Давыдовское жилище состояло из двух небольших комнат. Первая была проходной и служила гостиной и кабинетом, за ней располагалась маленькая спальня.
Элис сидела в гостиной. От прежних жильцов осталось несколько годовых комплектов журнала «Нива», с которыми Давыдов решительно не знал, как быть — выбросить жалко, а место занимают и пыль собирают. Элис выложила их на стол и листала так, как листал бы человек, главная задача которого — не заснуть.
Она сидела в чистой сорочке, на плечи накинуто одеяло, голова замотана в полотенце. Видимо, долго отмывалась после больничной жизни.
Увидев Давыдова, девушка встала, и они, по меньшей мере, три минуты молча смотрели друг на друга. Первой опустила взгляд она.
— Ты устала. Я постелю тебе в спальне, а себе здесь, на диване, — вымолвил наконец Давыдов.
— Благодарю тебя, — тихо ответила Элис.
— Завтра я достану тебе приличную одежду.
— Благодарю…
— И найду тебе другое жилье.
Это было совершенно необходимо. Элис не могла присутствовать при его встречах с сотрудниками.
— Да, я понимаю. Ты… ты ни о чем меня не спросишь? — Она наконец взглянула на него.
— Нет.
Элис вздохнула.
— Что бы я ни сказала сейчас, ты не поверишь.
— Значит, ничего не нужно говорить.
— Ты действительно не хочешь знать, как я оказалась в больнице?
— Нет.
Денис сжал челюсти так, что заныли зубы.
— Я притворилась, будто утратила память, но они мне не верили. Они считали, что я их предала! — вдруг воскликнула Элис. — Ты прав, я ничего, ничего не могу тебе объяснить! И я не знаю, что делать дальше. Мне не верят!..
— Куда бы ты хотела уехать? Есть такое место, где тебя не найдут?
— Наверно, они только в Сибири меня не найдут. Может быть, мне через Сибирь и Китай добраться до Америки? Ведь сейчас меня уже ищут по всей Москве и будут искать в Санкт-Петербурге, Ревеле и Риге…
Давыдов понял: это портовые города, а лучший способ нелегально покинуть Россию — на судне.
— Ты ждешь подробностей? Да, я вижу: ждешь… Но я не могу! Даже сейчас — не могу! Ты дал присягу? Я тоже принесла моей стране присягу, милый… — Элис отвернулась. Влажное полотенце слетело с головы, золотистые встрепанные волосы упали на плечи.
— Сибирь — это хорошая мысль. Но ты даже не представляешь, сколько продлится это путешествие. Я там бывал, ездил, я знаю. Транссибирская магистраль — это быстро и комфортно, но тебе туда нельзя. Значит — от города к городу непонятно на чем?.. Зимой хоть можно было на санях, это быстрее, чем в какой-нибудь бричке…
— Может быть, ты поможешь с документами? Тогда бы я добралась поездом.
— Боюсь, не получится. Документы я, если достану, будут выписаны на имя подданной Российской империи, а ты не настолько хорошо говоришь по-русски…
Тут вдруг Давыдов осознал страшную вещь: он не хотел, чтобы Элис уезжала из Москвы! А чего же хотел?
Очевидно, он настолько устал, что желал лишь одного: сбежать вместе с Элис в Крым. Пить там «Русское шампанское» князя Голицына и есть абхазские персики… как тогда, как тогда… и что делать, если их первая ночь вдруг воскресла в памяти со всеми подробностями?..
— Крым… — задумчиво произнес Денис.
— Да, — согласилась она. — Или Одесса.
Давыдов подумал, что тут мог бы дать хороший совет Нарсежак. И сразу запретил себе просить у Федора советов — опытный агент еще мог позволить Давыдову продержать у себя несколько дней британскую разведчицу, поскольку контролировал ситуацию, но вот тайно выпроводить ее из России точно не дал бы.
Если бы не задуманная операция, можно было бы как-то сдать Элис с рук на руки английскому консулу Ходжсону. Но Ходжсон вот-вот будет изловлен на квартире Балавинского и вслух назван заговорщиком. Значит, он не подходит.
Следующим гипотетическим помощником Денис рассмотрел Бабушинского. Может, у него имеются заграничные покупатели? Может, он сумеет посадить переодетую Элис на какую-нибудь баржу с зерном? Это следовало обдумать…
— Если бы можно было не уезжать… — тихо произнесла Элис. — Если бы я могла…
И Давыдов сам не понял, как ответил:
— Да…
А секунду спустя он не понял, как получилось, что Элис обнимает его, а он — ее.
— Почему? — шептала она. — Почему?..
И он понимал: почему они не могли встретиться в другой стране, в другое время, занятые какими-нибудь мирными и безобидными делами? Почему они не могли быть счастливы на солнечных набережных Сен-Тропе или в гондоле на венецианском канале? За какие грехи наказаны они своим опасным ремеслом?
Это было печальное объятие. Две маленькие фигурки, угодившие в Большую Игру пытались хоть на мгновение забыть о ней вовсе! Не получалось…
И оба, Денис и Элис, одновременно приняли решение: пусть впереди разлука, смерть — что угодно, но эту ночь они не уступят никому!..
Заснули они уже на рассвете.
* * *
Давыдова разбудил дверной звонок. Решив, что явился Нарсежак или квартирные хозяева принесли по уговору молоко и пирожки на завтрак, он накинул халат и побрел к двери. Но на пороге стояла Верочка.
— Доброе утро. Вы меня вызывали, Денис Николаевич? — голосом классной дамы сказала она. — Есть поручение?
— Д-да, поручение имеется… Заходите…
Давыдов чувствовал себя очень неловко. Явиться перед незамужней девицей в халате — это стыд и срам, это вообще черт знает что такое!
Он отыскал портмоне и вытащил несколько крупных ассигнаций.
— Вера Петровна, я прошу вас сходить в хороший магазин, где продается дорогая дамская одежда, и купить все, что нужно молодой женщине — чулочки там и вообще…
— Каких размеров, Денис Николаевич?
— Размеров?.. Ну, представьте, что вы покупаете для себя. Ну и действительно что-то себе купите, пусть это будет подарок от меня…
— Благодарю, — сухо ответила Верочка. — У меня все необходимое есть.
Тут из спальни донесся голос Элис. Она по-английски спрашивала, не Нарсежак ли пришел.
— Нет, дорогая, это одна молодая особа, которая пойдет в хороший магазин и купит тебе…
— Нет, погоди, я сама объясню, что нужно купить!
Элис вышла в сорочке (Давыдов понял, что сорочка — Верочкина), на плечи она накинула одеяло. И всякий, кто бы увидел ее сейчас, сказал бы: вот счастливая женщина!
— Тебе придется переводить, дорогой, — сказала Элис. И Давыдов взмок, растолковывая подробный фасон батистовых панталончиков. Верочка стояла красная, как мак, но держалась стойко.
