Елену так и тянуло прогуляться в минувшее – говорят, перемещение омолаживает. А у нее уже морщинки у глаз, и вообще…
В кемпере она застала Ингигерду Быкову и Геллу Пончеву. Обе подруженьки, проводив в Средневековье своих суженых, изрядно погрустнели.
Гли-Гли, то бишь Галина Акимова, призналась однажды Мелиссине, что испытывает неловкость – ее-то муженек тут, с нею рядом, и беспокойство не мучает.
А им каково?
– Привет! – сказала Елена. – Что нового?
– Всё по-старому, – вздохнула Гелла, кормя с ложечки малолетнего Глеба Александровича.
– Я шам! – решительно заявил Пончев-младший и отобрал у мамы ложку.
Снаружи донеслось взревывание мотора – запускали второй генератор.
– Что, уже полдень? – вздрогнула Ингигерда.
– Без десяти, – глянула Елена на часы. – Сходим?
– А толку? – понурилась Быкова и тут же подняла бровки недоуменным домиком. – Стоп! Пятница же с утра была!
– Да они там чего-то тестируют.
– А-а…
Поколебавшись, Елена все-таки решилась покинуть прохладный кемпер.
Хронофизики расстарались – уже и вспышки сиреневого света разгорались под аркой.
– Хроностабилизаторы – норма! – крикнул Антон.
– Активация идет штатно, – доложил Владимир.
– Есть вход в темпоральный канал, – кивнул Виктор. – Точка входа и точка выхода зафиксированы. Шикарно… – Стабилизация канала – норма.
– Фокусировка. Есть темпоральная конфигурация!
– Канал стабильный. Мелкие флуктуации в пределах нормы.
Под аркой врат полыхнуло в полную силу, всю площадку залив сиреневым мерцанием.
В воздухе завис голубой туман, не горячий, не холодный, никакой. А пальцы так и колет.
И по позвоночнику, будто иголочками такими, иголочками…
Елена приблизилась к порталу, глядя в былое, на то, что существовало триста с чем-то лет назад.
– Шеф! – крикнул Вован. – Там что-то блестит! Бутылка, что ли?
– Может, от наших весточка? – предположил Ахмет.
– Кто сходит, проверит? – бодрым голосом спросил Антон.
– Я сейчас, – неожиданно решила Елена и шагнула к разверстому порталу.
В этот момент она думала лишь о том, что вернется обратно помолодевшей. Нет, в самом-то деле!
Она столько раз представляла себе, как сделает несколько шагов, минуя века, и вернется, оставив в прошлом морщинки и седые волоски.
Так чего ж ты? Вперед!
– Ты куда? – всполошился Антоха.
– Алёна! – сказал Акимов взволнованно.
– Да я быстро, – улыбнулась Сухова, – только туда и обратно!
Преодолевая в себе трусиху, она пересекла невидимую грань между временами.
В семнадцатом веке было так же жарко и душно. Мимоходом оглянувшись, Елена прошагала на тот самый блеск.
Не бутылка.
Нагнувшись, Сухова подобрала с песка горячий кинжал с длинным, острым клинком и рукоятью в форме золотой львицы с глазами из окатанных рубинов.
Обернувшись, Елена поспешила обратно, к махавшим ей хронофизикам, но в эту самую секунду арку ворот словно радужной пленкой заткало. Хроностабилизатор!
Фигуры людей в XXI веке сделались расплывчатыми, а их движения замедленными, и вдруг всё пропало, будто лопнул огромный мыльный пузырь.
Чпок! И никого.
Ни Виктора Акимова, ни ученых, ни кемпера. Ничего. Пусто. Только ветерок навевает песок да шелестит сухими злаками.
Елена сжала рукоятку кинжала и коротко выдохнула. Она осталась одна.
Нет, неправда. Где-то здесь, в этом огромном мире, ее муж и ее друзья.
– Олег! – шепнула Сухова. А в ответ – тишина…
Глава 13,
в которой Олег попадает в Версаль
Ночью Суховым вдруг овладела бессонница. Провалявшись часа два, измяв простыни, Олег заснул-таки, и приснился ему странный сон, чуть ли не вещий, – как он берет на абордаж берберскую шебеку.
И всё ярко так, живо. Кино и немцы, как Паха говорит.
…По трапу, ведущему на шканцы, спиной вперед поднимался бербер в громадном тюрбане, делавшем его похожим на чупа-чупс, довольно-таки искусно владевший саблей.
Во всяком случае, своего противника, Винченцо, «чупа-чупс» уделал и развернулся – яростный, в белой разорванной рубахе, забрызганной кровью, оскаленный и с горящими глазами: кто на меня?!
Смерть своего человека Олег никогда и никому не спускал. Палаши скрестились.
– Сдохни! – рявкнул Олегов визави.
Сухов отбил яростный наскок, подпрыгнул, уберегая ноги от секущего удара. Что-то дрогнуло в горящих глазах напротив. Может, узрел чего бербер?
В следующее мгновение палаш просадил ему печень, провернулся в ужасной ране и вышел вон с дымящимся лезвием…
Сухов поморщился. Может, у него тоже открылись… эти… паранормальные способности? А что?
Приснился же ему как-то штурм Чечен-Ицы, как там его Ташкаль от тольтеков отбивался? А месяц спустя, уже в этом времени, он и повстречал индейца из сна.
Фыркнув насмешливо, Олегар де Монтиньи бодро поднялся и сделал зарядку, после чего устроил водные процедуры и переоделся.
Очень вовремя – в усадьбу герцога де Вивонна пожаловали новые гости: Прекрасная Испанка и граф д’Эбервиль собственной персоной.
Олег поневоле залюбовался Флорой – молодой, яркой, прехорошенькой, а девушка, увидав Сухова, взвизгнула от радости, мгновенно теряя всю чопорность почти замужней дамы, и бросилась ему навстречу.
– Ты жив! Жив! – восклицала она. – Я так и знала!
В полушаге от Олега Флора замерла, не решаясь броситься на шею, что после обручения было непозволительно, но ее сияющие глаза выразили всё несказанное и несовершенное.
Сухов галантно поцеловал девушке руку, шепнув:
– Ты прелесть!
Флора расцвела и с прежним оживлением стала делиться новостями:
– Его светлость дал нам знать, что вы прибыли, и мы с утра – сюда!
– Кто ходит в гости по утрам, – улыбнулся Олег, – тот поступает мудро.
– Ага! Герцог говорил, что вы сегодня отправляетесь в Версаль. Это правда? И мы тоже!
Тут к ним приблизился, посмеиваясь, де Вивонн, представляя графа, молодого мужчину лет тридцати, сухопарого, с лицом простым и располагающим к себе.
– Позвольте познакомить вас, шевалье, с Роже Гранделем, графом д’Эбервилем. Граф, это шевалье Олегар де Монтиньи.
