Однако врач твердо заявила, что подобных примеров медицина не знает. Получается, не в Мишке было дело. Наоборот, ему крупно повезло, что не заразился.
И теперь докторша с абсолютно неподходящим ей именем Любовь (Ивановна) уже по второму кругу вещала, словно с трибуны. Что очень важно найти источник инфекции. Что Саша должна проявить сознательность, вспомнить, предотвратить…
Александра никак не могла понять, с какой стати она должна. Собственная жизнь все равно пропала, а на других, если честно, плевать.
Она устало отбивалась:
– Нет, он мой единственный мужчина. Нет, кровь мне не переливали, я у родителей уточняла. Операций не было. Педикюр? Э… я на него вообще не ходила никогда.
– Ладно, – наконец сдалась докторша. – Будем тогда салон проверять. Где вы татуировку делали. «Клеопатра-плюс», все верно?
– Верно, – она равнодушно пожала плечами.
Всхлипнула.
– Саша, вам плохо? – повысила голос врачиха.
Девушка закрыла глаза.
– О чем вы думаете?
Нет, этого лучше не говорить.
Ей сейчас очень, совсем не по-христиански хотелось растереть торжество на Мишкином лице. Пусть не сейчас, но он тоже должен заболеть! Шансы ведь есть. Они с ним не предохранялись. А инкубационный период у СПИДа долгий.
* * *
Саша явилась под сень Пушкина в самом саркастическом настроении. К девушкам с таким лицом, как у нее, с букетами лучше не соваться.
Но Зиновий – провидец! – явился без цветов. Вместо них в руках мягкая игрушка. Да какая! Круглый, с футбольный мяч, неровно обросший шерстью уродец. Зубы кривые, глаза навыкате. Все прохожие оглядывались. Александра, хотя ехала с настроем язвить или дать волю апатии, как пойдет, тоже сразу заинтересовалась:
– Ой, кто это?
– Твое внутреннее «я», – улыбнулся Зиновий. – Зовут Лохматыш. В России таких игрушек нет
[9]
, специально в Лондоне тебе заказывал. Можешь дать ему в глаз, чтобы не насмехался.
Саше вдруг показалось: игрушечное чудовище смотрит со страхом. Пусть боится! И ударила от души. Лохматыш не обиделся. Наоборот – разразился устрашающим, гомерическим хохотом. Да еще трястись начал. Девушка вздрогнула. Зиновий давился от смеха. Прохожие замедляли ход.
– Он мне нравится! – хмыкнула Саша.
Погладила Лохматыша, прижала к груди. Тут же раздался храп – громкий, мужицкий.
– Блин, – расстроилась она, – я думала с ним спать.
– Спи лучше со мной, – предложил Зиновий. – Я не храплю.
Ага. Наконец заговорили о чувствах.
– Ты не забыл? – усмехнулась Саша. – Что у меня…
– Тихо, не пугай людей, – перебил он. – Знаешь такого прыгуна в воду – Грега Луганиса? Американского?
– Что-то слышала…
– Он в восемьдесят восьмом году на Олимпиаде два «золота» взял. И уже в это время знал, что инфицирован. Обыватели, правда, напустились на него: как, мол, ты мог? А если бы воду в бассейне заразил?! Но врачи заявили: никакого риска для остальных спортсменов не было.
Обнял ее уверенно, будто давно имел право. Прижал к себе, взглянул в глаза:
– Ты удивительная девушка, Саша. И болезнь твоя – не чума, не холера. Поехали ко мне?
– Поехали.
Она решила больше не тянуть. Жизнь коротка. Особенно у нее.
И все переживания из-за любовника бывшего сразу из головы вон. Чего злиться? Чего Мишеньке завидовать – даже здоровому? Что его ждет? Тренировки, «Звездные войны» да карьера официанта в Америке.
– Сначала зайдем в магазин, – распорядился Зиновий.
– За шампанским?
– Нет. Шампанское я уже охладил. И клубники купил, все, как положено, – хмыкнул мужчина. – Можешь шипеть, но я хочу слегка поменять твой имидж.
– Э… в какую сторону? – осторожно спросила она.
– Да в какую хочешь, – подмигнул он, – только чтоб не джинсы с кроссовками. Ты королева, а одеваешься, прости, как пацан. Я даже не против штанов. Но хороших, кожаных. Например, от «Гуччи».
– Слушай, Зиновий. Ты меня реально пугаешь.
– Почему?
– Ну, дальше у тебя должен оказаться белый «Мерседес». Огромная квартира на Тверской. И в ней обязательно подвал, где ты режешь своих жертв на куски.
– Нет, Сашка, – покачал головой он. – Я не маньяк. И до принца мне как до луны. «Мерседеса» не имею, квартиру снимаю, карьеры не делаю. А что шальные деньги хочу потратить на девушку – то нормальный мужской инстинкт.
Оглядел ее критическим взором, предложил:
– А может, и юбка. Кожаная, разумеется. И к ней туфли «Маноло Бланик». Хищная красота. Тебе пойдет.
Саша с неделю назад – про диагноз знала, но с Зиновием еще не познакомилась – заглянула в торговый центр. Думала хоть как настроение поднять.
Но шла мимо витрин и с ужасом понимала: ни единая, даже самая красивая одежка ее больше не радует. И девчонок-сорок, что крутятся в обновках, хочется перестрелять. А что? Взять у отца в сейфе охотничье ружье – и умереть красиво. На осколках зеркал, залив чужой и своей кровью брендовые тряпки.
Впрочем, Саша и до болезни была довольно равнодушна к одежде. Хорошие джинсы, удобные кроссовки, мягкий хлопковый блейзер – что еще нужно?
Но Зиновий уверенно протащил ее мимо магазина спортивной одежды. И от недорогого бренда в стиле casual тоже отмахнулся.
– Ты роскошная женщина. Тебе юбки-карандаши нравятся?
– Чего?
– Понятно, – хмыкнул он.
И затащил Александру в абсолютно пустой бутик.
От прилавка к ним ринулись сразу две продавщицы. Запели на разные голоса:
– Весенняя коллекция! Васильковые, оранжевые тона. Очень интересные юбки миди!
Зиновий властным жестом пресек их щебет:
– У нас сегодня главным цветом будет черное. Правда, Саша?
И через пару минут она уже стояла перед зеркалом. В узкой юбке. Черной водолазке в обтяжку. Под ней – бюстгальтер, хитро превративший нулевой размер как минимум во второй. Чулки, сапоги на каблуках. И врут все, что на них ходить невозможно. Если колодка удобная, хоть бегай.
Саша рассмотрела себя, произнесла с сомнением:
– То ли киллерша. То ли проститутка. Родители убьют.
– Не хватает яркого пятна, – подскочила продавщица.
Приколола ей на грудь ярко-золотую брошь. Череп, глаза-рубины.
– Очень актуально, – Саша расхохоталась.
– Вам нравится? – вкрадчиво обратилась к ней продавщица.
