Выскоблив остатки тушенки, я привалился спиной к стене, запрокинул голову и сомкнул веки. Желудок сыто заурчал, переваривая тушенку.
- Все. Тихий час пятнадцать минут.
- Так час, пятнадцать минут или час пятнадцать? - к Хлюпику возвращалась его разговорчивость.
Я приоткрыл один глаз, посмотрел на него недовольно.
- Хлюпик, не пытайся казаться глупее, чем есть. Толкни через четверть часа.
Подремать, хоть и пятнадцать минут, будет очень кстати. Глаза закрылись мгновенно.
- Угрюмый, а, Угрюмый, а мы где сейчас?
- В канализации, - отозвался я, не разлепляя смеженных ресниц.
- Это я понял, а… - Он замялся, когда продолжил, голос его вибрировал от напряжения. - А если мы отсюда никогда не выберемся? Мы все идем, идем. А выходит, как на месте топчемся. Если выхода нет?
Последнюю фразу я слышал уже сквозь сон. Ответ шевельнулся на краю сознания, но я не стал его озвучивать, предпочел уйти в сон. Через секунду я отключился…
- …Мы с вами на месте топчемся. - Адвокат был молодой. Очень молодой.
Что он видел в жизни? Чего хотел от нее? Что умел? Вчерашний студент какого-нибудь юридического факультета, которых тьма развелась. Бывает такое. Появляется какая-то модная профессия, и все начинают в нее ломиться. Считается, что на нее есть спрос, и у ее представителей всегда будут деньги.
По этим профессиям можно судить о состоянии общества. Когда возникает мода на психологов, народу явно нужно выплакаться. Когда на врачей, нация на грани вымирания. А когда на адвокатов… Тут два варианта. Либо судебная система завернула гайки, либо народ проворовался. Суд у нас гайки никогда не закручивал и всегда готов был позволить себя умаслить. Выходит, тенденция паршивая.
- Может быть, состояние аффекта? - предложил молодой юрист.
- Какой аффект?
- Вы же из Чечни только вернулись. Психика расшатана и так далее…
- Вот именно, из Чечни вернулся. Это кое-чему учит. Например, спокойствию. Я спокоен, как удав. Особенно когда хребет ломаю.
Тут я немного лукавил. Чечня действительно научила кое-чему. Например, я так и не смог избавиться от привычки стрелять глазами по крышам и окнам. Но аффекта не было, тут я не врал. Было два ублюдка, которые хотели моих денег. Тому, что стоял у меня за спиной повезло больше. А вот тот, что зашел спереди, имел неосторожность распустить руки. Аффект! Рефлексы там были, а не аффект. Вот на этих рефлексах неудавшийся гопстопник и поломался. В прямом смысле. Я не хотел ломать дураку жизнь и делать его паралитиком. Так получилось. Просто сломал немного не в том месте.
- Дмитрий, я не понимаю. - Юный адвокат снял изящные очечки и запыхтел на стекла. - Вы сесть хотите?
Я покачал головой. Юрист принялся нервно полировать стекла замшевой тряпочкой.
Нет, я не хотел сесть. Но юлить и говорить неправду я тоже не хотел. Выкручиваться было противно. Я был прав. Я защищался. На меня напали, меня хотели ограбить, меня били… точнее, пытались побить. Ударили. Но я только защищался. Конечно, если защищаться неправильно, то я виноват. Но, по моему мнению, сажать надо было его, а не меня. Хоть даже и в инвалидном кресле.
Народа в зале суда почти совсем не было. Все было не так, как показывают в кино. Судья в мантии с небрежно расстегнутым воротом и скучным видом, защита, обвинение, еще мама сидела в дальнем углу.
Все выглядело смешно и нелепо. Я ответил на глупые вопросы, как мне казалось, ответил нормально, по-человечески. Но по-человечески и по-юридически, как оказалось, не одно и то же. В этом мой вздыхающий юный адвокат оказался прав.
Признаю я, что такого-то числа при таких-то обстоятельствах нанес телесные повреждения такому-то гражданину? Естественно, я это признаю. Как можно отрицать очевидное?
Считаю ли я себя виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей? Нет, не считаю.
Раскаиваетесь? Поступили бы в подобной ситуации иначе? Нет, поступил бы так же. Считаю, что поступил правильно. Считаю, что был прав на сто процентов…
Вместо сто четырнадцатой статьи я получил сто одиннадцатую. А по ней шесть лет лишения свободы. Почему так? У поломанного мной мальчика оказался правильный папа. А у меня обнаружились дурацкие принципы и не очень опытный адвокат.
Огласили приговор. Стукнул молоточек судьи. Заплакала мама. Тихо, молча заплакала. Никто не видел, как она плачет в дальнем углу. А я видел. И это был последний раз, когда я видел маму.
А потом была камера. Была зона. Были шесть лет. Поначалу мне тоже казалось, что выхода оттуда нет. Но нет, выход обнаружился. Вот только идти потом было некуда. Искать выход, когда знаешь, что есть что-то помимо лабиринта, - это счастье. А вот когда понимаешь, что за этим выходом точно такой же лабиринт, тогда все. Пиши пропало. Куда идти? Зачем идти? И вообще, зачем что-то делать?
13
- Угрюмый, - позвал Хлюпик. После того, как он меня растолкал, мы шли уже больше двух часов. И безумие продолжалось. Тотальная тишина. Как будто мы на самом деле уже не в зоне. А может, мы вправду забрели за периметр?
Я прикинул расстояние, смену направлений… Нет, не похоже. Скорее круги наматываем. Но хоть не по одному и тому же маршруту. В этом я был теперь уверен. Темный узкий коридор плавно перетек в широкий туннель, похожий на бетонную трубу огромного диаметра. Дорожка, правда, сузилась вдвое. По левой стороне ее отгораживал теперь парапет, а за ним по бетонному руслу текла не то подземная река, не то сливаемые невесть кем отходы.
Водичка выглядела вполне обыденной, хоть и мутной. Но я не рискнул бы даже палец в нее сунуть. Хоть бы мне за это и хорошо заплатили. В зоне куда-то лезть себе дороже.
- Чего надо? - не шибко вежливо отозвался я.
- А почему ты Угрюмый? Я приостановился даже.
- «Ромео, о, зачем же ты Ромео?»
[3]
Ты же говорил, что тебе это и так понятно, - припомнил я ночной разговор.
- Не, почему кличка такая, понятно, - усмехнулся он. - Достаточно на тебя посмотреть. Я же не про кличку. Я - о другом. Зачем так?
Вот оно что. Я ускорил шаг. Товарищ Хлюпик решил из себя доктора изобразить.
- Поживешь с мое, узнаешь, - буркнул, не оглядываясь.
- Да, ладно. Ты немногим меня старше. Тут ведь не в этом дело. Просто обиженный ты.
Поэтому у меня и нет друзей. Не терплю, когда мне лезут в душу.
Резко остановившись, я обернулся и смерил его убийственным взглядом. На сей раз он успел притормозить вовремя. Дать бы ему по лбу. Кулак, словно угадав мысль, взлетел кверху. Во взгляде Хлюпика появилась насмешка.
