— Ну-с, приступим к дегустации.
Петр взял из миски креветку, отломил голову с длинными шипами на передней части, взял пальцами показавшееся нежное розоватое мясо и, держа креветку за хвост, вытянул его из панциря. Подул, чтобы несколько остудить, откусил довольно значительный кусок и стал не спеша жевать, прикрыв от удовольствия глаза. Илья и вестовой внимательно наблюдали за этим священнодействием.
— Ну и как? — не выдержал Илья.
— Восхитительно! Настоящий деликатес!
Илья наконец-то решился и взял креветку из миски.
— Бери и ты, Степан, — разрешил Петр.
Оба проделали с креветками те же манипуляции.
— Прямо-таки райское наслаждение! — изрек Илья, пережевывая нежное мясо креветки.
— Вкуснотища, ваше благородие! — поддержал его вестовой.
— А вы тоже хороши, — усмехнулся Петр. — Один обозвал это чудо страшилищем, другой — тварью, а сейчас поете ему хвалебные гимны и улепетываете за обе щеки.
— Так с виду оно так и есть на самом деле, — ничуть не смутился Илья. — А вот после того, как отварили, превратилось в настоящее чудо.
— Прямо-таки как царевна-лягушка, — рассмеялся Петр, довольный произведенным эффектом.
Взяли по второй креветке.
— А вы помните, Илья Николаевич, как англичане, ничтоже сумняшеся, взяли с нас в ресторане чуть ли не по шиллингу
[70]
за каждую порцию своих креветок-недомерков?
У Степана от удивления при названной сумме округлились глаза.
— Как же не помнить, Петр Михайлович! — рассмеялся тот. — Но, как говорили древние мудрецы, за удовольствие надо платить. Так что все по-честному.
Когда же съели по третьей креветке, Петр приказал вестовому отнести миску с оставшимися в ней креветками матросам.
— Пусть твои братцы тоже отведают. Да скажи им, что обеда не будет до тех пор, пока не наловят ведро креветок, чтобы хватило на всю братию.
Вестовой вскочил с валуна.
— Я мигом, ваше благородие! А ведро этих самых креветок наловить, так для них это что ни на есть плевое дело.
Через несколько минут матросы блаженно пережевывали мясо креветки да приговаривали:
— Ну, братцы, вкуснятина!
— Деликатес, как сказал мой барин, — уточнил Степан.
— Справедливый хозяин, однако, у тебя.
— Надо же! Прислал и нам отведать барского лакомства!
* * *
Мичманы Долгоруков и Чуркин были вызваны в капитанскую каюту для доклада о результатах осмотра западных берегов залива Стрелок. Петр расстелил на большом письменном столе карту и схемы двух бухт, а командир с генерал-губернатором склонились над ними.
— Поздравляю вас, Иван Семенович! — улыбнулся граф, показывая кончиком карандаша на надпись: «Камни Унковского».
Командир вопросительно посмотрел на мичмана Долгорукова, руководителя похода.
— Название этого географического объекта, Иван Семенович, предложено мичманом Чуркиным, — доложил он.
Командир перевел взгляд. Петр пояснил:
— Мое предложение просто. Если принять пролив Аскольд за фрегат, чьим именем он и назван, то посредине него возвышаются камни, напоминающие капитанский мостик, на котором и положено находиться его командиру. Вот, собственно, и все, Иван Семенович, — Чуркин посмотрел на командира, ожидая его решения.
— Толково! Очень толково и доходчиво! — восхищенно воскликнул генерал-губернатор. — Теперь вам, Иван Семенович, уже не отделаться общими фразами и придется-таки утвердить предложение мичманов. Я же, как вы, конечно, уже поняли, полностью на их стороне.
— Спасибо, Петр Михайлович, за подарок, — сдерживая волнение, подвел итог обсуждению вопроса капитан 1-го ранга. — А вы, Николай Пантелеймонович, — обратился он к штурману, — перенесите это название на общую карту залива Петра Великого…
После окончания доклада и уточнения возникших по ходу вопросов Муравьев-Амурский обратился к Унковскому:
— Ну что же, Иван Семенович. В закрытых от ветров бухтах залива Стрелок можно разместить не только эскадру, но и весь будущий Дальневосточный флот России. Из них есть два выхода в залив Петра Великого, а следовательно, и в Японское море, что очень важно с военной точки зрения. А то обстоятельство, что они сковываются льдом в зимнее время, так это беда всего побережья российского Дальнего Востока, — он задумался. — Таким образом, залив Стрелок с его бухтами может рассматриваться в качестве одного из вариантов базирования морских сил Дальнего Востока.
— Полностью согласен с вами, ваше сиятельство!
— Остается только оценить бухту, о которой в восторженных выражениях доносил мне вице-адмирал Путятин. Он обнаружил ее еще в прошлом году во время пребывания в заливе Петра Великого на колесном пароходе-корвете «Америка». Так что, Иван Семенович, после окончания описания острова Маячный назначаю курс вот на этот безымянный пролив, — он указал кончиком остро, по-штурмански, заточенного карандаша на пролив, расположенный посредине западного берега Уссурийского залива.
— Ваше сиятельство! Разрешите в заключение преподнести вам презент от офицеров нашей экспедиции? — обратился Илья к генерал-губернатору.
— Вы прямо-таки заинтриговали меня, господин мичман, — несколько иронически улыбнулся тот.
— Поскольку инициатором презента и его исполнителем является мичман Чуркин, то, как говорится, ему и карты в руки.
Петр сделал шаг вперед.
— Разрешите, Иван Семенович, — обратился он к командиру, — вызвать моего вестового?
Унковский позвонил в колокольчик, и в дверях каюты показался его вестовой.
— Савелий, позови-ка вестового мичмана Чуркина!
— Есть! — ответил тот, и тут же в дверях появился Степан с большим подносом в руках.
Петр взял у него серебряный поднос с высокой горкой красных, еще дымящихся креветок и торжественно поставил его на стол перед графом.
— Да это никак креветки?! — удивленно воскликнул командир. — Но какие огромные! Пожалуй, с пядь каждая, никак не меньше!
— Вам, господа мичманы, действительно удалось удивить меня, — заявил граф, — Как же все-таки богат дарами природы Уссурийский край! А ведь это только самое начало его освоения, и еще неизвестно, чем он сможет удивить нас, русских людей, прибывших к его берегам. А посему благодарю вас и за презент, преподнесенный мне как символ богатства этого края, и за работу, которую вы выполнили по обследованию залива Стрелок.
— Служим Отечеству! — с сияющими от счастья глазами дружно ответили юные мичманы.
* * *
«Аскольд», дымя трубой, приближался к проливу, указанному генерал-губернатором. Генерал-губернатор с явным интересом и нескрываемым удовольствием осматривал берега пролива, которым шел «Аскольд» на малом ходу.
