– Пейдж!
Медленно, как во сне, я шагнула к авто.
– Не думала, что ты вернешься.
– Из-за кровотечения?
– Да.
– Именно поэтому я здесь. – Он сдвинул очки на кончик носа и устало посмотрел на меня. – Если хочешь узнать больше, готов рассказать, но не тут. Поедешь со мной?
Я покосилась вправо-влево. Никто не обращал на нас внимания.
– Ладно, поехали.
– Спасибо.
По пути в Центральную когорту Ник изредка посматривал на меня. Только глянув в зеркало заднего вида, я поняла, что сижу красная как свекла. На языке вертелось множество вопросов, но с чего начать?
Наконец Ник прервал затянувшееся молчание:
– Ты сказала отцу, что случилось в поле?
– Нет.
– Почему?
– Ты не велел.
– Хорошо. – Он крепче сжал руль. – Тебе предстоит услышать множество непонятных вещей, Пейдж. В тот день ты изменилась раз и навсегда и никогда уже не станешь прежней. Пора узнать почему.
Я не отрываясь смотрела на дорогу. Ничего принципиально нового он не сказал. Странности происходили со мной и задолго до события на маковом поле. Чего стоило хотя бы удивительное чутье на людей и регулярные судороги, как будто схватилась за оголенный провод. Но в тот день все перевернулось с ног на голову. Во-первых, я уже не просто чувствовала, а могла воздействовать на людей, причинять им боль. С моей подачи они кровоточили, страдали от мигрени и частичной потери зрения. Посреди урока меня мог сморить сон, за которым следовало мучительное пробуждение в холодном поту. Оттого вместо занятий частенько приходилось торчать в медпункте, и медсестра встречала меня буквально как родную.
Внутри у меня что-то назревало и рвалось во внешний мир. И рано или поздно вырвалось бы.
– С моей помощью ты научишься контролировать себя, – продолжал Ник. – Научишься выживать.
Причин сомневаться у меня не было, но все же…
– Тебе можно доверять? – спросила я, глядя ему в лицо.
В лицо, которое не забывала ни на секунду.
– Конечно.
Мы зарулили на Силк-стрит, выпить кофе в грязной забегаловке. Незнакомый напиток мне показался на удивление мерзким. Наш разговор поначалу касался будничных вещей: школы, моего отца, работы Ника. И ни слова о деле.
– Пейдж, – осторожно начал Ник, – ты наверняка слышала о паранормальных явлениях. Не хочу пугать, но у тебя все признаки паранормальности.
У меня перехватило дыхание. Неужели Ник засланный казачок?!
– Не волнуйся. – Словно прочтя мои мысли, он ласково накрыл теплой ладонью мою кисть. – Я тебя не выдам, а наоборот, помогу.
– Как?
– Хочу познакомить тебя с одним человеком.
– С кем?
– Увидишь. Он ждет встречи с тобой.
– А он тоже?..
– Да. Как и я. – Он стиснул мне руку. – Сегодня днем тебе кое-что привиделось. Мой автомобиль.
Я непонимающе уставилась на него.
– Это и есть мой дар, Пейдж. Способность посылать образы другим людям.
– Но… – Во рту у меня пересохло. – Хорошо, веди своего друга.
Через секретаря я передала отцу, что задержусь. Ник повез меня в Воксхолл, во французский ресторанчик, где нас дожидался высокий симпатичный мужчина лет под сорок. В ясных глазах светился незаурядный ум, скулами можно было резать стекло. Золотистый галстук сочетался с элегантным черным жилетом. Из нагрудного кармана свисали часы на цепочке.
– Ты, наверное, Пейдж? – спросил он густым, слегка пронзительным голосом. – Джексон Холл.
Я пожала узкую прохладную ладонь:
– Очень приятно.
Ответом послужило крепкое рукопожатие.
Мы сели за столик. Ник расположился рядом со мной, Джексон Холл – напротив. Подошла официантка принять заказ. Мой новый знакомый ограничился бокалом «Мекса», безалкогольного вина. Напиток дорогой и изысканный, свидетельствующий об отличном вкусе.
– У меня к вам предложение, мисс Махоуни, – проговорил Джексон, смакуя вино. – Вчера мы беседовали с доктором Найгардом, и он сообщил, что вы способны негативно воздействовать… хм… на здоровье других людей. Это правда?
Видя мои колебания, Ник ободряюще улыбнулся:
– Не бойся, он не из Сайена.
– Полегче с оскорблениями! – Джексон снова глотнул. – Я так же далек от архонта, как колыбель от могилы. Сравнение не самое удачное, но суть вы поняли.
На самом деле не очень. Ясно одно: Холл совершенно не похож на сайенского чиновника.
– Вы про кровь из носа? – уточнила я.
– Именно. Носовое кровотечение. Какая прелесть! – Он подпер рукой подбородок. – Что-нибудь еще умеете?
– Головные боли, мигрени, – перечисляла я.
– А сами при этом как себя чувствуете?
– Плохо. Сильно устаю.
– Ага. – Он сверлил меня взглядом, изучал, анализировал. – Сколько вам лет?
– Шестнадцать.
– Прощай, учеба, да? Или вам светит поступление в вуз?
– Вряд ли.
– Отлично. Но молодым сложно пристроиться в цитадели. – Он побарабанил пальцами по столу. – Если хотите, можете работать на меня.
Я насторожилась:
– А что за работа?
– Высокооплачиваемая. И надежная. – Джексон посмотрел на меня в упор. – Что вам известно об ЭСП?
ЭСП. Запретное слово. Я опасливо огляделась. Вроде никто не пялится и не подслушивает. Ладно, рискну.
– ЭСП относится к паранормальным явлениям.
Джексон лукаво усмехнулся:
– Если верить архонту, то да. Но как расшифровывается эта аббревиатура?
– Экстрасенсорная перцепция. Иначе говоря, сверхчувственное восприятие, умение видеть то, что скрыто.
– Скрыто где?
Я замешкалась.
– В подсознании?
– Отчасти. – Джексон задул свечу на столе. – А отчасти в эфире.
Я как зачарованная глядела на струйку дыма, поднимающуюся от фитиля. По спине внезапно забегали мурашки.
– Что такое эфир?
– Бесконечность. Мы появляемся из эфира, живем в нем, а когда умираем, снова возвращаемся туда. Однако многие не желают расставаться с материальным миром.
– Полегче, Джекс, – зашептал Ник. – Не надо сразу лекций. Девочке шестнадцать, она вообще не в курсе.
– Мне надо знать, – настаивала я.
– Пейдж…
– Очень надо, прошу!
Ник с просветлевшим лицом откинулся на стуле и хлебнул воды.
