«Завтра в Версаль…» – было последней мыслью Олега, перед тем как он заснул.
Глава 12,
которая уводит на Варварский берег
Алжир, Атласские горы, Крепость ифритов
Елена Сухова, в девичестве Мелиссина, оказалась завзятой водилой.
Большую часть жизни не разумевшая даже, что «самобеглые коляски» вообще могут существовать, по крайней мере не в сказках, она быстро утратила страх перед автомобилями, ласково называя их машинками.
И гоняла с упоением, выбирая спортивные модели, вроде «порше».
Но здесь, в Алжире, стране небогатой, не могущей похвастаться шикарными автострадами, Елена поневоле пересела за руль «тойоты», простенького внедорожника.
Именно что не навороченного «крузака», а истинного джипа, надежного железного коня для геологов, археологов и прочих «первопроходимцев».
Зато уж носиться на нем можно было уверенно, не боясь поцарапать гигантский хромированный бампер и прочие прибамбасы.
Держась за предохранительную дугу, Сухова привстала, наблюдая за стайками туристов, бродивших между колонн Тимгада – римского Тамугаса, берберами переиначенного в Тамугади.
Европейцы на Елену оглядывались – женщина была одета по-туарегски.
В легких шароварах, в длинной рубахе-гандуре, стянутой в поясе, и с платком-покрывалом на голове, свернутом в виде шлема, Мелиссина ничем не отличалась от гордого кочевника, жителя пустыни.
Из тени арки возник Махмуд, ученый-алжирец, ведущий раскопки рядом с римскими термами.
К экспедиции Акимова он относился с обидным снисхождением, принимая хронофизиков за полоумных «тарелочников».
– Мадам Элен! – воскликнул он, приставляя ладонь козырьком ко лбу. – Вы в Кусантину?
– Нет, я в крепость!
– Помедленнее, мадам, помедленнее!
Елена расхохоталась, плюхаясь на сиденье.
Мотор радостно взревел, словно предвкушая быструю езду, и «тойота» покатила на юг.
Легкая улыбка на губах Суховой увяла – тревога за Олега не пропадала, она то слабела, то усиливалась, но не отпускала насовсем.
И страх, этот постоянный, жилы вытягивавший страх!
Да, Олег – человек сильный, убить его нелегко, но все мы внезапно смертны. А самое ужасное – это пропасть лет, пролегшая между ними.
Ах, будь он хоть на краю света, одолеть тысячи миль – не вопрос. Но вот что делать, как быть, если до твоего любимого – века?
И Наташка грустит. Где ее любимый папулечка?
И как ребенку объяснишь, что папулечка угодил в чужое время? Тут и взрослый-то теряется, понять, представить себе не может.
Алёна вздохнула, выворачивая руль. В лицо дунул горячий ветер. Тамугас выстроен в горах, на перекрестке важных дорог.
При римлянах здесь было куда влажнее, нежели сейчас. Тут и хлеб родил, и коровки паслись, а нынче в этих местах прошла граница с великой Сахарой.
Пески наступают, покрывая зеленые пастбища, приносят зной и пыль.
Колеса прошелестели по бурой, выгоревшей траве и зашуршали по рыжим барханам. Поворот – и Крепость ифритов возникла сразу и вся целиком.
Невысокие, щербатые стены.
Ряд толстых, обточенных ветром колонн.
Парочка чудом сохранившихся арок.
Дальняя, ворота Иштар, была наполовину засыпана песком, а та, что поближе, звалась воротами Танит.
Выглядели врата монументально – метров семь в высоту. Две телеги свободно разъедутся под аркой.
Врата были сплошь истыканы, облеплены, уставлены блестящими стойками и стеллажами приборов, образуя как бы вторую арку – в стиле хай-тек.
К стеллажам тянулись змеившиеся кабели, в сторонке монотонно тарахтел дизель-генератор.
Хронофизики в просторных белых рубахах и штанах всё что-то настраивали, измеряли, проверяли, снимали показания…
Ученые трудились по-стахановски, постоянно устраивали мозговые штурмы, генерировали идеи, одна другой безумнее.
Физики словно чувствовали вину за то ЧП, когда вдруг, ни с того ни с сего, открылся межвременной портал, перед которым играла Наташка. Олег девочку спас, а самого его утянуло в прошлое.
Витька Акимов и вовсе усох от переживаний. Чуть не взбесился, когда оказалось, что портал спонтанно схлопнулся, коллапсировал. Ни в прошлое попасть, ни в будущее. Вход воспрещен.
Больше года рыскали, пока не вышли на Крепость ифритов. Хороший портал, активируется с полпинка.
Одна только проблема – шагая из века XXI в XVII, оказываешься точно в тех же местах, а в то время тут янычары, турки, арабы, пираты берберские…
Антоха не зря приделал на вратах Танит табличку «Не влезай – убьют!».
Елена затормозила, выпрыгнула из джипа.
Виктор Акимов оторвался от своих тестеров, приподнял и опустил шляпу – страхолюдный соломенный брыль.
– Там Антоха свеженькой «пепси» приволок, – сообщил он. – Шикарно!
– Испробую, – улыбнулась Елена. – А вы что, опять будете запускать? Рано же еще!
– Конечно же, – скривился ученый. – Мне просто хроностабилизатор не нравится, плохо выходит на режим. Вот будет здорово, если он гавкнется! Шикарно… Сейчас запустим, протестируем, проверим синхронизацию, конечно же. Если будет сбой, придется в Москву звонить, чтобы запасной выслали. Неделю потеряем, конечно же.
– Вот гадство! – огорчилась Мелиссина.
– И не говори, – вздохнул Акимов. – Шикарно… – Мамочка приехала! – прозвенел детский голосок.
Сухова подхватила свое визжащее сокровище, опустила конец покрывала, прятавшего пол-лица, и чмокнула дочечку в нос.
– Не баловалась? – строго спросила она.
– Не-а!
– Дядю Витю не обижала?
Наташа задумалась и честно призналась:
– Не знаю, он не говорил.
– Тогда ладно.
Взяв дочку за руку, Елена неторопливо направилась к огромному кемперу. После духоты окунуться в кондиционированную прохладу – это настоящее блаженство.
Непроизвольно Сухова оглянулась на врата Танит.
Пять дней подряд ученые всё проверяют, а потом, каждое воскресенье, ровно в полдень, открывают межвременной портал.
В 1671 год.
Ярослав с Пончиком, Павел и Евгений ушли в то лето от Рождества Христова еще две недели назад и до сих пор не вернулись. А теперь еще этот хроно… хреностабилизатор!
Когда Акимов соединяет 2014-й с 1671-м, за мерцающей рамкой портала мало что увидишь.
Разве что крепость в том времени выглядит поновей и поцелей, а за дальней аркой Иштар виднеется травянистый холм – это он в XVII столетии такой зеленый, а вот в XXI – сплошной песок.
