Джекс скривился будто от пощечины. Ник повел девушку в кухоньку.
– Зенки разуй! Нашла европейца! – прошипел босс ей вслед.
Я не сдержала улыбки:
– Впредь тебя никто не побеспокоит. Положись на меня.
– Спасибо, Пейдж. – Джекс наконец успокоился. – Зик, пойдем в мой кабинет, потолкуем.
Зик двинулся вверх по лестнице, не спуская глаз с Питера, парящего напротив своего последнего шедевра.
Джекс стиснул мою руку и шепнул:
– Видела его лабиринт? Ну как?
– Очень темный и…
– Прекрасно. Все, ни слова больше. – Джекс буквально взлетел по лестнице, попыхивая на бегу сигарой.
Меня оставили в компании трех чемоданов и призрака покойного живописца. При всей моей любви к Питеру, собеседник он был неважный.
Часы показывали половину двенадцатого. Скоро вернется Элиза. С чашечкой свежесваренного кофе я направилась в гостиную, где висела наша гордость – полотно кисти Джона Уильяма Уотерхауса. Женщина в темно-вишневом платье смотрит в хрустальный шар. Джекс отвалил перекупщику огромные деньги за три картины мастера, попавшие в черный список Сайена. Было здесь и изображение Эдуарда VII со всеми регалиями. Устроившись у открытого окна, я стала читать новый памфлет за авторством Джекса – «Уловки странствующих мертвецов». Предыдущие главы рассказывали о четырех типах духов: ангелах-хранителях, привидениях, музах и психопомпах-проводниках. Сегодня настал черед полтергейстов.
Ровно в двенадцать появилась Элиза, по обыкновению промышлявшая где-то с фантомами. Она протянула мне стаканчик быстрорастворимой лапши с Лайл-стрит.
– Привет. Как считаешь, Питер сейчас осилит второй «Ванитас со скрипкой и хрустальным шаром»?
Элиза Рентон была четырьмя годами старше и служила у Джекса медиумом – специалистом по липовому искусству. Рожденная неподалеку от Сент-Мэри-ле-Боу, кузницы всех кокни, она до девятнадцати лет проработала в нелегальном театре на Кат-стрит, но после прочтения «Категорий паранормального» устроилась к Джексону и стала его основным источником дохода. Настоящая красотка, с гладкой оливковой кожей, глазами цвета зеленого яблока и копной золотых кудряшек. У нее никогда не переводились поклонники; даже фантомы ее обожали. Но Джекс изначально ввел для подчиненных табу на любовные отношения и отменять его не собирался.
– По-моему, нет. У нашего гения творческий кризис. – Я отложила памфлет. – Уже видела новеньких?
– Только Надин. Ну и фрукт! Поздоровалась через губу, и все. – Элиза уселась рядом со мной. – Она точно шептунья?
– Возможно, хотя инструмента при ней не было. – Я сняла крышку с дымящейся лапши. – А с Зиком общалась?
– Только мельком. Аура у него любопытная, конечно, – прямо темно-оранжевая.
– Выходит, он фурия?
– Не похож. Слишком малахольный. – Элиза пристроила миску с крабовыми чипсами себе на колени. – Слушай, пока Питер упрямится, делать мне нечего. Не хочешь снова полетать?
– Без системы жизнеобеспечения – нет.
– Аппарат привезут не раньше вторника. Можно начать потихонечку. – Она вручила мне карандаш и альбом для рисования. – Попробуй нарисовать его… в смысле, твой лабиринт.
– Нарисовать?
– Ага. Только не цветочки и прочее, а саму структуру. Как бы вид с высоты птичьего полета. Мы уже давно пытаемся понять принцип работы человеческого лабиринта, но не можем продвинуться дальше солнечной зоны, а их вроде как три. И вот у нас появился шанс проверить свою теорию на практике. Ну как? Справишься?
Меня буквально распирало от осознания собственной значимости. Наконец-то от меня будет настоящая польза!
– Конечно. – Я с готовностью схватилась за карандаш.
Элиза смотрела телевизор, пока я корпела над рисунком. Сначала изобразила точку в окружении трех колец.
Из динамиков понеслись звуки заставки «Ока Сайена», и на экране возникла Скарлет Берниш с очередной сводкой новостей. Не переставая жевать, Элиза кивнула на ящик:
– Тебе не кажется, что наша красотка в разы старше Уивера, а вот это все – результат обильной пластики?
– Вряд ли. Она так часто улыбается, что никакие швы не выдержат.
Рисунок был почти готов. Получилось нечто вроде бычьего глаза, с пятью участками.
– Вот это, – ткнула я карандашом в точку, – солнечная зона.
– Все правильно. Дух не может выйти за ее пределы, не рискуя лишиться рассудка. Серебряная пуповина служит своего рода страховочной сеткой, не давая большинству ясновидцев покинуть зону.
– Большинству, но не мне.
– В этом твоя фишка. У нас связующая нить между духом и телом – максимум дюйм. – Элиза чуть раздвинула большой и указательный пальцы. – А у тебя – миля. Поэтому ты способна добраться до внешнего кольца и оттуда чувствовать эфир на расстоянии. Нам такое не под силу. Мы видим лишь духов и ауры, да и то в непосредственной близости от себя. Мне, например, не дано сейчас почувствовать Джексона и прочих.
Зато мне – очень даже!
– Но и у меня есть предел.
– Вот почему необходимо соблюдать осторожность, – заметила Элиза. – Пока окончательно не выясним что и как. Возможно, ты способна отделяться от тела, а возможно, и нет. Главное – понять.
Джекс тоже неоднократно читал мне лекции о природе странников, но, надо признать, из Элизы наставник был куда лучше.
– А что происходит за гранью солнечной зоны? – спросила я. – Чисто теоретически, разумеется.
– Ну, мы полагаем, что оттуда берутся все «кошмары» невидцев. При стрессе пуповина слегка растягивается, расширяя границы. Но одновременно возникает сильное напряжение, тебя как будто тянет назад. За пределами сумеречной зоны начинается безумие.
– По-твоему, я чокнутая?
– Что за глупости, Пейдж! И думать не смей такое. Ты у нас настоящее чудо! Прыгунья. – Элиза взяла у меня альбом. – Покажу Джексу, когда он закончит. Уверена, ему понравится. Ночуешь сегодня у отца? У вас же обычно по пятницам?..
– Работенка срочная подвернулась. Болтают, Дидьен отыскал Уильяма Терриса
[7]
.
– Вот черт! Все ясно. – Элиза порывисто обернулась ко мне. – Знаешь, что говорят про Синдикат? Коли туда попал, обратно не вернешься. Тебе точно здесь хорошо?
– Лучше не бывает, – заверила я.
Улыбка у Элизы получилась грустной.
– Ладно. Если что, я наверху. Нужно успокоить Питера. – Позвякивая многочисленными браслетами, она вышла из комнаты.
Я снова взялась за карандаш и стала рисовать круги: каждый новый темнее предыдущего. Джекс появился только спустя пару часов; за окнами уже занимался рассвет. Скоро собираться на встречу с Дидьеном, но сперва сброшу картинку на компьютер.
