Начальник штаба 36 ИАД полковник Орлов». (222)
В составе 36-й ИАД было два «старых», кадровых авиаполка (2-й и 43-й ИАД), на вооружении которых в начале июня 1941 г. числилось 111 истребителей И-16 и И-153 (в т. ч. 13 неисправных). Еще два истребительных полка (254-й и 255-й) находились в стадии формирования. (218) Дивизия базировалась на аэродромах Киевского аэроузла (Бородянка, Васильков, Брусилов, Ольшанка, Бровары, Гоголев), расположенных как на западном, так и на восточном берегу Днепра, примерно в радиусе 30–45 км от центра города. Бровары, которые стали объектом первого налета бомбардировщиков Люфтваффе, расположены на восточном берегу, т. е. немцам пришлось дважды пересечь всю «зону истребления», и, судя по расчету времени, непосредственно в районе базирования советских истребителей они находились порядка 5—10 минут, причем на небольшой высоте. Увы, «противник ушел курсом 245», и ушел совершенно безнаказанно. Более того, возникшая суматоха привела к катастрофе истребителя И-16 и гибели летчика.
Количество самолетов противника, указанное в Оперсводке штаба 35-й ИАД, скорее всего, завышено в 2–3 раза. Немцы не стали бы гонять 19 «Хейнкелей» ради доставки 90 бомб калибра 50 кг (теоретически в бомбоотсеках одного Не-111 могло быть размещено 32 такие бомбы, но при полете на дальность более 1 тыс. км могли загрузить и меньше). Заслуживает внимания и явное расхождение между Оперсводкой и заявлением товарища Молотова, который, выступая в полдень 22 июня по радио, почему-то назвал Житомир первым в перечне советских городов, подвергшихся бомбежке с немецких самолетов
[25]
.
Для полноты картины стоит также отметить, что 36-я ИАД отнюдь не была единственным элементом системы ПВО столицы Украины. Была еще 3-я дивизия ПВО, в составе двух зенитно-артиллерийских полков которой числилось 10 дивизионов (120 орудий) зениток среднего (76 мм и 85 мм) калибра и 2 дивизиона (24 орудия) малокалиберных ЗА. Если верить тому, что пишет Д. Хазанов, «войска 3-й дивизии ПВО успели осуществить ряд важных мероприятий по приведению частей в боевую готовность. В 3 ч 22 июня расчеты заняли места у орудий и пулеметов, за исключением воинов нескольких подразделений, находившихся на учебных стрельбах в Остре (60 км северо-восточнее Киева). Еще затемно (для 22 июня это раньше, чем «ровно в 4 часа». – М.С.) 12 батарей, входивших в состав 183-го и 254-го зенитно-артиллерийских полков, подготовились к появлению вражеских самолетов…» (226)
Судя по результатам первого налета, подготовились плохо. Впрочем, сирены гудели и зенитки стреляли:
«Утро 22 июня, воскресенье. Мы с женой Аней в 4 часа утра заняли в продовольственном магазине очередь за сахаром (в руки давали по полкило). Магазин должен был открыться в 7 часов утра… Не помню, удалось ли нам купить сахар, так как около 7 часов, перед самым открытием магазина, раздался вой сирены, и по правилам люди из очереди стали разбегаться по домам, ругаясь, что не вовремя началась «учебная тревога»… Я побежал на базар. Выйдя на базарную площадь, я удивился – милиция разгоняла базар, не стесняясь в методах, прикладами винтовок била бутыли с молоком, глечики (кувшины) со сметаной и ряженкой, ногами разбрасывая разложенные на земле овощи… А сирены выли не переставая. Вдруг раздались выстрелы зениток, и я увидел в чистом голубом небе разрывы снарядов.
Одна из селянок, загнанная в подъезд, обращаясь то к одному, то к другому человеку, спрашивает: «Що це таке, ой, лихо моє?» Я, сам ничего не зная, ответил ей:
– Не волнуйтесь, учебная тревога сейчас скоро кончится.
Тогда другая селянка отозвалась:
– Та ніяка це не учебна, це – війна. Ось ми їхали поїздом через Пост-Волинський, так там з самольотів бомби кидали. Я сама бачила, як вони вибухали (взрывались), а потім на ношах (носилках) поранених чи вбитих носили.
Что я мог ответить? Нерешительно я всетаки сказал:
– Це, бабусю, нарочно так підстроїли, щоб учбова тривога була схожа на справжню (настоящую), а на ноші клали зовсім здорових людей, начебто (как будто) вони поранені…» (227)
Эти строки из воспоминаний ветерана войны, киевлянина Ф. Худякова, на мой взгляд, гораздо точнее, нежели все Оперативные сводки, объясняют причину того, почему полдюжины бомбардировщиков Люфтваффе средь белого дня отбомбились по Киеву и безнаказанно ушли. В нескольких абзацах – весь предвоенный СССР как на ладони. Мирный созидательный труд, в результате которого желающие купить килограмм сахара должны вдвоем занять очередь в 4 утра; пережитки капитализма в сознании отдельных малограмотных крестьянок, которые собственным глазам верят больше, чем черной «тарелке» репродуктора»; перепуганная, но от этого еще более активная милиция и, наконец, сознательный столичный комсомолец, который твердо верит в передовицу «Правды», но сахар с женой на всякий случай запасает…
Несколько нарушая хронологию изложения, отметим, что по-настоящему серьезный налет на Киев немцы произвели не через три часа, а спустя три дня после начала войны. Утром 25 июня немецкие бомбардировщики («Юнкерсы» Ju-88 из состава эскадры KG-54 и «Хейнкели» He-111 из состава KG-55) нанесли удар по аэродромам Бровары, Борисполь, Гоголев (все на восточном берегу Днепра). Действовали немцы совсем не так, как советские ДБ-3 бомбили Плоешти (ночью, с высоты 5 км, из-за облаков), а при ярком свете летнего утра, прицельно, с высоты бреющего полета. Соответствующим был и результат:
«С 6.45 до 10.20 противник бомбил г. Киев и прилегающие аэродромы. Участвовали в налетах самолеты Хе-111 и Ю-88, проникавшие к городу на высотах от 2000 м до бреющего. Самолеты шли к городу двумя эшелонами в 20 и 15 самолетов с интервалами между ними в 15 минут. Бомбардировке были подвергнуты: аэродром, заводы № 43 и «Большевик». Заводским объектам нанесены повреждения. 9 бомбардировщиков с высоты 100 м бомбили аэропорт Бровары; сгорело 9 самолетов. 3 самолета бомбардировали аэродром Гостомель; разбит один СБ. Борисполь атакован 11 самолетами; потерь нет.
Атаками наших истребителей уничтожено три Ю-88. Зенитная артиллерия пункта Киев выпустила 2142 снаряда – результатов нет. Наши потери: два И-16 сбиты в воздушном бою, пять самолетов сгорели, а 25 получили повреждения». (228)
В части учета потерь противника этот доклад штаба Киевского района ПВО весьма точен – немцы признали безвозвратную потерю двух бомбардировщиков, и еще один подбитый над Киевом «Юнкерс» с трудом дотянул до Замостья (Польша), где и совершил вынужденную посадку. Не вполне ясен вопрос о советских потерях – так, по утверждению ряда авторов, на аэродромах Гоголев и Борисполь были выведены из строя несколько тяжелых четырехмоторных ТБ-3 и ТБ-7 из состава 14-го ТБАП 18-й авиадивизии ДБА. (226)
