Риган сел рядом с ней на корточки и взял ее за руки. Они были просто ледяными, и он легко сжал их в ладонях, согревая. Агнесса вздрогнула, по ее щекам заструились слезы.
— Ты… здесь, — едва слышно прошептала она, неуверенно подалась вперед и прижалась к его груди. Она плакала навзрыд и цеплялась за него — так вопреки представлениям делают не только дети, но и до жути напуганные люди. Он гладил ее по волосам и спине и старался не думать о том, что с ней случилось. Всхлипы Агнессы перешли в судорожные вдохи — верный знак, что самое страшное уже позади.
— Тихо, тихо, ну, — он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Что у вас тут произошло?
Последний вопрос следовало бы задать поляку, но у Ригана по-прежнему здорово чесались кулаки. В начале их знакомства Ян пытался полакомиться Лорин. Чувствующие перед старшими измененными были беззащитны, но Риган вовремя оказался рядом. В тот раз он здорово разозлился на Левандовского, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Первый порыв ярости уже захлестнуло волной привычной отстраненности, но второй был на подходе.
— Небольшая демонстрация… — Ян поднялся следом и теперь стоял в дверях. — Не ожидал, что твоя красавица испугается невинного трюка.
Услышав его голос, Агнесса сжалась и уткнулась лицом в плечо Ригана. Ее трясло.
— Я схожу с ума, — тихо прошептала она. — Мне показалось, что я летала.
— Не сходишь. — Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза. — Я все тебе объясню.
Риган резко поднялся, вышвырнул Левандовского за порог и с силой захлопнул дверь. Агнесса выпрямилась, но по-прежнему была белой, как мел. На щеках застыли слезы, она сложила руки на коленях и смотрела прямо перед собой.
— Послушай… Послушай! — Ему пришлось повысить голос. Осознание случившегося понемногу возвращалось к ней, но разум сопротивлялся до последнего. Ригану вовсе не хотелось, чтобы она и впрямь сошла с ума у него на глазах. — Подвеска, которую прислала Рени, — не совсем обычное украшение. Я с самого начала пытался тебе это втолковать, но ты не желала слушать.
Ему доводилось разговаривать и с непосвященными людьми, и с молодыми измененными, которые еще толком не понимали, что с ними случилось, но сегодня будет сложнее. Потому что он сам ничего не знал о загадочной стороне мира, с которой столкнулся. Оставалось надеяться, что ответы Клотильды не будут напоминать загадки, при решении которых все китайские мудрецы удавятся от сознания своей неполноценности.
— Не… совсем обычное? — запинаясь, переспросила Агнесса. Она сильнее сжала его руки. — Я думала, ты просто смеешься надо мной. Как такое возможно?! — В вопрос ворвались возмущенные нотки, как если бы Риган лично отвечал за всю хрень, что творится во Вселенной.
— Возможно, — он развел руками, — и многое еще, о чем я пока знать не знаю. Наш мир немного больше, чем ты думала. Тебе придется привыкнуть к этой мысли.
«И мне тоже».
Агнесса не пошевелилась и не ответила. Она сосредоточенно хмурилась, и Риган невольно улыбнулся. По крайней мере, из ее глаз ушла обреченность. Хрупкой, но отчаянно сильной женщине просто не повезло прикоснуться к тайнам, которые он и сам рад был бы обойти по широкой дуге.
— Ты тоже так можешь? — осторожно спросила Агнесса.
Растерянность отступила, и теперь она старалась привязать случившееся к привычному миру. Главное, чтобы в учебниках физики не окопалась, пытаясь сопоставить возможности с происходящим. Что самое смешное, ни одна так называемая паранормальщина не противоречит законам Вселенной. Просто люди узнают об этом чуточку позже.
— Летать? — Риган фыркнул и снова стал серьезным. — Если честно, я не знаю. Со мной кое-что произошло в Мюнхене…
Он сел на пол и прислонился к кровати, глядя на закрытую дверь. Клотильда обещала ответы на вопросы, но пока что их не было.
Агнесса протянула руку и осторожно коснулась заживающей раны над бровью.
— Что случилось?
— Какой-то придурок на трассе играл в Шумахера! — Он подавил порыв накрыть ее руку своей и задержать мгновение. — Хорошо, что напомнила. Я со всей этой ерундой забыл, что скоро надо снимать швы.
Если бы можно было променять мельтешащее зрение на способность к быстрому заживлению ран, Риган сделал бы это не задумываясь. Или нет?.. В жизни есть и другие прелести, помимо неуязвимости и долголетия. Например, вот так сидеть на полу и любоваться Агнессой.
Под его взглядом она смутилась, но все же придвинулась ближе.
— Так что ты говорил про Мюнхен?
— Я научился… — Почему-то говорить ей правду было легко и просто, как случайной попутчице. В его прошлой жизни это не работало, потому что случайная попутчица могла оказаться врагом, а если даже и нет — приняла бы его откровения за излияния сумасшедшего. — Чему-то. Я не знаю, Агнес.
Она нахмурилась, кусая губы. Потом замерла, и глаза ее расширились от удивления.
— Тот мужчина в Эванс-Холле! Не бомба! Левитация… Или как это еще называется?
«Дерьмо это называется», — подумал Риган.
— Ты не уничтожил подвеску?
Он покачал головой, а она гневно сверкнула глазами:
— Значит, за нами будет гоняться Мила, которой позарез нужен ключ! Ты не видел, на что она способна, ты… — Агнесса побледнела. — Она просто… сделала из воды в бассейне смерч! Я думала, она убьет Яна, Риган, это было… жутко. Бесчеловечно. Безумно!
Она сказала «за нами», а потом взвилась с кресла и убежала к окну. «За нами», — вот так просто. Она еще не знала, что ему дали двадцать четыре часа, чтобы явиться на Мальту. Ему, но что делать с ней? Агнесса обхватила себя руками и смотрела в сторону, а Риган внимательно глядел на девушку. И вдруг подумал о той, кто охотится за подвеской. Мила могла быть кем угодно, преследовать какие угодно цели и создавать цунами по щелчку пальцев, но прямо сейчас ему было на нее наплевать. Главное, что с Агнессой все в порядке.
Она вернулась и села рядом с ним, сцепив руки на коленях. Какое-то время они просто молчали, и тишина вовсе не казалась тягостной или напряженной.
— Кто ты такой?
Вопрос прозвучал неожиданно, но Риган понял, в чем соль. Сейчас, перед тем как сделать шаг в пропасть — поверить и принять новый мир, ей нужно было услышать ответ. И он сказал правду.
— В начале девятнадцатого века в уличной драке мне прилетело ножом под ребра, — именно так началась его история измененного. — Если бы я несколькими днями ранее не заинтересовал одного господина, помирать бы мне в жутких корчах. Но в итоге я жив и, как видишь, вполне здоров. Разве что псих немного.
По ее округлившимся глазам он понял, что шутка перестала быть шуткой. Еще можно было нажать на тормоза, но Риган не хотел. Стоило покончить с этим сейчас, оставить прошлое в прошлом. Раз и навсегда.
— Этот мир не перестанет меня удивлять, — выдохнула она. — Сколько же тебе лет?
