– К сожалению, я вспыльчив.
Они остановились в передней, и герцог послал лакея за своим экипажем.
– Честно говоря, у нас с вашим отцом может оказаться больше общего, чем я думал.
Судя по виду, Гауэйну не слишком нравилась эта мысль.
– Но вы казались таким сдержанным! – воскликнула Эди. – Мало того, сначала я слегка встревожилась, что вы никогда не теряете герцогского спокойствия.
– Мне кажется более тревожным, что вам никогда не давалась свобода терять самообладание.
Эди рассмеялась:
– Я сказала Лиле, что стукну вас по голове виолончелью, если заведете любовницу.
Гауэйн насмешливо улыбнулся.
– Я теряю голову и говорю вещи, которых вовсе не имел в виду. Двадцать два года ушло на то, чтобы это признать, но я могу быть опрометчивым болваном.
– Я бы предпочла видеть вас в порыве страсти.
– Увидите.
Его голос ласкал кожу, как бархатный поцелуй.
– Я не это хотела сказать!
– Стоит мне вспылить, и я ору, как безумец.
Эди стало не по себе.
– Звучит не слишком приятно.
– Так и есть. Приходилось специально обучать слуг терпеть все это. Когда я прихожу в полную ярость, они мне не повинуются.
– И что это может значить?
Гауэйн поморщился:
– Это бывает очень редко, но иногда я выкидываю людей из дома. А потом жалею об этом. Но уверяю, это случилось всего три или четыре раза с тех пор, как я унаследовал титул.
– Значит, и мне следует ждать, пока меня выкинут за порог?
Эди не знала, что об этом думать. Отец действительно был вспыльчив, но никогда не угрожал кого-то лишить наследства или выбросить на улицу. Он просто кричал, а потом исчезал из дома.
Появился дворецкий с плащом. Гауэйн взял у него плащ и сам накинул на плечи невесте.
– Никогда. Хотя не могу обещать, что не изгоню человека, который ест глазами мою невесту.
Эди взглянула на него и почувствовала чисто женский трепет, когда встретилась с ним глазами. Все же хотя его собственнические инстинкты казались восхитительными, но в реальности это совсем не так и может обернуться большими неприятностями.
– Пожалуйста, не превращайтесь в моего отца. Вы же видели, как он ревнив. Хотя… должна заметить, что вы видели мою семью в ее худшие минуты. Бо́льшую часть времени мы серьезны и рассудительны.
– В отличие от моей семьи, – заметил Гауэйн.
Эди подождала, пока они усядутся друг против друга в неброской роскоши экипажа, прежде чем спросить:
– Ты говорил мне о пьянстве. Но как насчет безумия?
В полумраке снова блеснула его улыбка.
– Только в мягкой форме. У меня есть три тетушки, и каждая помешана на своей собаке. У собак есть дни рождения, усыпанные драгоценными камнями поводки и ошейники и больше камзольчиков, чем у меня.
– Камзолы?!
– Бархат на зиму, промасленный лен на лето. Очевидно, их мех слишком нежен, чтобы выдерживать шотландские ветры. Иногда у тетушек появляются и другие животные. Мои тетки, леди Сара, Летти и Дорис, убеждены, что любое животное можно выдрессировать как собаку, если только посвятить себя этой задаче.
– Любое животное? Но чему они хотят их научить? Можно ли заставить кролика лаять?
– Собак никто не учит лаять, – справедливо заметил Гауэйн. – В понятие дрессировки входит способность отзываться на кличку, делать свои дела не в доме на ковре, а на выбранном участке и реагировать на команды.
– Полагаю, можно выдрессировать кошку, – с сомнением заметила Эди, в доме которой никогда не было животных. – Хотя насколько я знаю, они не слишком поддаются дрессировке.
Гауэйн покачал головой:
– Кошки остались в отдаленном прошлом. Мои тетки держали в доме несколько разных птиц, полевку, ежа, трех белок и целую семью кроликов. В настоящий момент они работают со свиньями. Вернее, с поросятами.
– Они дрессируют поросят?
– Предпочитают говорить, что одомашнивают их, – пояснил герцог таким сухим тоном, что Эди невольно хихикнула.
– Когда я в последний раз нанес им визит, поросята учились отзываться на клички: Петал, Черри и Мариголд. К этому времени, полагаю, тройня либо превратилась в маток, либо пошла на бекон.
Он вытянул длинные ноги и задел сапогом туфельку Эди. Даже это мимолетное прикосновение заставило ее вздрогнуть, что было крайне абсурдно. Абсурдно!!!
– Мне кажется, – сказала она, взяв себя в руки, – что личная гигиена значительно важнее кличек.
– Все три поросенка прекрасно обучаются, – торжественно объявил Гауэйн. – За ужином они маршируют передо мной такие розовые, чистенькие и украшенные ленточками. Конечно, было несколько достойных сожаления инцидентов. Но гораздо меньше, чем ты могла бы предположить.
– Буду счастлива познакомиться с ними, – кивнула Эди также торжественно, но не выдержала и снова рассмеялась. – Я никогда не подходила близко ни к одному животному. Если не считать лошади. Я умею ездить верхом.
Гауэйн небрежно отмахнулся:
– Лошади остались в темных веках истории одомашнивания.
– Откуда твои тетки взяли эту идею?
– Летти мечтала об этом еще в детстве, а остальные просто приняли брошенный вызов.
Его нога снова коснулась ноги Эди, но лицо не изменилось. Возможно, прикосновение случайно?
У нее замерло сердце.
– Но почему они так уверены в успехе?
Гауэйн удивленно вскинул брови.
– Почему бы им не быть уверенными? Если кто-то и способен одомашнить свинью, то я бы поставил деньги на тетю Сару. В прошлом году белка ела у нее с рук.
Его уверенный голос вызывал улыбку. Эдит выросла, зная о своем благородном происхождении и голубой крови. Но, по правде говоря, и она, и отец были неравнодушны исключительно к музыке. И этот факт явно разбавлял эффект благородного рождения и тонкого воспитания. Не то что у Гауэйна и его теток. Уверенность в себе вдалбливалась в него с таким же усердием, как музыкальные гармонии в Эди.
Судя по его вскинутым бровям, тетки вполне могут выдрессировать свинью, даже если ее выдрессировать нельзя.
– Это что-то вроде научного эксперимента. За последние несколько поколений большинство членов моего рода были одержимы тем или иным исследованием. Даже смерть моего отца можно отнести к несчастной попытке доказать свою правоту.
– А ты? – вырвалось у Эди.
Гауэйн пожал плечами:
– Меня интересует пшеница. Сейчас я выращиваю новый сорт.
Это занятие было куда более полезным, чем дрессировка поросят, так что Эди издала ободряющий звук и уже собралась спросить, пробовали ли тетки заняться гусями, поскольку в детстве встречалась с этими злыми и агрессивными птицами, но экипаж остановился у их фамильного дома на Керзон-стрит. Она шарила по сиденью в поисках ридикюля, когда рядом остановился другой экипаж.
