Я хмыкнул. Неубедительно. Мунлайта я узнал, когда он уже был Мунлайтом. Так что уверенности нет, но причин могло быть две, на мой взгляд. Когда Мунлайт уходил в себя и на чем-то сосредоточивался, он всегда начинал тянуть под нос песенку Криса Де Бурга «Мооnlight and vodka»
[1]
. Сколько помню, он частенько ныл это себе под нос. Он вообще был известен как человек умеющий насиловать гитару и петь под нее любое старье от Битлов до Кати Лель.
А еще рассказывали, что Мунлайт ненавидит песенку «Moonlight Shadow»
[2]
Майка Олдфилда. Говорят, что когда-то с ним в паре топтал зону один мелкий занудный осетинчик, который, зная об этом, неустанно подначивал Мунлайта и просил спеть ненавистную песенку. Так продолжалось, пока тот по пьяни не переломал ему ноги. С тех пор мелкого занудного никто не видел, а Мунлайт получил свое погоняло.
Как было на самом деле, я, честно говоря, не знал.
- Из-за любви к англо-американской эстраде, - собрал я оба варианта в одну кучу.
- Угу.
Темнота комнаты погрузилась в молчание. Но тишина была такой напряженной, что я понял - он хочет спросить что-то еще. Хочет, но не может. Не решается. Потому и спрашивает о чужих кличках и прочей ерунде, которая на самом деле его не интересует.
- Угрюмый, простите, а вы…
- По лбу дам, - сердито пообещал я.
- А вы… ты ведь сталкер? То есть тебя зона кормит? - Я не ответил. На еврейские вопросы армянское радио не отвечает.
- Тебе деньги нужны?
Я молчал. Уже понял, к чему он клонит со своими риторическими вопросами.
- Я заплачу. У меня квартира есть в сталинской высотке. От деда осталась. Она прилично стоит. Я продам и заплачу. Правда. А ты отведи меня к Монолиту. Мунлайт сказал, что один туда не сунется. Обещал найти кого-нибудь в пару и проводить. Ты ведь можешь с ним в паре? Проводи меня, а?…
Он говорил все медленнее, пока совсем не потерялся. Но я знал, что он не спит, а ждет ответа. Ладно, зато теперь понятно, что за работенку хотел Мунлайт подсунуть.
- Я провожу тебя. Завтра. Причем бесплатно, - пообещал я.
И я не врал.
5
Проснулся я от дикого рева. Было темно, но темнота, кажется стала, чуть реже. Приближался рассвет. Под окном хохотали, травили байки и голосили под гитару. Чья была гитара, не знаю, а вот голос, который пел, я узнал сразу.
- Rape me, my friend. Rape me again, - надрывался Мунлайт.
Чертыхнувшись, я поднялся на ноги и подошел к окну. Внизу в сотне метров от стены игриво полыхал костерок. Рядом сидели Вася Кабан, тренькающий на гитаре Мунлайт и еще пара смутно знакомых сталкеров.
My favorite inside source
I'll kiss your open sores
Appreciate your concern
You'll always stink and burn
Rape me, my friend…
Чертов музыкант со всей дури зафигачил по струнам и заорал свое «Rape mе» на разные лады.
- Это что? - поинтересовался заспанный голос Хлюпика.
- Ты боялся, что у него сотрясение мозга? - проворчал я. - Было бы чего сотрясать. Петь оне изволят.
- А-а… - протянул Хлюпик. Странно как-то протянул.
Я щелкнул зажигалкой и посмотрел, чего там с ним. Ничего странного не было. Только заспанная рожа с отпечатком матраса на щеке, выставленная вперед рука и все тот же голос.
- Не светите…
- Нас здесь по-прежнему одна штука, - сказал я, но зажигалку потушил.
Мунлайт продолжал орать до хрипоты, причем от всей песни осталось два слова, которые со смаком перекатывались на разные лады.
- Это он по-английски? - спросил я у Хлюпика.
- Ага.
- И чего поет?
- Ну-у… - голос слегка замялся. - Опуская все подробности, просит, чтобы его изнасиловали.
- Всю песню? - Полезно, оказывается, знать буржуйские языки.
- Ага.
- А если не опускать подробности, - заинтересовался я.
Хлюпик помялся.
- Если не опускать подробности, то просит, чтобы его изнасиловали, в подробностях.
Я подхватил куртку, накинул на плечи. Хлюпик завозился активнее. Когда я забросил на плечо рюкзак, парень не выдержал.
- А ты куда?
- Пойду, - буркнул я. - Трахну его. Чего не нагнуть, раз так просит. Видишь, как надрывается человек.
Хлюпик не ответил, мекнул что-то нечленораздельное. Видимо, так и не понял, шучу я или нет.
- Ладно, - успокоил я его. - Вернусь скоро. Спи пока.
Койка жалостливо скрипнула. Я вышел.
Дверь на всякий случай запер. Не то чтобы я боялся за свое имущество, которого в комнате практически не осталось. А вот о неуместном моем госте, сочетающемся со здешними реалиями, как раскладушка с балдахином, стоило побеспокоиться. Проснется, пойдет куда, нарвется на кого со своим «простите-извините», и будет как вчера вечером с Васей Кабаном.
Я спустился вниз, проскочил через притихший бар. Сейчас здесь было значительно меньше народу. Просвистав мимо охранника, поднялся наверх и потребовал оружие. Карауливший стволы мужик подозрительно сощурился.
- Слышь, Угрюмый, а у тебя «калаша» вроде не было.
- Не было, теперь есть, - пожал я плечами.
Он протянул АК. Я схватился за цевье, но он не отпустил. Придерживая «калаш», пристально посмотрел мне в глаза. Что за манера пошла в зенки мне пялиться?
- А ведь это не твой, я хозяина знаю, - с вызовом сообщил мужик.
- Теперь мой.
Я резко дернул ствол на себя, он расцепил пальцы, выставил передо мной руки с раскрытыми ладонями, словно ища примирения.
Закинув автомат на плечо, я молча пошел прочь. Знакомый, значит. Выходит, этот его знакомый меня обуть хотел. А я-то думал, на меня бандюки напали. А эти бандюки, выходит, какое-то отношение к «Долгу» имеют. Или этот говнюк привратник со всяким сбродом якшается? Ладно, не суть. Если долго думать, башка треснет.
Трахать Мунлайта я, разумеется, не собирался. Сейчас он если и был мне интересен, то в последнюю очередь. Первым делом надо было выйти с территории «Долга».
На улице было противно. Дождь так и не перестал, да и сильнее не разошелся. Сверху сыпала мелкая морось. Под ногами мерзко чавкало раскисшей грязью. Намокшие облезлые стены навевали хмурое настроение и желание запрятаться в дальний угол и греться водкой, пока не свалишься в беспамятстве. Тускло, сыро, противно, беспросветно. Я поежился, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Подтянув рюкзак, запетлял мелкими переходиками между зданий.
