«Допустим, больше нет людей, сжигающих топливо. Сначала поверхность океана будет быстро поглощать CO2. По мере насыщения процесс замедлится. Часть CO2 заберут фосфоресцирующие организмы. Медленно, по мере перемешивания морей, верхний слой уйдет вглубь, и древняя, ненасыщенная вода поднимется из глубин и займет его место».
На полный оборот у океана уйдет 1000 лет, но этого недостаточно, чтобы вернуть Землю к доиндустриальной чистоте. Океан и атмосфера будут находиться ближе к состоянию баланса друг с другом, но оба все еще окажутся перенасыщены CO2. Как и земля, в которой излишки углерода будут переработаны в почву и живые организмы, которые поглотят, но затем опять высвободят его. Так куда же он денется? «Обычно, – говорит Волк, – биосфера похожа на перевернутую банку: сверху она практически закрыта для приема материи, за исключением некоторого количества метеоров, а снизу крышка приоткрыта – для вулканов».
Проблема в том, что, вскрыв каменноугольное образование и выплевывая его в небеса, мы превратились в вулкан, который не прекращал свое извержение с начала XVIII века.
Так что теперь Земля должна сделать то, что она всегда делает, когда вулканы вбрасывают излишки углерода в систему. «Запускается цикл круговорота вещества пород. Только более длинный». Такие силикаты, как полевой шпат и кварц, составляющие большую часть земной коры, постепенно выветриваются под воздействием углекислоты, образованной дождем из углекислого газа, и превращаются в карбонаты. Углекислота растворяет почву и минералы, высвобождая кальций в грунтовые воды. Реки несут его в море, где он выпадает в виде морских ракушек. Это медленный процесс, несколько ускоренный разогнанными погодными процессами в перегретой атмосфере.
На полный оборот у океана уйдет 1000 лет, но этого недостаточно, чтобы вернуть Землю к доиндустриальной чистоте.
«Со временем, – заключает Волк, – геологический цикл вернет CO2 на уровень, предшествовавший появлению человека. Это займет около 100 тысяч лет».
Или дольше. Одна из проблем заключается в том, что по мере того, как крохотные морские существа запирают углерод в своих доспехах, повышенное содержание CO2 в верхних слоях океана может растворять их раковины. Другая проблема: чем больше прогреваются океаны, тем меньше CO2 они поглощают, так как более высокие температуры препятствует росту дышащего CO2 планктона. Тем не менее Волк полагает, что после нашего ухода исходный 1000-летний оборот океана может поглотить до 90 % излишков углекислого газа, оставив в атмосфере только между 10 и 20 мл/м3 свыше исходных 280 мл/м3 доиндустриального уровня.
Разница между этим и нынешним в 380 мл/м3, как уверяют ученые, потратившие десять лет на взятие проб антарктического льда, означает, что нашествия ледника не предвидится как минимум в течение 15 тысяч лет. Однако за время, необходимое для впитывания излишков углерода, пальмы и магнолии смогут заселить Нью-Иорк-Сити быстрее, чем дубы и буки. Лосям придется искать крыжовник и бузину на Лабрадоре, в то время как Манхэттен приютит броненосцев и диких свиней, наступающих с юга…
…Если только, отвечают некоторые столь же уважаемые ученые, которые наблюдают за Арктикой, свежая талая вода с ледяной шапки Гренландии не охладит Гольфстрим до его остановки, выключив огромный океанический конвейер, разносящий теплую воду вокруг всего земного шара. А это все-таки вернет ледниковый период в Европу и на восточное побережье Северной Америки. Может, не настолько суровый, чтобы сдвинуть гигантские слои ледников, но безлесная тундра и вечная мерзлота могут заменить лес умеренной зоны. Ягодные кусты съежатся до карликовых ярких клочков почвенного покрова среди ягеля, увлекая северных оленей к югу.
Если бы люди никогда не появились, как развивалась бы планета? Или наше появление было неизбежным? И если мы исчезнем, появится ли – сможет ли появиться – нечто столь же сложное, как мы?
По третьему, желательному сценарию, эти две крайности нейтрализуют друг друга в достаточной степени, чтобы удержать температуру где-то посередине. Как бы там ни было, жара, холод или нечто среднее, в мире, где люди остались и продолжили накачивать углерод в атмосферу до 500 или 600 мл/м3 – или до предполагаемых 900 мл/м3 к 2100 году, – большая часть того, что лежит в замерзшем виде на Гренландии, будет плескаться во вздувшейся Атлантике. В зависимости от того, какая часть Арктики и Антарктики растает, Манхэттен может оказаться не более чем несколькими островками: одним – там, где Большой холм возвышался над Центральным парком, другой – на выходе сланцев на поверхность в районе Вашингтон-Хейтс. Некоторое время кварталы домов к югу будут тщетно изучать окружающее воды, подобно выпущенным на поверхность перископам, пока волны прибоя не снесут их.
2. Ледяной Эдем
Если бы люди никогда не появились, как развивалась бы планета? Или наше появление было неизбежным? И если мы исчезнем, появится ли – сможет ли появиться – нечто столь же сложное, как мы?
Восточноафриканское озеро Танганьика расположено вдалеке от обоих полюсов, в разломе, который 15 миллионов лет назад начал разделять Африку надвое. Восточно-Африканская зона разломов является продолжением геологических сдвигов, произошедших еще раньше в месте, которое сейчас является долиной Бекаа в Ливане, и продолжившихся дальше к югу формированием русла реки Иордан и Мертвого моря. Затем появилось Красное море, и два параллельных разлома прошли через кору Африки. Озеро Танганьика заполняет западное ответвление на 650 километров, делая его самым длинным озером в мире.
Максимальная глубина озера – 1470 метров, возраст – около 10 миллионов лет, оно на втором месте в мире по глубине и возрасту после сибирского озера Байкал. Это делает его очень интересным для ученых, которые извлекают образцы донных осадочных пород. Так же как ежегодные снегопады сохраняют историю климата в ледниках, зерна пыльцы окружающей растительности оседают в толще свежей воды, аккуратно разделенные на читаемые слои темными лентами сточных вод сезона дождей и светлыми стежками цветения воды сухого сезона. Пробы со дна древнего озера Танганьика открывают нам больше, чем просто виды растений. Они показывают, как джунгли постепенно превратились в устойчивые к пожарам широколиственные леса, известные как миомбо
[8]
, которые в настоящее время растут широкими полосами по всей Африке. Миомбо – еще одно создание рук человеческих, образовавшееся в результате того, что палеолитические люди научились за счет сжигания деревьев создавать степь и редколесье, привлекавшие и кормившие антилоп.
Смешанная с утолщающимися слоями угля пыльца показывает еще более масштабное уничтожение лесов, произошедшее на заре железного века, когда люди научились сначала плавить руду, а затем делать мотыги для распашки. Там, где они посадили зерно, к примеру просо, остался его след. Более поздние пришельцы, такие как бобы и кукуруза, либо производили слишком мало пыльцы, либо ее зерна были слишком крупными, чтобы залетать так далеко, но распространение сельского хозяйства заметно по увеличению количества пыльцы папоротников, распространявшихся на потревоженных землях.
