– А на новую машину я тебе в карты выиграю, – пообещал Зиновий.
Раньше она бы согласилась с восторгом. Преферанс, в конце концов, самое меньшее из возможных зол.
Но только монастырь сильно ее изменил.
И Саша предложила:
– А давай что-нибудь честное придумаем.
Зиновий расхохотался:
– Зайка! По-моему, нам с тобой уже поздно меняться.
Она парировала:
– А по-моему, измениться – это единственный шанс выжить.
– Может, и молитвы будем читать? Вместе?
– Я читаю. А ты сам для себя решай, – вздохнула Саша. – Но, по-моему, это банальный инстинкт самосохранения – не светиться. Сам говорил: и кольцо, и тебя могут искать. До сих пор.
– Чего меня искать? Я давно умер.
– Шито белыми нитками. Твоего врача ушлого запросто могли найти и расколоть. Пока сидишь тихо – мы в безопасности. Свяжешься с шулерами – тебя могут узнать. Сам когда-то говорил, что многие картежники в Сочи на гастроли ездят.
– Сашка, ты стала трусишкой!
Она обняла его:
– Банальный инстинкт самосохранения. Хочу подольше прожить. С тобой. В этой красоте.
У нее имелась и еще одна, очень веская причина задержаться на этом свете. Но объяснить ее Зиновию Саша не могла. Сразу, когда только увиделись, в лесу под Владимиром, не решилась, а потом банально испугалась. Да и предугадать не могла, как он отреагирует. То ли возликует, то ли взбесится.
Лучше промолчать.
* * *
Зиновий посоветовал Саше: на учет по болезни встать не в Сочи, а в Краснодаре:
– Не ближний свет, зато краевой центр. Медицина продвинутая. И шансов меньше, что кто-то из соседей пронюхает.
– Да я думаю: может, вообще – ну его? – улыбнулась. – Ничего вроде не болит. Горный воздух, здоровый образ жизни.
– То же самое, что на мизер с девяткой, десяткой и валетом идти, – хмыкнул он.
– Чего?
– Ну, вдруг в прикупе семерка придет? Некоторые надеются. И получают такой паровозик! Саш, не занимайся ерундой. Встань на учет, сдавай анализы. Убедилась, что все хорошо, и живи полгода спокойно.
– Ты сам стал – таким занудой, – покачала она головой.
– Так я тоже теперь… их, блин, больной, – поморщился Зиновий. – С тобой буду ездить. К неврологу. В Краснодаре есть один хороший.
– Прикольная мы парочка! Кто-то в ресторан вместе ходит, а мы по врачам.
– В ресторан тоже сходим.
– Сходим. Но сначала – ты сдашь кровь.
– Я? Зачем?
– Боюсь. Вдруг ты заразился.
– С чего бы это?
– Да я все вспоминаю ту ночь. Перед карнавалом. По-моему, наврал ты мне тогда. Не было презерватива.
– Я что, сумасшедший? – захлопал глазами он.
И такое честное, невинное, ангельское лицо, что Саша расхохоталась.
Настоящий игрок в покер. Надо, надо быть с ним осторожнее.
– Ладно, ври, что хочешь. Но анализ – все равно сдашь, – строго произнесла она.
– Сделаю все, что скажет прекрасная дама, – ухмыльнулся он.
* * *
Поездка в краевой центр получилась будто захватывающий отпуск. Никуда не торопились. То и дело останавливались. Вместе с остальными туристами «щелкали» пейзажи. Сворачивали на уединенные пляжики. Купались, загорали. Обедали в кафе на высоченной скале. Ужинали в ресторане с видом на водопады. Заночевали в домашнем мотеле, неподалеку от Краснодара.
Утром грустно было осознавать: конец релаксу, впереди суровые будни.
Саша прекрасно помнила свою московскую врачиху Любовь Ивановну. Какая там любовь – всегда безулыбчивая, суровая. При каждой встрече обязательно гадость скажет. Любимый «комплимент»: «Как ты потощала, прямо иссохла!»
Хотя Александра взвешивалась каждую неделю и знала, что не похудела ни на грамм.
Но в Краснодарском центре борьбы со СПИДом все оказалось душевнее, почти по-домашнему. Вместо холодной плитки – старый паркет. И кабинет врача не «высокотехнологичный», но уютный, с портретом Чехова на стене и геранью на окошке. Сашу приняли почти радостно, хвалили:
– Какая вы умница, что сами пришли! А то у нас контингент: звонишь, по домам ходишь, таблетки чуть ли не в рот суешь. Но все без толку. Пьют, гуляют. На терминальной стадии только являются.
Усадили в кресло, поинтересовались с провинциальной простотой:
– А кто тебя, лапонька, заразил?
– Татуировку сделала, – вздохнула Саша.
– Подумать только! – ахнула врачиха. – А я недавно на семинар ездила, говорили, так невозможно.
– Если иглы хорошо стерилизуют и картридж с краской одноразовый – то невозможно, – объяснила Александра. – Но моему мастеру краски чуть-чуть не хватило. И он иголку в свою банку обмакнул. А сам оказался инфицирован.
– Как же он работал в таком месте без справки?
– Не знаю, – поморщилась Саша. – Вроде купил. Я не уточняла.
– Ну и Бог ему судия, – тактично свернула разговор докторша.
Сама отвела девушку на анализы.
Саша сдала кровь на иммунный статус и вирусную нагрузку.
Пока кололи руку, врач – удивительно! – сидела рядом. Утешала:
– Ты, главное, не волнуйся. Все хорошо будет. Я и без анализов вижу: у тебя латентная стадия, никаких проблем со здоровьем нет. Ну а если что – назначим тебе терапийку, все лекарства у нас имеются.
Зиновию в краевом центре тоже повезло – доктор спинальными больными занимался давно и успешно. Осмотрел, сделал томограмму, сменил болеутоляющие, порекомендовал физиотерапию, заверил: «Со временем и боль уйдет, и даже хромота».
На следующий день пошли за результатами анализов. У Саши оказалась вирусная нагрузка – ноль, CD4 – под тысячу, притом что он и у здоровых бывает ниже.
У Зиновия антител к ВИЧ не обнаружили.
– Здорово! Просто потрясающе! – обрадовалась девушка.
– Святой ты человек, Сашка, – хмыкнул Зиновий.
– Почему?
– Я бы на твоем месте точно бы не радовался. А старался как можно больше человек заразить. Чтоб не только мне, а всем было плохо.
– Я тоже хотела. Раньше. Когда была одинокой и злобной. Но теперь поняла простую вещь: я не стану от этого счастливей.
– Да… А ты теперь другая. – он внимательно взглянул на нее. – Надо было и мне, наверно, в монастыре пожить. Тоже бы переродился.
«Не только в монастыре дело», – подумала она.
Может, сказать Зиновию сейчас? Когда у обоих отличное настроение, рядом море, а над ними ласково простерла крылья южная ночь?
