– В масштабах жизни не так уж важно, подходят ли твои туфли к платью, – сказала мне Аннет.
Когда хозяйка фермы вернулась из отпуска и спросила, сколько она должна Аннет за заботу о животных, Аннет ответила: «Может быть, ты просто отдашь мне эту искалеченную свинью?»
Мысль об этой свинье преследовала ее. Аннет задумалась о том, сколько еще на фермах таких животных – избиваемых, забытых, брошенных в темных грязных хлевах. Аннет закрыла свой магазин для невест и открыла приют для фермерских животных «Счастливый путь».
Аннет холила и лелеяла свою свинку, которую назвала Дженис, семь лет, до самой ее смерти в 2007 году. Аннет называет Дженис основательницей «Счастливого пути». Она угощала свинью мятными пастилками, и Дженис счастливо дожила до конца своих дней в крохотной бревенчатой хижине с обогревателями. Она спала, укрытая толстой розовой попонкой, под висящим на стене календарем с изображением симпатичных свинок.
Иногда не мы ищем свою профессиональную дорогу, а профессиональная дорога находит нас за пределами наших зон комфорта.
С тех пор Аннет расширила свою ферму, открыв отделение «Счастливого пути» в городке Равенна, штат Огайо, том самом, где я выросла. Как только весть о ее приюте для животных разнеслась по городу, Общество гуманности, Лига защиты животных и служащие полиции стали приносить и привозить ей несчастных и покалеченных животных. В ее хлевах полным-полно свиней, лошадей, уток, гусей и кур. На счету «Счастливого пути» более 4000 спасенных. Эта некоммерческая организация находит приемные семьи для фермерских животных. Волонтеры чистят хлева и стойла, чинят изгороди, строят новые навесы и разгружают сено. Задача этой фермы – реабилитировать и находить новых хозяев для животных, спасенных полицейскими работниками – как это случилось, например, с 40 петухами, которых полиция вызволила из незаконного заведения, проводившего петушиные бои в Кливленде.
Мужчина, ночевавший в кемпинге, нашел Уилбура, поросенка, который выглядел так, будто его пинали ногами, точно футбольный мяч. Курочку Бронсон выбросили на шоссе в Кливленде. Конь-тяжеловоз Барни больше не мог работать из-за болезни спины. Маленькая свинка Мария сбежала с бойни в Могадоре. Поросенка по имени Мистер Бо Джанглс оставили на школьной парковке посреди зимы.
Аннет устроила мне экскурсию по своей ферме, занимающей 10 акров. Она показала мне свинью, спавшую в спальном мешке. Брюхо Эсбери опоясывает вмятина, оставленная шлангом. Кто-то привязывал ее шлангом, не снимая его. Когда она выросла, шланг впился в ее тело, и его пришлось удалять хирургическим путем.
Я познакомилась с Джой, телкой голштинской породы, которая считает себя пони. Ей было пять недель от роду, когда ее нашли примерзшей к земле. Часть хвоста у нее отмерла. Просто сердце щемит, когда видишь, как душевно Аннет обращается с каждым животным. Она любовью возвращает их к жизни и находит людей, готовых дать им постоянное пристанище.
Аннет навеки благодарна Дженис, свинье, которая изменила ее жизнь, расширив ее зону комфорта. Аннет подкрашивает губы блестящей розовой помадой, подводит глаза темным карандашом, надевает серебряные сережки, пыльное голубое пальто и сапоги, покрытые… ну, вам не захочется знать чем. Она далеко ушла от магазина свадебных платьев, но ей это нравится. Можно сказать, что теперь она живет в раю для свинок.
Урок 30
Не ныть на яхте!
Прежде чем снова пожаловаться на ежедневную скуку, именуемую работой, подумай вот о чем: какой была бы твоя жизнь, если бы ты не мог работать?
Все мы слышали это старое клише: «Я не знаю ни одного человека, который на смертном ложе сожалел бы о том, что не проводил больше времени на работе». Я сама так говорила до тех пор, пока не встретилась с одной женщиной, которая поклялась, что именно такими будут ее последние слова.
Единственное, чего всю свою жизнь хотела делать Сюзан – работать. Пока другие девочки-подростки фантазировали, как они будут выглядеть в свадебных платьях, она воображала себя в темно-синих брюках или клетчатой юбке, белой блузке, блейзере и с портфелем в руках.
– С кожаным портфелем с монограммой, – уточнила она, – вот какой я мечтала стать. Я никогда не хотела быть ничьей матерью или обычной женой, хотя и не вижу в этом ничего дурного.
Сюзан окончила Итакский колледж в штате Нью-Йорк с двумя дипломами, по коммуникациям и истории, а затем в 1976 году решила продолжить образование и получить степень МВА в университете Нью-Гэмпшира. Через четыре недели после начала занятий врач сообщил ей, что у нее обнаружен рассеянный склероз. Ей было 25 лет.
– Земля разверзлась и поглотила меня целиком в один миг, – говорила она, выталкивая из себя каждый слог так, будто ее били в живот.
С этого момента ее жизнь бесповоротно изменилась.
Когда я познакомилась с ней, ей было 49 лет и она раскатывала в черном инвалидном кресле по своему дому в Шейкер Хайтс, штат Огайо. Она мало напоминала ту полную жизни женщину, делающую карьеру, которая любила покупать портфели и деловые костюмы с галстуком-бабочкой. Она выглядела почти как девчонка, одетая в платье цвета одуванчика, такие же носки и снежно-белые кроссовки без шнурков. Поскольку она больше не может сопровождать свои слова жестами, ее карие глаза и темные брови так и прыгают, подчеркивая смысл ее фраз.
– Мои ограничения? Даже не знаю, с чего начать. Когда-то я была правшой. Теперь ем левой рукой. Не могу стоять. За мной весь день ухаживает сиделка. Не могу резать еду на кусочки. С 1982 года не могу застегнуть блузку, – рассказывала она.
Сюзан не может самостоятельно ездить на коляске, не может вскрыть конверт, водить машину, поднять ручку, если она упадет. Она немного помедлила, подсчитывая свои возможности, и подвела итог одной хлесткой фразой: «У меня есть большой рот и одна рука».
– Слушайте, я – не жертва. Просто это не мой выбор, – поясняет она. – Да, меня ограбили, но жизнь вообще несправедлива. Приходится делать все, что можешь. Я не завидую другим людям и их жизни, но мне нужна была моя собственная.
Она все-таки получила ту степень МВА и применила свои знания, работая в компьютерном отделении Кливлендской клиники. Ее родителям приходилось вставать в шесть утра, чтобы помочь ей одеться, а потом усадить в машину. На работе кто-то должен был помогать ей выбраться из машины и пройти в кабинет.
– Люди в моем отделе были необыкновенные, – говорит она. – Без них я ни за что бы не справилась.
Она ушла с работы более десяти лет назад, когда это стало слишком трудно.
Большинство из нас плывет на роскошной яхте – по сравнению со всем остальным миром. Многое из того, на что мы жалуемся, с удовольствием получил бы кто-нибудь другой.
Поскольку работа больше не является центральным стержнем ее жизни, Сюзан волонтерствует по всему городу, где это нужно. Когда ей задают вопрос, чего ей больше всего не хватает из мира работы, на ее лице появляется умиротворение, похожее на сладкие воспоминания об утраченном возлюбленном.
