Я даже в раннем детстве не могла их упросить поиграть со мной в салки или в снежки. Они никогда не смеялись вместе со мной над комиксами или мультиками. Надежные, порядочные, но такие скучные.
Венька, мой танцевальный партнер, над моей мамой вообще издевается. Говорит, что в наш век расцвета пластической хирургии женщина не должна опускаться до морщин на лице. Мне в принципе все равно, что у мамули глубочайшие, почти до кости, носогубки. И что лицо у нее обвисло. И что отец весь седой – мне тоже наплевать. Раздражает другое: их устаревший, бредовый, старческий взгляд. На все. Представляю иногда в своей комнате ряды клеток, стоят одна на другой. И в каждой, под замком, очередное плохое. Мини-юбки, каблуки выше трех сантиметров, «Дом-2», американские сериалы «Родина» и «Игра престолов», помада и тени, компьютерные игры, социальные сети, даже безобидная вода «Тархун» – в ней, видите ли, одни красители и консерванты.
Разумеется, я все равно размещаю посты в социальных сетях. Чатюсь. Играю в «Майнкрафт». А краситься мне вообще положено «по службе». Если выступать без косметики, лицо будет безликим пятном и запросто можно схлопотать штрафной балл. И танго в прошлом году я танцевала не просто в мини, но еще и с разрезом. Плюс открытая спина, каблук.
Сестрица моя Сашенька все купила, и мне хватило ума не показывать наряд родителям до самых соревнований.
Зато, когда они увидели, уже на сцене, сидели бледные, как статуи Командоров.
Мой тренер потом долго убеждал их, что это правила игры, такой спорт, но они все равно метали и рвали.
Мне особенно мамина фразочка понравилась:
– Мы думали, что танцы – это интеллигентное времяпрепровождение! Что здесь хотя бы одеваются прилично!
Но в целом предки, конечно, страшно рады. Не тому, что я танцую, а тому, что перспективная. Помню, как папа про первый кубок на смешных муниципальных соревнованиях сказал:
– Это лучший подарок в моей жизни.
А я-то считала, глупая, что ему больше всего открытка на двадцать третье февраля понравилась, которую я своими руками клеила – рисовала целых три дня.
Родители все время делают то, что мне ни капли не нравится.
Мама продолжает читать мне на ночь. И не выгонишь ведь ее. Киваю восторженно, когда слушаю про Джейн Эйр, а про себя думаю: «Вот дурой она была».
Я вообще всякие сюси-пуси, «мыльные оперы», слезки, страсти терпеть не могу.
Хотя и занимаюсь танцами, типичным девчачьим делом, – дружу больше с пацанами. И играю в их игры. Единственная в нашем классе могу поддержать разговор про Shadow fight и Mortal combat. Всегда побеждаю в компьютерных гонках. И уже поставила папу перед фактом, что через три года пойду в автошколу. Он, конечно, сказал: «Ни за что!» – но куда денется?
С танцами у меня отношения странные. Говорят, что талант – это только один процент, остальное дается упорством. Но я, честно, стараюсь не особо. А почему все получается – сама не знаю.
А вот за что танцы люблю – они дают мне свободу.
Родители давно привыкли: тренировки у меня всегда. Бывает и до десяти, одиннадцати вечера. Папа с мамой меня уже не встречают, поэтому всегда можно под прикрытием хореографии или дополнительного занятия по растяжке тусануться с друзьями. Рвануть в киношку, порубиться в автоматы с виртуальной реальностью. Или даже просто не спешить домой после тренировок. Завалиться в коридоре нашей танцшколы в кресло, спокойно початиться – без бдительного родительского ока.
Мама с папой мне и планшет отказывались покупать – да им не повезло. На европейском этапе кубка вдруг спонсоры расщедрились. Вместо бесполезных (весь шкаф ими забит!) кубков вручили победителям по айпаду. Предки попытались вякать, что мне еще рано, нужно четырнадцати лет подождать, но тут я взвилась. По шесть часов в день в танцевальном зале впахивать, мышцы вечно болят, желудок от голода сводит, тренер по лопаткам линейкой лупит, следит за осанкой – и я еще приз, что собственным потом заработала, использовать не могу!
В общем, так орала, что родители сдались.
Айпад остался мне.
А телефон – крутейший, последней модели! – мне Сашенька с дядей Зиновием подарили.
Мама с папой Зиновия и свою старшую дочь не особо привечают. Зато я – обожаю. Вот с кем легко, весело, ярко!
Сашенька офигенски водит машину. А если мы вместе идем и на пути нам встречается заборчик, она никогда не пойдет, как родители, искать калитку. Перепрыгнет или перелезет. И если к ней обратится иностранец – не шарахнется, как дикие, безъязыкие предки, а на блестящем английском объяснит дорогу. И любит она все, что люблю я. Посерфить в инете, слопать полкило мороженого.
Дядя Зиновий тоже классный. В «дурака» играет как зверь. Анекдотов знает миллион. А главное, меня понимает.
Он абсолютно согласен, что мой партнер Венька, родители считают его приличнейшим мальчиком, – редкая сволочь. И поддержал меня, когда я волосы решила подстричь, а предки устроили страшный скандал. А когда я приезжаю к ним в Красную Поляну, там нирвана полная. Солнце, море, горы. А главное, никто не давит. Ем что хочу. Играю в комп сколько влезет. Захотела на дельтаплане полетать – никаких визгов, пожалуйста. Только родителям попросили не говорить.
А зимой Саня с дядей Зиной в Москву приезжают. Ну и через социальные сети мы общаемся. Оба – мои френды – состоят во всех секретных группах.
Я совсем не стесняюсь, что они увидят нашу с подружками болтовню про пуш-апы в бюстгальтерах. И не боюсь выкладывать свое селфи с Русланом, моим прыщавым поклонником.
В бальных танцах у всех девчонок, кто в топе, обязательно есть своя свита, хотя бы маленькая. Причем не обязательно мужики. На соревнования и старушки ходят, и тетушки, кто сам в детстве танцами занимался, да карьеры не сделал.
По турнирам в другие города или страны за нами, конечно, не ездят – не того полета мы пока птицы. Но на московских или российских этапах часто поддерживают. Особо креативные даже плакаты рисуют. Судьи, кстати, это тоже учитывают. Много раз замечала: чем громче аплодисменты, тем больше выставят баллов. А кто тебе хлопать будет? Не родители ведь соперниц – только твоя собственная группа поддержки.
Мой Руслан однажды привел человек пятнадцать – однокурсники, друзья. Вот был фурор!
Моя мама про Руслана знает и подозревает его во всех смертных грехах. И педофил он, и эксгибиционист, и чуть ли не маньяк. Хотя на самом деле мой поклонник просто очень любит танцы. Но дико закомплексован – чтобы танцевать самому.
Папа тоже постоянно клюет в мозг:
– Не вздумай с ним куда-то пойти, даже в буфет, таким только повод дай!
Хотя я позволяла пару раз угостить себя мороженым, и он не то что пальцем не коснулся – сидел на другом конце стола, в километре. И смотрел восторженно, по-телячьи, как я лопаю.
Поклонники обычно подходят к нам после соревнований, просят сфотографироваться, дать автограф. Или в социальных сетях ставят лайки, набиваются в друзья.
