«Ретвизан» плавно развернулся перед носом «Маравильяса», не забыв садануть из погонных пушек, и перебросил паруса, сближаясь с фрегатом вполветра.
Прошло слишком мало времени, чтобы испанцы успели перезарядить орудия, зато канониры флейта раздували фитили.
– Паруса долой! Залп лагом! Огонь!
Сблизившись с испанским кораблем почти вплотную, «Ретвизан» сотрясся, поднимая тучу дыма.
Олег засмеялся – кот, нареченный Кошей, возбужденно кружился у его ног, мяукая и дергая хвостом.
Бойцовый котяра!
Ядра, выпущенные в упор, окончательно изуродовали левый борт «Маравильяса» – из проломов тянуло дымом, слышались крики и стоны.
Одна из мачт фрегата, подрубленная книппелями, не выдержала и повисла на снастях, угрожая свалиться команде на голову. Впрочем, как раз команды и не было видно.
Вернее, было, да всё мертвые тела. Ан нет, есть еще живые!
– На абордаж!
Якорьки-кошки на длинных цепях, раскрученные сильными руками, полетели на палубу испанского корабля, вонзаясь крюками в фальшборт, цепляясь за трапы.
– Тяни! Еще!
Две палубы стягивались в одно поле боя. Самые рьяные из экипажа «Ретвизана» не дожидались, пока флейт сойдется с фрегатом бортами, и с гиканьем перепрыгивали на испанскую территорию по-тарзаньи, на канатах.
Испанцев уцелело немало, один за другим они поднимались с нижней палубы, выбегали из надстройки, крича: «Да здравствует король!»
Вот только король был далеко, а палаши и пистолеты вчерашних корсаров – близко.
Навязанный испанцам бой, ожесточенный и яростный, ошеломил их. Пострадавшим от артиллерии, теперь кабальерос и прочим мучачос, приходилось отбиваться от рубак, не имевших понятия о правилах фехтования.
Малыш Джим, Паха, Кэриб, Айюр, Голова, Яр теснили высокомерных кастильцев, составив клин, что толчками разваливал поредевшую команду фрегата, пуская кровь и не реагируя на мольбы о пощаде.
Ташкаль, Ицкуат, Прадо, Бастиан заняли позиции на шканцах, деловито заряжая мушкеты, тщательно выцеливая врагов, убивая – и живо доставая пороховницы.
– Малыш! – крикнул Олег. – Пленных не брать!
Занятый делом Джимми Кид кивнул только, с маху обрушивая палаш на испанца, следующего в очереди на умертвие.
– Ты хочешь убить их всех? – поинтересовался Шурик.
– Нам не нужны свидетели, Понч. Ни одна сволочь не должна сболтнуть, что боевая единица Флота Леванта напала на испанский корабль.
– Да ведь они сами напали! Угу.
– Королю Испании этого не докажешь. Хм. А чего я стою? Надо и мне размяться!
И Сухов перемахнул на палубу «испанца».
– Веселей, ребятки! Шинкуй папистов!
– Га-га-га!
Честно говоря, Олегу даже жаль было экипаж «Маравильяса». Не все же из них жаждали крови, кому-то нынешнее боестолкновение абсолютно не нужно, однако делать нечего – свидетелей оставлять нельзя, это правда.
На службе королю им меньше всего нужны неприятности, иначе поставленных целей добиться не удастся.
Вдруг да командование косо смотреть станет, подозревать в нехороших вещах. И как прикажете, с подмоченной-то репутацией, в рейд отпрашиваться по берберским тылам? То-то и оно…
Сухов вспорол живот набежавшему на него испанцу, поморщился при виде вывалившихся кишок и вонзил палаш в шею, на которой болтался большой медный крест.
Не спас…
В это время обычный гвалт боя усилился – на нос фрегата из-под палубы полезли солдаты в черных камзолах.
В засаде сидели, что ли?
Бравая команда Джимми Кида сразу обратила взор на свежие жертвы, но Олег, напрягая глотку, докричался до них:
– Малыш! Отходите к шкафуту! Живо! Понч!
– Щас я!
Шурка без слов понял замысел командира и почесал на бак.
– Номера три, четыре и пять, – приготовиться к залпу по команде! – донесся его голос.
– Готово! – откликнулся Илайджа.
– Огонь!
Три орудия, расположенные в носовой части верхней палубы, выстрелили одновременно, множа гулкий грохот пальбы.
Картечь буквально смела испанцев, размозжила, растерзала их тела. И этот залп стал последним в недолгом сражении.
Испанцы сдавались, но их не брали в плен.
Кто-то из команды фрегата в отчаянье выпрыгивал в море – этих гасили и за бортом.
– Чисто, капитан! – проревел могучий Малыш Джим.
– Чисто, – проворчал Сухов, брезгливо кривя губы и выбирая место, не залитое кровью. – Ступить нек уда… Джимми Кид громогласно расхохотался.
– Так, слушать меня! Забираем отсюда всё ценное и поджигаем эту лоханку! Начали!
Пираты… то бишь законопослушные флотские, радостно заорали. Добыча? Любо!
Сам Олег прогулялся по каютам, приглядев для себя роскошный камзольчик, темно-индиговый, с искусным шитьем. И шпага хороша, подходит к костюмчику.
Часа за два «Маравильяс» освободили от всего маломальски ценного, включая увесистый сундучок с золотыми дублонами, и зажгли факелы.
Разбежавшись по всему кораблю, морячки-корсарчики поджигали всё, что горит, заботливо устраивая пожар.
Из трюма, из кают, из носового кубрика повалил дым.
Родился и набирал силу гул пламени, разгоравшегося под палубой. И вот огонь вырвался наружу, заметался, как хищный зверь, не знающий, что же ему пожрать сначала, а что потом.
«Ретвизан» поспешно отвалил от обреченного корабля, а пожар на «Маравильясе» разрастался, его зычный рев пугал даже на расстоянии.
Жар не достанет до флейта, а всё равно не по себе как-то…
– Целы? – спросил Олег, оборачиваясь к Пахе и Жеке.
– Да чё нам сделается! – ответил Лобов, не отрывая глаз от бушующей стихии.
Огонь взбирался на мачты, и те становились похожи на горящие кресты. Как апофеоз, рванула крюйткамера, раскалывая и бросая вверх чуть ли не половину прогоревшей палубы, роняя мачты.
Приток воздуха придал сил огню, косой столб дыма и вихри искр относило ветром к югу.
Прошло немного времени, и выгоревший корпус фрегата сложился, раскололся, расползся по воде грудами парящих углей.
– Спектакль окончен, – сказал Сухов. – Поднять паруса!
Пару дней спустя флейт «Ретвизан» вышел к южному берегу Франции.
Вскорости показалась Королевская башня, высившаяся на стрелке мыса, – тот прикрывал от бурь Тулон, важнейшую базу Флота Леванта.
Капитан де Монтиньи прибыл к месту прохождения службы.
