Поднятый сынишкой ураган настиг деревенского бедняка и выбил из его рук чашу риса. Тогда боги решили наказать шкодливого мальчишку и превратили его в цветущее дерево, предсказывающее погоду. «Вот, поглядите, госпожа, то самое дерево!» – указывала старая смуглая женщина. – «Его бутоны поникли. Верно, ночью будет гроза. А сейчас ветра нет. Потому что бог в человеческом обличье спустился прогуляться вдоль реки». И мама верила ей, и Паша тоже верил, потому что женщина так стара, что, казалось, сын бога раскинул руки и стал деревом на её глазах.
Папа с наслаждением отхлебнул горячего чаю и причмокнул:
– Как говорится, долго помнится дорога туда, где дали чашку хорошего риса, но всё равно в гостях хорошо, а дома лучше.
Мама рассмеялась тому, как ловко папа соединил в одну две пословицы совершенно разных народов.
«Да, лучше дома нет ничего на свете», – мысленно согласился Паша. Только вот домом отец и сын называли совершенно разные места.
«Москва – это временно, – успокаивал себя Паша. – Скоро я уеду отсюда и никогда не вернусь».
14. Лыжи
В магазине все лыжи были одинаковые, разве что покрашены в разные цвета, но продавец с важным видом рассуждал о преимуществах и недостатках каждой пары, что уже через двадцать минут начало раздражать Пашу до чёртиков. Как будто ему не всё равно, какие крепления – жёсткие или полужёсткие? Да и всякие коэффициенты трения скольжения, упругость и текстура рисунка только отнимали время. Пока разберёшься, что к чему, с ума сойти можно.
Но папа не разделял настроения сына и с интересом слушал бесконечную лекцию продавца.
В итоге Паша не выдержал, подошёл к каким-то недорогим лыжам и, изобразив, что прочитал характеристики, уверенно заявил:
– Па, давай эти возьмём. Они мне больше всех нравятся!
– А в этом что-то есть! – мгновенно отозвался продавец. – Для школьных занятий эти лыжи очень даже подходят. Давайте я проверю, есть ли такие на складе.
Папа недоверчиво покосился на Пашу, но желанные лыжи всё-таки приобрёл. А через пару дней, когда папа счёл, что в парке уже достаточно снега для тренировок, началась настоящая пытка.
– Давай, коньком, коньком! – подбадривал папа.
Лыжи, на удивление, были намного более хитрым приспособлением, чем думалось Паше. Он никак не мог управляться с четырьмя палками одновременно. Всякий раз лыжи вели себя непредсказуемо: то сходились крест-накрест, то разъезжались в стороны, а то и вовсе втыкались концами в снег. Правда, итог всегда был один и тот же: Паша летел в сугроб и потом долго ещё вычерпывал холодную липкую крупу из-за воротника.
Вскоре Паша так продрог, что мечтал лишь о горячем душе. Больше всего его волновало, как это его далёких предков угораздило поселиться в таком беспощадном климате. И, главное, выжить.
– Ну всё, я хочу домой, – стуча зубами, заныл Паша.
– Как это – домой? – оторопел папа и сверился с часами. – Мы на улице всего без пяти минут час. И куртка у тебя тёплая, и ботинки на меху. Давай ещё пару кругов хотя бы.
– Нет уж, хватит с меня лыж, кругов и коньков! Это невозможно. Пусть ставят ноль, – решительно заявил Паша и для убедительности отбросил палки подальше.
Пришлось папе подчиниться. Да и как научить того, кто совершенно не хочет учиться? И они, дуясь друг на друга, молча зашагали домой.
Наутро блестящий белый покров на дорогах сменился отвратительным коричневым месивом. Машины утопали в бурых лужах и то и дело обдавали фонтанами грязи несчастных пешеходов. Паша, проклиная про себя этот город с его ужасной погодой, тащился в школу. За спиной – тяжеленный рюкзак, в руках – длинные лыжи и мешок с лыжными ботинками.
Улицы выглядели так, словно где-то прорвало канализацию, и Паша надеялся, что в лесопарке тоже не осталось снега, а стало быть, урок физкультуры отменят. Во всяком случае, это было бы логично.
Однако, к радости учителя физкультуры, в глубине лесопарка снег и не думал таять.
– Построились! – прогремел Сергей Ефимович и для наглядности дважды дунул в свисток, распугав ворон и воробьёв. – Так, почему без лыж?
Он обращался ко всем, кроме Паши, Славы Уткина, Алёны и нескольких особо прилежных девочек. Остальные беспечно стояли и по очереди бормотали какие-то нелепые объяснения:
– У меня лыжи по дороге сломались.
– Я честно забыл, что сегодня физра.
– А кто мешал в зале взять? У нас там на всех хватит! – рассердился Сергей Ефимович.
– Там все лыжи старые! – Зара закатила глаза.
– Где, Зарина, ты видела у нас старые лыжи?! Два года назад мы новые закупили! – негодовал учитель.
– Не называйте меня так! Меня зовут Зара, ясно? – огрызнулась Медуза Горгона. Паша уж думал, что Зара – это сокращение от «Зараза». Во всяком случае, Заре подходит идеально.
– А то я вас буду Серёгой звать, – ввернула Зара напоследок.
Ромашкин расхохотался, и его приспешники тут же подключились к веселью. Паше захотелось заехать ему лыжной палкой в живот. Как можно перечить учителю, да к тому же смеяться над ним!
Сергей Ефимович, наверное, хотел высказать им всё, чего они заслуживали, но вместо этого снова дунул в свисток и распорядился:
– Ладно, все, кто без лыж, идите переодевайтесь – и в зал. Достаньте мячи и в баскетбол поиграйте. Девочкам разрешаю позаниматься со скакалками.
Одноклассники радостно двинулись в сторону школы, награждая лыжников издевательскими ухмылками. Паша аж побагровел от злости. Неужели Сергей Ефимович не понимает, что ни в какой зал они не пойдут? Засядут в буфете или будут в библиотеке в интернете ковыряться.
Разве это справедливо?
Последнюю фразу Паша неожиданно для себя выкрикнул вслух.
– Не расстраивайся, Грушин. Эти лентяи у меня без тренировки нормативы ни за что не сдадут. А вы сдадите! А ну, пошли коньком!
Девочки и Слава послушно «пошли коньком». Паша с трудом поставил лыжи параллельно и медленно заскользил следом. Он понимал, что ни за что не сдаст нормативы. Хоть с тренировкой, хоть без. Но почему всем его одноклассникам всё сходит с рук? Абсолютно все их дурацкие выходки! На месте директора Паша бы уже давно их повыгонял. В первую очередь недоумка Ромашкина и злыдню Зару, которые только отравляют жизнь учителям и ученикам. Плевать они хотели на уроки и нормативы. Кроме того, Паша был уверен, что после занятий у них в головах знаний ни на грош не прибавляется. Всё свободное место гадостями под завязку забито.
Паша ускорился и поравнялся со Славой, который был единственным, кто испытывал подлинную радость от лыжных прогулок, и проворчал:
