— Не напоминает ли этот пролив вам, Иван Семенович, — с внутренней улыбкой обратился он к капитану, — какой-либо другой, которым приходилось хаживать за время вашей службы, будучи адъютантом у адмирала Михаила Петровича Лазарева?
— Вы, ваше сиятельство, прямо-таки читаете мои мысли! — удивился тот. — Не только напоминает, а я как бы наяву иду проливом Босфор, соединяющим Черное море с Мраморным.
— То-то и оно! — удовлетворенно воскликнул граф. — Вы совершенно правильно поставили под сомнение мое определение «напоминает». Но на самом же деле мы идем не проливом Босфор, а проливом Босфор-Восточный! Вот так, Иван Семенович!
— Великолепное решение, ваше сиятельство! — с энтузиазмом согласился тот и обратился к штурману, который находился тут же с планшетом и приколотой к нему картой: — Надпишите, Николай Пантелеймонович, — «пролив Босфор-Восточный»…
Когда фрегат плавно повернул вправо, к входу в бухту, указанную на карте, генерал-губернатор впился руками в планширь ограждения мостика, подавшись всем телом вперед. Он так и остался стоять, не меняя позы, пока «Аскольд» не подошел к ее изгибу.
— Это же чудо, Иван Семенович! — почти шепотом воскликнул граф, словно боясь, что чудное видение вдруг исчезнет. — Нельзя ли остановить судно здесь?
— Стоп машина! — приказал тот вахтенному офицеру.
Стихли вздохи паровой машины, и фрегат еще некоторое время по инерции тихо скользил по глади воды.
— Если мы с вами, Иван Семенович, дали проливу название Босфор, пусть и Восточный, то это, несомненно, бухта Золотой Рог, — наконец произнес генерал-губернатор, отошедший от произведенного на него впечатления. — По аналогии, разумеется, с одноименной бухтой, на берегах которой раскинулся турецкий город Стамбул, более известный русским как Константинополь, — пояснил он.
— Я в восторге от такого предложения, ваше сиятельство! — заверил командир. — Ведь в этой бухте, закрытой от всех ветров, может разместиться не только эскадра, а целый флот!
Граф перевел взгляд на высокую сопку над северным берегом бухты, в небе над ней парили орлы. Он усмехнулся:
— Вот вам и еще одно готовое название — «сопка Орлиное Гнездо».
— С этим названием трудно не согласиться, ваше сиятельство, — подтвердил Унковский, всматриваясь в орлов.
— Что-то наше обсуждение названий объектов больше напоминает монолог, который исполняю я один, — улыбнулся граф. — У вас есть какие-то свои предложения, Иван Семенович?
Тот обвел взглядом берега бухты:
— Меня, честно говоря, заинтересовал вон тот мыс на внутреннем изгибе бухты, — и он неожиданно обратился к вахтенному офицеру: — Хотелось бы услышать о нем ваше мнение, Петр Михайлович.
— С удовольствием скажу, Иван Семенович, — ничуть не смутился Чуркин. — Этот высокий каменный мыс, обрамленный широколиственными лесами, имеет прекрасный, я бы даже сказал, величественный вид, и достойно вписывается в восхитительную панораму не менее величественной бухты Золотой Рог.
— Вы, случайно, не пишите стихи, господин мичман? — заинтересованно спросил граф. — У вас явно выражено поэтическое дарование.
— Нет, ваше сиятельство! Мой дед — заведующий кафедрой естественной истории Петербургского университета, и посему я с детства больше интересовался жучками-паучками, по его выражению.
— Так вот, оказывается, откуда ваши глубокие познания в области морской фауны? — улыбнулся граф. — Я имею в виду креветок, которыми вы угощали нас, — уточнил он. — Стало быть, вы пошли по стопам отца?
— Я с малолетства воспитывался в семье деда, и он достойно заменил мне рано умершего отца, — продолжил Петр. — Дед не только известный ученый, но и мореплаватель, путешественник. Его автобиографический роман о приключениях в дальних странах с детства стал моей настольной книгой.
— В таком случае не могли бы вы одолжить его мне? Я бы в свободное время с удовольствием почитал его.
— Непременно, ваше сиятельство!
Генерал-губернатор посмотрел в сторону мыса, упомянутого Унковским.
— Извините, Иван Семенович, мы несколько отвлеклись от темы, которую обсуждали. Я имею в виду название мыса, который так поэтично описал Петр Михайлович.
— Именно поэтому, ваше сиятельство, я и предлагаю назвать этот мыс его именем.
Граф оценивающе посмотрел на мичмана, в растерянности переводившего взгляд с него на командира.
— Правильно говорят, что долг платежом красен, — намекнул капитан на «Камни Унковского». — Разумеется, в виде аванса за будущие заслуги мичмана перед Отечеством, в коих я нисколько не сомневаюсь.
Петр с замиранием сердца следил за кончиком карандаша штурмана, который оставлял на карте надпись — «мыс Чуркина».
* * *
Генерал-губернатор Муравьев-Амурский с капитаном 1-го ранга Унковским сидели в адмиральской каюте за широким письменным столом, где была расстелена карта залива Петра Великого.
— Подведем итоги наших изысканий, Иван Семенович, — предложил граф. — Я имел намерение осмотреть еще и залив Посьета на самом западе залива Петра Великого, однако необходимость в этом отпала как бы сама собой.
— Я догадываюсь, по какой причине, ваше сиятельство.
— Именно по той причине, что мы с вами, Иван Семенович, мыслим одними и теми же категориями, — удовлетворенно отметил генерал-губернатор. — Бухта Золотой Рог при всех достоинствах прочих бухт залива Стрелок обладает одним решающим преимуществом, — он внимательно посмотрел на собеседника, как бы желая тем самым подчеркнуть важность сказанного. — Она расположена на юге полуострова, омываемого водами Амурского и Уссурийского заливов, а посему может быть надежно прикрыта обороной со стороны суши. А это, как вы понимаете, имеет исключительное значение для пункта базирования Военно-морских сил. Вспомним, хотя бы недавнюю оборону Севастополя, прославившую на весь мир его героических защитников
[71]
.
— Разрешите, ваше сиятельство, прервать ход ваших мыслей?
Тот согласно кивнул головой.
— Не только я, но и все офицеры объединенной эскадры Дальнего Востока, начальником штаба которой и является ваш покорный слуга, отдают должное вашим неустанным усилиям по обследованию берегов залива Петра Великого. А посему не только предлагаю, но и настаиваю, назвать этот довольно значительный полуостров вашим именем, а именно — «полуостровом Муравьева-Амурского».
В каюте повисла напряженная тишина.
— Я признателен вам, Иван Семенович, — после некоторой паузы взволнованно произнес граф, — за ваше предложение и не имею оснований к его отклонению. Хотя должен признаться, это очень ценный подарок не только лично для меня, но и для всего моего рода. — Тем не менее разрешите продолжить, — он перешел на деловой тон. — Ввиду вышесказанного, я принимаю решение основать в бухте Золотой Рог военный пост, который намерен именовать Владивостоком. Я надеюсь, это название не требует расшифровки?
