И вот к ночи началось…
Белые с синеватым оттенком молнии с треском и шипением били по скалам так, что физически ощущались их удары страшной силы. Гром гремел, не переставая. Еще в записях путешественников Андрей Петрович читал об особой силе грозы именно в горах и сейчас это в полной мере ощутил на собственном опыте. Ливень с прямыми струями дождя неистово барабанил по палаткам под оглушающий аккомпанемент грозовых разрядов. Это было, конечно, потрясающим явлением природы!
Потом все как-то разом стихло. Грозовые раскаты покатились на юго-восток к Скалистым горам, продолжая неистовствовать, но уже вдалеке. Небольшой дождь сменил ливень, да и тот постепенно утихал.
И тут в палатку просунулась бородатая голова Савельича:
— Андрей Петрович, дымом шибко тянет, как бы не быть беде!
Мигом выскочив из палатки, он огляделся. Ветер по-прежнему дул с северо-запада, и там, за левой боковиной горы быстро проносящиеся тучи освещались бликами пока еще вроде бы далекого пожара. Лесной пожар — это страшное, беспощадное явление. Что делать? Люди, конечно, могут подняться на голец и там в полной безопасности переждать буйство природы. А лошади? Они ведь непременно погибнут. Но это, во-первых, дорогое казенное имущество — Андрей Петрович очень хорошо помнил, с каким трудом он в Новоархангельске выбивал для экспедиции всего-то двух лошадей у Кускова! — во-вторых, что они будут делать без них, ведь сроки экспедиции затянутся в несколько раз, и, в-третьих, это же будет просто предательством по отношению к животным, доверившимся человеку, его заботам о них.
И он решительно повернулся в сторону реки, протекающей на востоке. Это единственный путь спасения! Попытка же пробиться к заливу напрямую через ночную тайгу неизбежно закончится катастрофой — уж очень далеко, не успеть. И хотя сейчас была ночь, но Андрей Петрович очень хорошо — прямо как чувствовал! — изучил с вершины гольца спуск к реке, пока геодезист занимался своими делами.
Он повернулся к своим спутникам, окружившим его и с надеждой ожидавшим именно его решения, от которого теперь зависели их жизни.
— Быстро уложить палатки и навьючить лошадей. Будем спускаться к реке — там наше спасение! Головным иду я, за мной — Николай Семенович, далее под уздцы с лошадьми Арефий и Клим, замыкающим — Савельич. При моей команде «Внимание!» будьте осторожны — впереди или упавшее дерево, или груда камней, или еще какая-нибудь опасность. Поспешайте, но берегите ноги и свои, и лошадей. Савельич докладывает о готовности группы к выходу, — по-военному четко отдавал команды Андрей Петрович.
* * *
Как ни был хорошо изучен маршрут спуска к реке, ориентироваться в темноте было очень и очень трудно. Да еще подгонял все явственнее слышимый сзади гул лесного пожара. «Сейчас будут заросли кедрового стланика, они непроходимы, поэтому их надо обойти справа. Затем будет небольшая скала, а за ней каменная россыпь, по которой лошадям не пройти. Поэтому надо будет прижаться к самой скале и по ее кромке обойти россыпь слева, затем снова повернуть на восток и выйти к темному бору с вековыми елями, идти между стволами которых будет гораздо просторнее. А там, как Бог даст».
Несмотря на трудности, спускались довольно быстро. Вот уже и чернеющий еловый бор. Но за ним неожиданно оказались густые заросли молодого ельника, обойти которые оказалось невозможным ни справа, ни слева. Уже стало чуть-чуть светать, и Андрей Петрович, приказав беречь глаза, отчаянно, прикрывая лицо согнутой в локте рукой, ринулся в казалось бы непроходимую чащу ельника, увлекая за собой спутников. Но через несколько томительных минут как бы в вознагражденье за их муки открылась лесная поляна длиною сажень в пятьдесят. Выскочив на нее, решили остановиться, чтобы хоть как-то перевести дух.
— Андрей Петрович, огонь проскочил справа ложбину между нашей горой и соседней и тоже устремился к реке, но севернее нас версты на две, — тревожно доложил Николай Семенович.
— Возьмем чуть правее, там и должен начинаться речной остров, к которому мы и должны выйти. До реки осталось не более версты. Вперед!
Почти бегом преодолев поляну, Андрей Петрович повел группу к темнеющему чуть справа лесу. Уклон почти кончился, и почва оказалась настолько пропитанной влагой, что сапоги утопали, и идти, не то что бежать, стало очень трудно. А тут взметнулось выше верхушек елей пламя и слева, сопровождаемое нарастающим гулом пожара. «Только этого и не хватало, — мелькнуло в воспаленной, гудящей, как колокол, голове. — Огонь берет нас в клещи». А ноги как будто сами преодолевали сажень за саженью, не взирая на пот, застилающий глаза.
И кто только не обгонял их, стремясь к спасительной реке! Лоси с широкими лопатами рогов, быстроногие олени, похрюкивающие от напряженного бега кабаны, неуклюжие на первый взгляд барсуки, юркие соболи и прочая живность мелькала меж стволов в предрассветной полутьме. Летели тетерева, куропатки и прочие пернатые, а реликтовые глухари, не сворачивая с пути, проносились мимо, с треском ломая сухие сучья. Панический страх гнал все живое туда, к спасительной речной воде.
* * *
Гул пожара нарастал, казалось, со всех сторон, когда группа буквально вырвалась из чащи на берег реки. Не раздумывая ни секунды, и люди, и лошади сходу бухнулись в воду. Холодная, почти ключевая, она тысячами иголок впилась в их разгоряченные тела. «Только бы не свело судорогой ноги», — мелькнуло в голове Андрея Петровича, но руки вразмашку уносили плоть как можно дальше от страшного берега. От него не отставали и Николай Семенович с Савельичем, а лошади, задрав морды и отфыркиваясь, стремительно увлекали за собой Арефия и Клима.
И вот руки коснулись песка спасительного острова… Андрей Петрович, как и предполагал, точно вывел к нему свою группу.
Рядом с местом, куда они выплыли, оказалось выброшенное на остров огромное, саженей в десять, сухое дерево с раздвоенной верхушкой. Андрей Петрович приказал использовать его в качестве коновязи, а лошадей срочно разгрузить, чтобы в случае, если они от страха перед бушующей стихией все-таки сорвутся с привязей, когда берег реки охватит стена пламени, на месте остались хотя бы инструменты и имущество группы. Возможность же перекидывания огня на другой берег реки он практически исключал, учитывая ее довольно значительную ширину в этом месте.
Неожиданно на берег реки выскочили несколько оленьих самок, подгоняемых самцом с раскидистыми рогами. Самки бросились в воду, но одна из них замешкалась, оглядываясь назад. Тогда самец своей мощной грудью прямо-таки сбил ее в реку и тоже бросился за ней.
— Хозяин! — уважительно заметил Арефий.
Сильные животные выгребали по течению, которое тем не менее сносило их в сторону. А тем временем к берегу, где только что были олени, выбежал маленький, еще пятнистой окраски, олененок и забегал вдоль него туда-сюда, не решаясь спуститься в реку.
— Самки вроде бы были брюхатые, а последняя, наверное, уже успела опростаться, — заволновался Арефий.
Но, видимо, страх и вид плывущих впереди оленей, перебороли боязнь, и олененок тоже плюхнулся в реку. Все пятеро мужественных, сильных мужчин напряженно наблюдали за этой неравной схваткой немощного существа со стихией, как завороженные.
