У него семь минут, чтобы найти Бобби ван дер Вальта. Потому что карта памяти лежит в кармане его выцветшего синего комбинезона.
Глава 34
«Не паникуй, не паникуй, не паникуй!»
Но он все равно паниковал, потому что не знал, что делать. От того места, где он стоит, до эстакады метров триста, вернее, триста метров до спуска на Моддердам и выезда на М11. Он заставил Бобби идти самой короткой дорогой. Даже если все делать бегом, придется еще перелезать через две высокие проволочные ограды. Это нетрудно, но отнимет время, которого у него нет. У него уйдет не меньше четырех минут, чтобы добраться до перехода через Моддердам, где он увидит, что творится на шоссе. Если Бобби там не окажется, ему крышка. У него уже не хватит времени, чтобы вернуться сюда, на место.
А карта памяти в комбинезоне у Бобби.
Попал…
Тейроне била дрожь. Он заставлял себя дышать глубоко и ровно. Ноги сделались ватными. Он понимал, что не должен показывать страха, потому что чертов охранник в красном берете рыщет неподалеку. Он наверняка получает мзду от всех торговцев контрафактом за то, что отгоняет от их лотков всех подозрительных и чрезмерно любопытных типов.
Надя попала в беду из-за него. И он должен ее выручить.
14:54.
Придется стоять и ждать. Другого выхода у него нет.
Если тот тип позвонит, надо постараться потянуть время.
Но тогда придется менять план на ходу. Следующая электричка отходит в Кейптаун только в 15:35 с одиннадцатой платформы. К тому же поезда задерживаются, то есть на самом деле он отойдет без двадцати или без четверти четыре, у того типа будет двадцать минут, чтобы найти его и Надю на станции и убрать их из своего пистолета с глушителем. Если он средь бела дня совершенно хладнокровно вошел в торговый центр и застрелил пятерых охранников, здесь, на станции, его ничто не остановит.
По эстакаде на большой скорости пронесся грузовик. Бобби по-прежнему не было видно. Может быть, этот идиот стоял слишком близко к проезжей части и его сбила машина? Тогда карта памяти пропала.
14:55.
Зазвонил телефон, который он держал в руке.
Тейроне глубоко вздохнул и ответил:
— Да?
— Я припарковался.
— Хорошо. Найди Вилсхаммер-стрит, ты близко от нее. Иди по ней… — Тейроне задумался, вспоминая стороны света. Где встает солнце? — Иди на восток, до угла с Крускал.
— С чем?
— Крускал. — Он медленно повторил название по буквам.
— Хорошо.
Ему опять захотелось спросить, где Надя и что с ней, но он этого не сделал. Пусть похититель думает, что он их видит.
— Перезвони, когда будешь на месте. Но не с Надиного телефона. Ее телефон верни ей, а мне звони со своего.
Он отключился.
* * *
Поднявшись на два пролета, Гриссел постучал в дверь двадцать первой квартиры. В двери имелось застекленное окошко. Он прижался к нему лицом, но не увидел никакого движения внутри и не услышал никаких звуков.
Может быть, она сейчас на занятиях, цела и невредима?
Он снова постучал, хотя и понимал, что никого нет дома.
Он отвернулся, посмотрел из окна на Стелленбос. Вон Купидон называл этот город «Вольвовилем». И, как всегда, приговаривал:
— Ну почему они так любят «вольво», Бенна? Почему? Ведь «вольво» — самые скучные машины в истории автомобилестроения. Скучные и уродливые. Но все белые богачи из Стелленбоса рассекают на «вольво». Вот ты мне объясни… Лишнее доказательство того, что деньги и вкус не всегда сочетаются.
Купидон остается Купидоном. Он не пьет, зато оскорбляет всех направо и налево. Такой у него предохранительный клапан. Может быть, ему тоже попробовать?
Гриссел услышал шаги на лестнице. Скоро на площадку поднялся молодой человек — высокий, спортивный, широкоплечий, в модной кожаной куртке. Рука Гриссела невольно дернулась к пистолету. Молодой человек с любопытством посмотрел на него.
— Middag. День добрый, — поздоровался Гриссел.
— Goeie middag. Добрый день, — ответил парень. Услышав, что его собеседник говорит на африкаанс, Гриссел немного успокоился. Черные волосы, темнокарие веселые глаза. Ровесник Карлы. Наверное, студент.
— Вы живете на этом этаже?
— В двадцать третьей квартире, — ответил парень, шагнув в сторону от Гриссела.
— Я ищу Надю Клейнбои. — Гриссел кивнул в сторону двери двадцать первой квартиры.
Студент остановился.
— Ага! — Он посмотрел на дверь, потом на Гриссела. На его лбу появилась морщина.
— Я из полиции, — пояснил Гриссел. — Вы ее знаете?
— Из полиции? — Парень заметно успокоился, как будто что-то встало на место. — Почему вы ищете Надю?
— Вы ее знаете?
Студент подошел ближе. Лоб разгладился, зато лицо стало озабоченным, встревоженным.
— Вы насчет похищения?
— Какого похищения?
— На кампусе. Все только об этом и говорят! — взволнованно ответил он. — Значит, там была Надя?
— Я не знаю ни о каком похищении, — признался Гриссел.
— Вы правда из полиции? — прищурился студент.
«Импровизируй», — велел себе Тейроне. Другого выхода не оставалось. Он не отрывал взгляда от эстакады, все еще надеясь, что появится Бобби ван дер Вальт. Импровизировать во что бы то ни стало! Все как-то непонятно. Неужели бродяге не жалко лишиться сотни? Вот что значит иметь дело с любителями травки!
Тейроне встал на цыпочки — вдруг удастся разглядеть вдали убийцу из торгового центра и Надю.
Ничего.
Краем глаза он уловил какое-то движение. Кто-то бежал ему навстречу, и он невольно сжался.
Оказалось, это Бобби — глаза вытаращены, рот разинут, он задыхается.
— Извини, брат, извини! Там транспортный полицейский, мать его… — Бобби махнул рукой в сторону шоссе. — Спросил, не собираюсь ли я спрыгнуть вниз. А я ему: «Я что, по-вашему, похож на самоубийцу?» А он мне: «Да…» — Бобби наклонился вперед, положил руки на колени, пытаясь отдышаться. — Нет, ты представляешь?
Тейроне захотелось одновременно плакать и смеяться.
— Где карта памяти? — спросил он.
— Здесь! — Бобби похлопал себя по карману комбинезона.
— Ладно, — ответил Тейроне и задумался.
— Нет, ты представляешь? — спросил Бобби, понемногу успокаиваясь. — Подходит ко мне коп и говорит: «Сдается мне, ты хочешь прыгнуть вниз». А я ему: «Ни в коем случае. Просто любуюсь видом». А он говорит, мол, некогда ему со мной препираться. Еще пробка образуется. И если я все-таки хочу покончить с собой, то чтобы прыгал скорее. Главное — не упасть ни на кого внизу. Ну я и сделал ноги. Извини, брат… Что дальше-то?
