– Майкл, скорей! – Сильная рука сжала мою кисть. – Держись, Пейдж!
Наверное, я снова вырубилась, а когда проснулась, ощутила себя бесформенной массой. Правая рука практически полностью онемела. Каждый вздох давался с огромным трудом, зато рот наконец открывался. Грудь высоко вздымалась и опускалась.
Приподнявшись на левом локте, я провела языком по зубам. Вроде все на месте.
Страж, по обыкновению, сидел в кресле, глядя на проигрыватель. Захотелось вскочить и разбить чертову шарманку вдребезги. Как они смеют радостно петь, когда случилось такое!
Заметив мои телодвижения, страж поднялся:
– Пейдж?
При виде его у меня защемило сердце. Облокотившись на спинку кровати, я вспоминала страшные, горящие демоническим огнем глаза в темноте.
– Ты убил его? – Я смахнула капли пота, выступившие на верхней губе. – Ты убил… оракула?
– Нет. Он жив.
Рефаит помог мне медленно сесть, следя, чтобы не вылетела капельница.
– Ничего… не вижу, – прохрипела я.
Слова давались тяжело, зато вернулась речь.
– Все правильно. У тебя периорбитальная гематома.
– Чего?
– Синяк под глазом.
Я осторожно коснулась лица. Да, Джекс поработал на славу. Опухла вся правая половина.
– Значит, мы вернулись.
– Ты пыталась сбежать.
– Конечно пыталась. – В моем голосе была горечь. – По-твоему, мне охота сдохнуть здесь и до скончания времен кружить вокруг Наширы?
Страж не ответил, он молча смотрел. К горлу подкатил комок.
– Почему ты не отпустил меня?
Его глаза едва заметно отливали зеленью. Похоже, подпитался от Элизы.
– На то есть причины.
– Отмазки, а не причины.
Повисла долгая пауза. Потом страж заговорил о другом:
– У тебя множественные травмы. – Он подложил мне под спину подушку. – Джексон Холл куда более жесток, чем считалось.
– Давай полный диагноз.
– Подбитый глаз, два сломанных ребра, расквашена губа, порез на ухе, многочисленные ушибы и ссадины, разрыв мягких тканей предплечья, пулевое ранение в грудь, – добросовестно перечислял рефаит. – Ума не приложу, как тебе вообще удалось перебраться через мост.
– Адреналин, – коротко ответила я и вдруг спросила: – Тебя самого ранили?
– Так, легкая царапина.
– Выходит, меня одну отмолотили как грушу.
– Ты столкнулась с очень серьезной группой ясновидцев и выжила. Нет ничего зазорного в том, чтобы быть сильной.
Есть, еще как есть! Меня одолела Элиза, подстрелил Ник, а Джекс и вовсе отлупил до полусмерти. Гордиться тут нечем. Страж поднес стакан с водой к моим губам. Пришлось выпить.
– Нашира знает про побег?
– Разумеется.
– Что теперь будет?
– Тебя лишили алой туники. – Рефаит поставил стакан на тумбочку. – Отныне ты «желтая».
Цвет малодушия. Я хотела ехидно засмеяться, но ребра сразу заломило от боли.
– Плевать на тунику. Будь она хоть в крапинку, Нашира все равно от меня не отстанет. – Мои плечи тряслись от беззвучных рыданий. – Просто отведи меня к ней. Покончим с этим раз и навсегда.
– Ты устала и измучилась, Пейдж. Возможно, когда поправишься, все покажется не таким мрачным.
– И долго мне ждать?
– Если захочешь, уже завтра будешь как новенькая.
Я было нахмурилась, но лицевые мышцы отдались дикой болью.
– Завтра?
– Да. Я попросил водителя захватить из СТОРНа сиоморфин и противовоспалительные средства. Через два дня все должно пройти.
Сиоморфин. Ну надо же! Он ведь стоит космических денег.
– Не видел моего отца в СТОРНе?
– Я туда не заходил. Лишь немногим в архонте известно о нашем существовании.
Рукой в перчатке страж проверил, хорошо ли держится игла в моей вене.
– Почему ты вечно в перчатках? – Во мне медленно закипал гнев. – Мы такие грязные, что дотронуться противно?
– Таков ее приказ.
У меня щеки вспыхнули под синяками. При всей моей ненависти надо отдать ему должное: вон сколько возится со мной.
– Что с остальными? – спросила я.
– Первый и Двенадцатый не пострадали. Ситуле хорошо досталось, но она поправится. – Рефаит помедлил. – Тридцатая погибла.
– Погибла?! Как?!
– Утонула. Мы нашли ее в фонтане.
Меня бросило в дрожь. Амели мне никогда не нравилась, но смерти она не заслуживала. Интересно, кто из банды ее прикончил?
– А Картер?
– Сбежала. Машина подобрала ее на мосту прежде, чем мы успели вмешаться.
У меня отлегло от сердца. Главное, что дар Антуанет – какой бы он ни был – не достанется Нашире.
Оставался самый важный вопрос.
– Что с «Печатями»?
– Ушли. Никогда не видел Наширу в таком гневе.
Слава богу! Они в безопасности. Впрочем, неудивительно. Шайка отлично знает каждый уголок, каждую щелочку в родном секторе; даже раны не помешали Надин и Зику скрыться. Вдобавок все местные ясновидцы подчинялись Джексу. Наверняка помогли перенести раненых.
Я взглянула на стража:
– Ты спас меня.
– Да.
– Если хоть пальцем тронул оракула…
– Говорю тебе – нет.
– Но почему?
– Потому что он твой друг. – Рефаит осторожно присел на край кровати. – Мне все известно, Пейдж. Известно, что ты седьмая «Печать». Только дурак не понял бы.
Я выдержала его взгляд:
– Собираешься рассказать Нашире?
Казалось, молчание длилось вечность. Самые долгие секунды в моей жизни.
– Нет, – покачал он головой, – но она не дура и давно тебя подозревает. Рано или поздно догадается.
У меня скрутило желудок. Страж встал и направился к камину.
– Есть одна проблема, – произнес он, устраиваясь поближе к огню. – Мы спасли друг друга от неминуемой смерти и теперь связаны пожизненными узами, а это грозит определенными последствиями.
– Узы? – Под действием морфина мозг «плыл», доходило до меня туго. – Спасла тебе жизнь? И когда такое было?
– Трижды. Сначала перевязала раны, дав мне время оправиться и пойти за помощью. Потом поделилась своей кровью, предотвратив полусдвиг. Ну и наконец, не сдала меня Нашире. Скажи ты тогда правду, я был бы немедленно казнен. На моей совести много преступлений против плоти; наказание за них – смерть.
