— Как только станет известно, что я снова арестован, британское правительство потребует моей экстрадиции! — Рейли попытался презрительно улыбнуться, но улыбка вышла жалкой.
— Россия не выдает преступников, — отрезал Голицын. — Она с ними сама разбирается. И не надейтесь! А теперь речь пойдет о вашем участии в организации заговора против государя императора, и это уже совсем иной расклад. Здесь каторгой дело не ограничится!
В этот драматический момент их беседы в комнату просунулась голова одного из охранников.
— Извините, ваше высокоблагородие, — озабоченно произнес он, — извольте подойти к телефонному аппарату. Вас с Шестой линии разыскивают.
Оставив вместо себя охранника, чтобы Рейли чего-нибудь не отчебучил, Голицын перешел в другую комнату, где другой «совенок» протянул ему трубку.
— Подполковник Голицын. Что случилось?
— Здравия желаю, ваше высокоблагородие! — услышал Андрей знакомый голос подпоручика Перетыкина. — Нам только что сообщили из канцелярии его превосходительства Филиппова
[34]
, что сегодня ночью произошло ограбление антикварного магазина Лембовски. Неизвестные лица вынесли множество ценных вещей и предметов, однако составление описи похищенного затруднено в виду отсутствия хозяина магазина. Но главное не это. Воры обнаружили и вскрыли тайник!
— Так, с этого места поподробнее! — Голицын напрягся. Предчувствие важности сообщения буквально окатило с головы до ног, вызвав приятную азартную дрожь.
— Этот тайник наши эксперты в прошлый раз при обыске не нашли, а налетчики унюхали…
— Что ж, сделаем выводы… Не тяни, Перетыкин!
— В общем, в тайнике хранилась уйма всяких документов, фотокарточек, бумаг… Ворюги, понятно, их не тронули — бросили там же, где нашли. Ну а пристав, не будь дурак, сообразил, что непростые это бумаги, собрал всё, да и отвез прямо в канцелярию господина Филиппова.
— Молодец пристав!.. А где сейчас бумаги?
— Так штабс-капитан Тепляков уже за ними послал Байкалова с Синицыным…
— Так, подпоручик, — Голицын перевел дух: надо же, как свезло! — Слушайте приказ: немедленно доставить все находки мне сюда, на Обводной. Тепляков в курсе, где это. Повторите!
— Немедленно доставить…
— Отлично! Жду!
Положив трубку, Андрей прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, стараясь унять возбуждение от нахлынувшей радости. «Ну, теперь-то, господин антиквар, ваша песенка спета! Финита ля комедия!.. Запоете соло — даже просить не придется!..»
Он встал, встряхнулся и направился обратно в комнату, где сидел Рейли. Тот явно изнывал от нехороших предчувствий — нервно вышагивал вокруг стола посреди комнаты, заламывая пальцы и что-то шепча себе под нос. Охранник невозмутимо наблюдал за ним, стоя справа от двери. Увидев Голицына, Рейли замер и буквально впился взглядом ему в лицо. Андрей перехватил этот взгляд и медленно, торжествующе улыбнулся.
— Вы упустили свой шанс, Лембовски, — веско произнес он. — Обнаружен ваш тайник в магазине. В течение часа сюда привезут его содержимое, и тогда наш разговор пойдет совсем по-другому.
Рейли рухнул на стул, словно ему подсекли жилы, и уронил голову на руки. С минуту сидел неподвижно, потом с усилием поднял лицо и одними губами проговорил:
— Я готов дать нужные вам сведения о готовящемся заговоре против императора…
* * *
На Шестой линии к полудню вновь стало шумно и оживленно. Сначала вернулся из «Северной звезды» Петя Лапиков и привез для проявления фотопластинки. Тепляков немедленно вызвал его к себе.
— Докладывайте, корнет!
— Все получилось, как нельзя, лучше, — радостно затараторил Петя. — Якимка оказался весьма толковым пареньком, провел нас через кухню прямо к номерам. Вот, говорит, в шестом они сидят, уже мороженое с кофием заканчивают. Ну, господин Харитонов заглянул в щелку и кивает, мол, он самый, господин Некрасов то есть. А вот даму не признал. Омельченко с фотокамерой был, спрашивает у Якимки, нет ли возможности незаметно пару снимков сделать? Тот руками разводит, дескать, никак. Только если на выходе, когда господа из кабинета в зал выйдут. Ну, Омельченко тут же облюбовал столик за колонной, камеру пристроил на нем и вазой с цветами прикрылся. А нас с господином Харитоновым Яким усадил с другой стороны — чай пить. Только мы по разу пригубили, эта пара из номера выходит. Омельченко успел вот дважды их щелкнуть. Потом господин Харитонов приказал мне взять камеру и мчаться сюда, а сам пошел за господином Некрасовым с дамой…
— Они отправились дальше вдвоем? — перебил Тепляков.
— Да, господин штабс-капитан, потому что господин Некрасов с дамой сели в пролетку, а наши — в другую. И все укатили куда-то в сторону Малой Невки.
— Хорошо, корнет. Благодарю за службу! Отнесите фотопластинки в лабораторию и скажите, что срочно!
Лапиков убежал, но тут снизу, из дежурной части, позвонил Перетыкин и доложил, что прибыли двое и предъявили удостоверения комиссаров Министерства финансов. Требуют генерала Сабурова, но его высокопревосходительство сам уехал в министерство.
— Ладно, — перебил Тепляков, — проводите господ комиссаров ко мне, я разберусь.
Спустя пару минут в кабинет вошли в сопровождении конвойного унтер-офицера два господина средних лет в партикулярном. Их надменные лица и бегающие глаза сразу не понравились штабс-капитану.
— Предъявите свои полномочия, господа, — сухо попросил он.
— А вы кто? — вызывающе поинтересовался один, с толстым портфелем крокодиловой кожи в руках.
— Старший дежурный офицер по штаб-квартире Службы охраны высшей администрации штабс-капитан Тепляков.
— Нам нужен генерал-майор Сабуров! — напористо заявил второй, воровато оглядываясь. — Или его заместитель.
— Его высокопревосходительство отсутствует по государственной надобности. Равно как и начальники всех управлений. — Тепляков начал терять терпение. — Вторично прошу вас предъявить свои документы. В противном случае буду вынужден…
— Да не напрягайтесь вы так, штабс-капитан, — скривился первый и протянул сложенные пополам бумаги.
Тепляков внимательно изучил их, но не заметил подвоха. Вроде бы все печати на месте, бумага гербовая — Министерства финансов, предписание о проведении финансовой квартальной проверки текущих расходов Службы… «Комиссары Стаханович и Витийский уполномочиваются…»
«Ерунда какая-то! — пришла здравая мысль. — Пускай-ка посидят до возвращения Андрея Николаевича под присмотром того же Гринько. Он человек бдительный и опытный…»
— Минуточку, господа, — Тепляков заставил себя вежливо улыбнуться и снял трубку внутренней связи. — Степан Михайлович, зайди ко мне, пожалуйста!..
