу и кинулся вперед. Тогда Рейли резво перепрыгнул на место водителя, и мотоцикл метнулся прочь не хуже гончей.
«Уйдет!» — только и успел подумать Голицын, вымахивая с аллеи на набережную перед местом происшествия.
— Господин капитан, — подскочил к нему Белов, — в погоню бы надо!
— На чем? — махнул рукой Андрей, спрыгивая на мостовую. — Одна надежда на Верещагина. Авось перехватит этого гада на проспекте на своем «Руссо-Балте»… Докладывайте лучше, кого повязали? Керенский здесь?
— А где ж ему быть? Вон он, голубчик, в «браслетах» в пролетке сидит.
— На Шестую линию его! Кто еще?..
— Возница тюремный и один из конвоя…
— Что с ними?
— Похоже, в сговоре были со сбежавшим арестантом.
— Тоже давай к нам!
Голицын прошел вперед, увидев приближавшихся Котовского и своего бойца. Им оказалась… Зина Ермолова! Кот же фактически висел на ней, волоча простреленную правую ногу.
— Вот-те на! — Андрей не смог сдержать удивления.
— Господин капитан, — слегка запыхавшись, доложила Зина, — задержанный доставлен. Оказал сопротивление, пытался скрыться на мотоцикле. Пришлось применить оружие. Теперь задержанному требуется медицинская помощь.
— Молодец, подпоручик! — серьезно сказал Голицын. — Благодарю за службу. Немедленно доставьте задержанного в Мариинскую больницу, а затем — на Шестую линию. Белов, отправляйтесь вместе с Ермоловой!..
Котовского посадили в пролетку и увезли. Керенского сопроводили в сторожку в ожидании машины из управления.
К Голицыну, снова севшему на коня, подошел Харитонов.
— Господин капитан, что же теперь будем делать? Рейли-то ушел…
— Далеко не уйдет, — хмуро ответил Андрей и тронул поводья. — Заканчивайте тут и все — в управление. Будем подводить итоги и принимать меры…
Глава 8
1913 год. Март. Санкт-Петербург
Побег Рейли на мотоциклете Громова-Лапикова стал для «совят» неприятной неожиданностью. Вместо эффектной ловли заговорщиков «на живца» получили перестрелку, труп товарища и операцию на грани провала. Теперь если Рейли сумеет уйти за кордон, всё пропало! А если решит встретиться с кем-то из вождей заговора — тем более.
Погоню, конечно, организовали сразу, но… у беглеца образовалась приличная фора, а мотоциклет — весьма ходкая машина и с хорошей проходимостью. Машина Верещагина некстати заглохла у Выборгской заставы, а посланные вдогон конные казаки добрались до Нахимовского озера и вынуждены были прекратить преследование из-за начавшейся метели. Но ясно было одно: Рейли направился в сторону Выборга.
— На сколько верст ему хватит горючего? — хмуро поинтересовался Голицын.
— Двести, двести пятьдесят — самое большее, — заверил бледный от переживаний Лапиков.
— То есть, — Андрей подошел к карте на стене кабинета, — максимум до Котки?
— Ну, если этот англичанин достаточно опытный водитель, он постарается дозаправиться в Выборге, — предположил Гусев. — И тогда уж точно доберется до Гельсингфорса.
— Он что, дурак — на мотоцикле скакать почти четыреста верст?!
— Уж точно господина Рейли дураком считать не приходится… Конечно, при первом же удобном случае он поменяет транспорт.
— На какой же? — Гусев почувствовал себя в родной стихии: спор! Это же прекрасно!..
— Да хотя бы на поезд сядет, — хмыкнул Лапиков.
— Как же! Денег-то у него нет?..
— Деньги на билет можно и украсть…
— Стоп, господа оперативники! — Голицын прихлопнул ладонью по столу. — Займитесь-ка лучше делом, чем спорить попусту. Свяжитесь с Выборгом, Коткой и Гельсингфорсом, дайте нашим тамошним агентам приметы беглеца и транспорта… Впрочем, транспорта не нужно.
— Почему?
— Потому что разъезжать по городу на боевой машине, оснащенной пулеметом, Рейли не станет.
Лапиков и Гусев отправились в комнату оперативной связи, а Голицын приказал немедленно доставить к нему задержанного Котовского. На его согласие сотрудничать Андрей возлагал большие надежды. Правда, понимал, что взывать к совести этого прожженного бандита бессмысленно.
— Ну-с, господин Котовский, давайте знакомиться, — Андрей был сама любезность, — капитан Голицын, управление внутренней безопасности Службы охраны высшей администрации.
Это была ледяная любезность, и подо льдом крылась ненависть.
Бритоголовый бандит застрелил товарища. Больше всего на свете Голицын желал, чтобы судьба дала ему шанс точно так же убить Котовского. Но не сейчас. Сейчас приходилось, взяв себя в руки, невозмутимо вести допрос.
Гришка смерил Голицына презрительным взглядом, сел без разрешения на стул возле стола и вытянул раненую ногу.
— Вы меня с кем-то путаете, господин капитан. Я — Котов Георгий Иванович, коммивояжер Товарищества мануфактур «Иван Коновалов с сыном»…
— Глупо, Котовский, — сочувственно вздохнул Андрей и тоже сел — на соседний стул, в пол-оборота к бандиту. — Котовский Григорий Иванович, 1871 года рождения, уроженец Бессарабии, осужден в 1906 году Петербургским судом на 12 лет каторги за многочисленные разбойные нападения, грабежи и поджоги имений молдавских господарей и русских землевладельцев. Находится в общеимперском розыске. И теперь уже за побег, плюс участие в антигосударственной деятельности, плюс покушение на убийство сотрудника государственного ведомства при исполнении каторгой ты не отделаешься.
