– За тебя, о женщина, можно просить любую цену! Хвала Аллаху, в мои сети угодила золотая рыбка! Ха-ха-ха!
Глава 22,
в которой Олег не оставляет свидетелей
Морской путь вокруг Испании оказался для «Ретвизана» мирным и спокойным. Вплоть до широты Балеарских островов.
Забавно, что в Средиземном море, особенно в тех местах, где простор зажат между Иберийским полуостровом и Африкой, судоходство было весьма оживленным – каждый божий день с палубы флейта можно было наблюдать хищные шебеки со стремительным силуэтом косых парусов, мелкие фелуки, испанские навио, шедшие в караване, мальтийскую галеру, пинас под бело-зеленым флагом герцога Тосканского.
Однажды даже турецкий фыркате, то бишь фрегат, показался.
И ничего, обходилось как-то.
А тут, чуть ли не в прямой видимости Майорки, показался испанский фрегат, видимо направлявшийся на историческую родину из Неаполя.
Фрегат следовал на юго-запад, «Ретвизан» – на северо-восток. Оба корабля ловили свежий норд-вест, проходя встречными курсами. Вот так бы и шли себе дальше, так нет же…
Олег посматривал на «испанца» в подзорную трубу. Фрегат был не из самых больших, по числу орудий примерно равный флейту.
И вот как раз вокруг этих орудий шла нездоровая суета – канониры спешно заряжали пушки, готовясь к бою.
– Понч! – окликнул Сухов своего главного комендора.
– Вижу, капитан! – отозвался Шурка.
В бытность свою корсаром при эскадре Моргана, Олег частенько жалел, что нету с ним рядом Пончика.
Поразительно, но Александр Игоревич Пончев, врач-терапевт по образованию, был пушкарем Божьей милостью.
Причем именно в старинных орудиях он знал толк, что выяснилось, когда он увлекся историческими реконструкциями. Клепать себе латы и рубиться на фестах Саше было не слишком интересно, зато пострелять из каких-нибудь бронзовых кулеврин – это только давай.
Понч будто чувствовал орудие, интуитивно понимая, сколько нужно пороху заложить, насколько приподнять ствол, дабы влепить ядро именно туда, куда нужно.
И ядра летели, как полагается, поражая цели с исключительной меткостью.
Вот и попробуй определи в человеке его главный талант! Живешь себе, живешь, уверив себя, что ты медик и место твое – в районной поликлинике, а тут раз – и выясняется, что здравоохранение вторично, что ты рожден для палубы пиратской бригантины – гонять канониров да палить из бронзовых пушек по испанским галеонам.
Йо-хо-хо, так сказать. И бутылка рому.
Сухов перевел трубу к шканцам фрегата, где собрались офицеры. Ну-у, назвать их офицерами можно было лишь с натяжкой. Сброд.
Явно не флот его католического величества. Но и на купцов бегавшие по палубе испанцы мало походили.
Пираты? Или купчишки, решившие малость поразвлечься? Знают же, собаки, что им ничего не будет за морской разбой против вероятного противника. Максимум, пожурят.
Но это в том случае, если разбойное дело увенчается успехом. А вот на это испанцы могут не надеяться.
– Бастиан! – крикнул Олег. – Джим! Быстро сеть натянуть!
– Понято!
– Мушкетеры – готовсь! Абордажная команда!
– Да мы завсегда!
Сухов ухмыльнулся, поймав себя на мысли, что ему даже хочется нападения испанцев.
– Давайте, давайте…
У него за плечами нет десятков лет опыта, как у иных «водителей фрегатов», бороздивших моря, зато насчет ха-арошей драки он тоже – завсегда! Пусть только сунутся.
– Идиоты, – пробормотал Пончик, наблюдая за тем, как нос испанского фрегата окутался дымом.
Вскоре долетел грохот залпа погонных орудий, и пара ядер подняла фонтаны брызг перед «Ретвизаном» – недвусмысленное приказание остановиться.
Кренясь, испанцы совершили поворот оверштаг.
Олег поднес трубу к глазам и прочитал название фрегата – «Маравильяс».
– Ну-ну…
Испанцы убрали лишние паруса, дабы поскорее сравняться с «Ретвизаном».
Вероятно, капитан «Маравильяс» был человеком бедовым и склонным к авантюрам. Во всяком случае, он явно страдал избытком самоуверенности.
Конечно, убегать флейту было некуда.
Назад? Особо шустро не развернешься, да и фрегату это только на руку – он пустится в погоню как раз по тому курсу, которым следовал изначально.
Податься к югу с попутным ветром? Так и тут погони не избежать. Короче, некуда деваться!
Вот только самонадеянному испанцу даже в голову не приходило, что «Ретвизан» никуда деваться и не собирается.
– Понч! Как только приблизимся на расстояние выстрела – залп нижним деком!
– Понял! А потом мы их картечью приголубим! Угу…
– Ну, тебя учить – только портить. Яр! Паха! Жека! Ташкаль! Убирайте своих с палубы! Пуля, она ж дура. Ваш выход чуть попозже.
Матросы флейта убрали паруса в самый последний момент, когда их корабль еще не сравнялся с испанским.
Понч тоже не стал дожидаться, пока «Маравильяса» окажется на траверзе.
Пусть даже чуток под углом, но тяжелые ядра наделают бед гордым идальго.
– Огонь!
Орудия с нижней палубы прогрохотали немного вразнобой, пуская над волнами пугающие громы.
«Ретвизан» сближался с фрегатом не параллельными курсами, а как бы расходясь, под углом, поэтому ядра ударили в борт «Маравильяса» вроде как малость сзади.
Половина или меньше чугунных шаров застряла в толстых брусьях левого борта фрегата, а остальные влетели точно в пушечные порты, ломая орудия, калеча и убивая прислугу.
Несколько пушек «Маравильяс» всё же выстрелило, но залп оказался жидковат.
Тут же грохнули орудия на верхней палубе фрегата, заряженные, как и на «Ретвизане», картечью.
От этой беды серьезно пострадал блинд, досталось гальюну, но никого из команды флейта не задело – поторопились испанцы!
Зато Пончик дождался-таки удачного расположения – едва фрегат нарисовался справа по борту, как вся батарея на верхней палубе «Ретвизана» выдала залп.
Сухов хищно улыбнулся, ощутив вздрог корабля и жар сгоревшего пороха.
Книппели, вращаясь с грозным гудением, пролетели по-над палубой «Маравильяса», сбривая снасти, мочаля и ломая реи, прорывая паруса.
Картечь сбривала живые души, зачищая палубу от испанцев, – те, в кирасах и гребенчатых шлемах, выстроились с мушкетами на изготовку. Парада не получилось.
– К повороту фордевинд! Поворот!
Забегали матросы, тягая снасти. Мушкетеры бдели, отстреливая особо прытких испанцев.
