Взгляд постепенно сфокусировался на знакомых очертаниях фонарей. В висках стреляла боль. Я приподнялась на локтях. В отличие от Алудры, после моего вторжения страж стоял на ногах, хотя и нетвердо. Пригладив волосы, он одобрительно щелкнул языком:
– Неплохо, весьма неплохо.
Пошатываясь, я встала.
– Ты хотел меня разозлить. Зачем?
– Затем, что сработало. – Он снова взялся за нож. – Теперь повторим.
От страха у меня перехватило дыхание.
– Как это – повторим?
– Ты способна на большее. Мою защиту тебе пробить не удалось, вот и попробуй снова это сделать.
– У меня не получится, – пролепетала я, понимая, что вот-вот потеряю сознание.
– Почему?
– Легкие не выдержат.
– Плавать умеешь? – спросил он вдруг, совершенно сбив меня с толку.
– Чего?
– Среднестатистический человек способен не дышать полминуты. Хватит, чтобы атаковать дух и вернуться в тело.
Надо признать, такое прежде не приходило мне в голову. С подачи Ника меня всегда подключали к системе жизнеобеспечения и только после этого выпускали в эфир.
– Представь, что твой дар можно тренировать как обычные мышцы, – продолжал рефаит. – Чем сильнее нагрузка, тем выносливее становишься. Постепенно ты научишься быстро перемещаться в лабиринтах и безо всякого ущерба возвращаться назад.
– Ты же в этом ничего не смыслишь! – выкрикнула я.
– Ты тоже, – парировал тот. – Уверен, что инцидент в подземке произошел спонтанно. Случайный опыт странствия, назовем его так. – Клинок по-прежнему находился в опасной близости от моего горла. – Смелее, проникни в мой лабиринт. Борись!
Невероятно! Рефаит буквально приглашал меня в свое сознание, рискуя собственной психикой.
– Нашел дурочку, – фыркнула я. – Это всего лишь тест. Для Наширы. С ее подачи ты меня выбрал, а теперь хочешь испытать.
– Нашира тут ни при чем. Я выбрал тебя по своему разумению и тренировать вызвался самостоятельно. Меньше всего на свете мне хочется… – Он вдруг приблизился ко мне вплотную. – Хочется опозориться по твоей милости. – Его глаза сердито сверкнули. – Давай, атакуй. На сей раз как следует.
– И не подумаю. – Наконец-то у меня появился шанс проучить мерзавца. Пусть опозорится. Пусть стыдится меня, как в свое время стыдился отец. – Мне, значит, рисковать жизнью, а тебе – орден от Наширы? Не дождешься.
– Ты ведь мечтаешь причинить мне боль, – почти ласково увещевал страж. – Ты ненавидишь меня, презираешь. – Он красноречиво взмахнул ножом. – Ну же, сокруши своего врага.
Поначалу призыв меня не тронул, но потом вспомнились долгие часы у ложа рефаита, когда я врачевала ему рану, и его скотское отношение ко мне после. Вспомнилось, как он равнодушно наблюдал за гибелью Себа. В следующий миг мой дух устремился в бой.
За всю тренировку мне не удалось пробить брешь в лабиринте стража. Даже с отключенными механизмами защиты проникнуть дальше абиссальной зоны не получалось, настолько сильным было чужое сознание. Вдобавок рефаит всячески меня провоцировал. Обзывал слабачкой, ничтожеством, позором касты ясновидцев. Неудивительно, что люди годятся лишь в рабы. Может, мне охота жить в клетке, как собаке? Это легко устроить. Сперва оскорбления действовали, но вскоре у меня выработался иммунитет. Обидные слова раздражали, не более того.
Тогда страж использовал клинок. Даже на приличном расстоянии вид смертельного острия будоражил дух, и тот норовил вырваться из тела. Но стоило этому случиться, как я сразу падала. Шаг влево или вправо с овала карался выстрелом. Я быстро научилась различать свист дротика и успевала увернуться.
Раз пять или шесть мой дух вырывался на свободу, и каждая попытка отзывалась мучительной болью. Я совсем выдохлась, в глазах двоилось, череп раскалывался от чудовищной мигрени. Согнувшись пополам, я жадно глотала воздух. «Держись, не показывай слабость!» – звучало в голове, но колени предательски дрогнули.
Наклонившись, страж обнял меня за талию. Я пыталась отпихнуть его, но все мышцы вдруг сделались ватными.
– Хватит, – велел рефаит. – Не упрямься.
Я покорно позволила взять себя на руки. Никогда еще мне не приходилось так скакать из эфира в материю. Даже не знаю, выдержит ли сознание столь дикую нагрузку. В глазах мутилось, смотреть на фонарь было невыносимо больно.
– Ты неплохо справилась, – похвалил рефаит, – но это не предел. Можно и лучше.
Я не нашла в себе сил на ответ.
– Пейдж?
– Все нормально, – хрипло выдавила я.
Страж, похоже, поверил на слово и понес меня к выходу. Правда, на полпути поставил на землю.
Тубан покинул пост. У ворот, уткнувшись головой в колени, сидела и беззвучно плакала Иви. Заслышав наши шаги, она поднялась и отодвинула засов.
– Спасибо, Иви, – на ходу бросил страж.
Та вздрогнула, слезы пуще заструились по щекам. Когда к ней последний раз обращались по имени?
В молчании мы миновали город-призрак. Меня вырубало от усталости. Ник бы сейчас отправил отдыхать на пару часов и отчитал вдобавок.
Лишь на подходе к «Незрячему дому» страж вспомнил о моем существовании и спросил:
– Тебе часто случалось ощущать эфир на расстоянии?
– Не твое дело, – огрызнулась я.
– У тебя убийственный взгляд. Мертвый, холодный. Но когда злишься, глаза горят.
– Кто бы говорил. У самого глаза как хамелеоны.
– Как думаешь – почему?
– Не знаю. Я ничего о тебе не знаю.
– Верно. Покажи руку, – внезапно сменил он тему.
Поколебавшись, я выставила правую ладонь. Она ужасно болела, и на ней успел надуться волдырь ожога.
Страж достал из кармана крохотную склянку, капнул себе на палец и намазал мне воспаленный участок. Волдырь мгновенно исчез, даже следа не осталось.
Я торопливо отдернула руку.
– Что это?
– Амарант. – Он сунул пузырек в карман. – Пейдж, ты боишься эфира?
– Нет.
Ладонь стало пощипывать.
– Почему нет?
Потому что это ложь. Конечно, я боялась эфира. Когда отпускаешь шестое чувство слишком далеко, всегда есть риск умереть или рехнуться. Джекс с самого начала предупреждал, что на такой работе долго не живут. Смело вычитай тридцать лет, если не больше. Как повезет.
Но вслух я сказала совсем другое:
– Не боюсь потому, что эфир совершенен. Там нет войн, ведь его обитатели давно мертвы. Плюс вечная тишина, покой и безопасность.
– Эфир отнюдь не безопасен и совсем не лишен войн и смертей.
