— Каков нахал! Мы его, можно сказать, обыскались, полиция с ног сбилась, а он… И кто же сообщил столь приятную новость?
— Какой-то Якимка. Холуем ресторанным назвался. Я его попросил подождать на месте, чтобы показал, где именно этот Некрасов сидит.
— Вы все правильно сделали! Спасибо, поручик! Возвращайтесь на пост.
Штабс-капитан немедленно развил бурную деятельность, поскольку в этот день Голицын оставил его в управлении за старшего, а сам уехал на секретную квартиру, где сидел под бдительной охраной Рейли.
Тепляков вызвал в комнату для совещаний всех, кто оказался под рукой. Таких набралось четверо: спецагент Харитонов, подпоручик Омельченко, Петя Лапиков и Зинаида Ермолова. «Не густо», — решил штабс-капитан. Напустил на себя суровый вид и, подражая манере Голицына, начал:
— Господа офицеры, подозреваемый найден!
«Совята» радостно запереглядывались, а Петя Лапиков даже руки потер.
— В настоящий момент господин Некрасов обедает в ресторане «Северная звезда» в компании с неизвестной дамой, — продолжил Тепляков. — Сведения верные, поступили от работника ресторана на дежурный телефон управления. Звонивший, некто Яким, будет ждать на месте. Посему ставлю задачу: господа Харитонов, Омельченко и Лапиков немедленно отправляются в ресторан, устанавливают контакт со свидетелем Якимом, выявляют местонахождение подозреваемого, фотографируют его спутницу для дальнейшего установления ее личности, а также в дальнейшем негласно сопровождают подозреваемого с дамой — вместе или порознь — до места их проживания. Убедившись, что оба объекта достигли конечной точки следования, вы, господа, должны обратиться за содействием к местной полиции и установить с ее помощью негласное наблюдение, а сами — вернуться сюда и обо всем доложить. В случае непредвиденных осложнений телефонируйте на мой номер. На связи остается подпоручик Ермолова. Задание ясно?
— Так точно! — дружно рявкнули «совята», хитро при том переглянувшись.
— За работу, господа! — Штабс-капитан не заметил их ужимок и начальственно махнул рукой по-голицынски.
* * *
А подполковник Голицын в это время допрашивал своего давнего недруга. Правильнее было бы назвать это не допросом, а серьезным разговором, ну да кто же станет придираться к терминам?
Беседа проходила на служебной квартире, принадлежащей СОВА, почти в самом центре Петербурга на Обводном канале.
Рейли привезли сюда прямиком с Финского вокзала в закрытом наглухо автомобиле и с завязанными глазами. Окна квартиры выходили во внутренний двор, и потому определить свое местонахождение британскому шпиону не представлялось возможным. Трех молчаливых охранников Рейли, как ни старался, разговорить не смог. Его обеспечили всем необходимым для жизни, но начисто лишили источников информации. Для профессионального разведчика это стало настоящей пыткой.
Продержав так Рейли с неделю, Голицын приехал на квартиру, как ни в чем не бывало, и привез с собой свежий номер «Петербургского вестника». Агент жадно накинулся на газету и прежде всего, внимательно проштудировал раздел частных объявлений.
— Ищете сигнал от своих друзей? — насмешливо спросил Андрей, наблюдая за его потугами. — По-моему, это объявление о настройке роялей на дому. Оно трижды повторяется в разделах «Музыка», «Услуги» и «Разное».
— С чего вы взяли, что меня интересует настройка рояля? — дернул щекой Рейли. — Я ищу объявление от моего друга, антиквара Ривкина. Мы договорились, что как только он решит продать пресс-папье из индийского нефрита первой половины восемнадцатого века, то даст в «Вестнике» объявление о продаже зеленого попугая…
— Что-то уж больно мудрено, Лембовски, — покачал головой Голицын. Он продолжал называть шпиона его последним псевдонимом, подчеркивая тем самым, что неуловимого суперагента британской секретной службы больше не существует. — К чему такая интрига?
— Вещь редкая, а охотников на нее много.
— Допустим… Но объявление о настройке рояля звучит еще более странно: «Настраиваю рояли на ваших условиях по четвергам с 18 до 20 часов. Звонить по номеру Б-23—23…» Вы не находите?
— И что же, по-вашему, оно означает?
— Предложение выйти на связь и назначить встречу.
— С чего бы кому-то назначать мне встречу? — поморщился Рейли. — Я же под арестом.
— Но ваши друзья уверены, что вы сбежали от нас и скрываетесь где-то в столице.
— Откуда у них такая уверенность?
— Благодаря Свену Ларсену.
Рейли дернулся, словно от пощечины. Несколько секунд на его лице последовательно сменяли друг друга удивление, возмущение, понимание и презрение. Голицын же оставался невозмутимым, просто ждал, когда британец дозреет. А в том, что это произойдет, Андрей был уверен на сто процентов.
— Никчемная нация! — прошипел Рейли, сжав кулаки. — Всю свою историю просрали! А могли бы стать достойными партнерами Британской империи!..
— Господин Ларсен поступил как лояльный гражданин, — жестко сказал Голицын. — И теперь вы, Лембовски, стали отработанным материалом. Даже если вы бы сейчас объявились здесь или в Лондоне, вы не смогли бы вернуть себе доверие ни хозяев, ни друзей.
— Что? Что сделал этот… слизняк?
— По нашей просьбе господин Ларсен дал две телеграммы о том, что вы благополучно отбыли одновременно в Лондон и Ригу. Адреса для связи, надеюсь, помните?
Рейли сник, будто из него разом выпустили весь воздух или вынули поддерживавший изнутри стержень.
— Игра окончена, Лембовски. Признайте это. И займитесь, наконец, своей дальнейшей судьбой.
— Что вы имеете в виду?..
— Что вам предстоит суд, как иностранному шпиону. А законы Российской империи весьма суровы, и облегчить приговор возможно, только встав на путь сотрудничества со следствием.
— Вам не удастся меня перевербовать! — Рейли попытался гордо вскинуть голову. Получилось плохо.
— Помилуйте, Лембовски! Да кому нужен провалившийся агент? — Голицын не смог сдержать брезгливой гримасы. — Речь идет только о смягчении наказания. Допустим, о замене Нерчинской каторги на ссылку в Архангельскую губернию. В Беломорье, конечно, жизнь тоже не мед — десять месяцев в году снег лежит. Но все же лучше, чем медленно угасать на серебряных копях от хронического поноса и судорог, постепенно теряя зрение и слух.
Услышав это, Рейли заметно побледнел, но все еще не хотел сдаваться.
— Я — тоже офицер, как и вы, подполковник. И все, что я делал, это выполнял служебные задания. По закону вы должны известить мое руководство о моем задержании и выслать из страны…
— …если бы вы являлись просто шпионом, Лембовски! Но вы нарушили законы Российской империи и будете за это отвечать!
— Вы ничего не докажете!..
— Отчего ж? — Голицын принялся демонстративно загибать пальцы. — Создание тайного общества с целью нарушения существующего в государстве порядка — раз. Убийство подданного Британской империи Уэсли Пёрлза, он же — Джордж Уотсон, — два. Подкуп должностных лиц в ряде государственных учреждений Российской империи — три. И это только точно установленные эпизоды вашей бурной деятельности. Думаю, что следствие накопает гораздо больше. Но даже того, что уже есть, вполне достаточно для каторги…
