Глава 2
Империя сяньбийского завоевателя Таншихая
После того как великий Модэ сокрушил древнее государство дунху, сяньбийцы, подобно народу ухуань, нашли приют в горах Восточной Монголии и взяли себе имя холмов, на которых поселились. Сяньбийцы жили к северо– востоку и граничили с народом ухуань. Вероятно, они расселились по степным холмам к западу от реки Ляо и южнее Шара-Мурена. Язык их и обычаи незначительно отличались от языка и обычаев ухуань. Однако была у дунху одна особенность – перед вступлением в брак они брили головы. Эта процедура, которая, видимо, касалась только молодежи, проходила на большом собрании, созываемом в третий месяц весны, ближе к маю, когда на берегу реки устраивались празднества и заключались брачные договоры. Собрание созывалось и в восьмой лунный месяц, когда все трижды объезжали верхом вокруг рощи или символического пучка веток, после чего получали в собственность скот. У дунху были животные, неизвестные китайцам, например дикие лошади, дикие овцы (аргали) и овцебыки, из рогов которых делались луки. (Когда Чингисхан отправился в поход на Индию, на пути его войска встретилось одно из этих странных животных, и великий полководец отказался от своих планов, сочтя это плохим предзнаменованием. Возможно, он был поражен, увидев животное, которое, как он думал, водится только в его стране.) Кроме того, сяньбийцы разводили бобров, соболей и сурков, чей прекрасный мех славился по всему миру, тогда, как и теперь, из него шили великолепные шубы. Предполагается, что до 45 года н. э. у сяньбийцев не было никаких взаимоотношений с Китаем. Незадолго до того дунху вместе с хунну и ухуань совершали набеги на империю. Однако китайцы, приобретавшие все большее влияние в Северной Корее, нанесли альянсу сокрушительное поражение. После этого китайцы иногда нанимали дунху для охоты на их бывших союзников, выплачивая вознаграждение в Ляодуне. (Здесь дунху, возможно, встречались с японцами, привозившими дань Китаю. Китайцы узнали о Японии лишь незадолго до этого. Как мы вскоре увидим, японцев и дунху связывали весьма любопытные экономические отношения. Фактически в письменных источниках утверждается, что японские вожди и царьки с Корейского полуострова явились к китайскому наместнику, чтобы выразить ему свое почтение в связи с сокрушительным поражением, которое он нанес сяньбийцам. Япония, тщившаяся доказать древность своего государства, в тот период представляла собой скопление мелких полуварварских государств, управлявшихся вождями. Такая же ситуация сложилась и в Корее, но в сравнении с японцами корейцы были более развиты. В южных районах Кореи все еще жило некоторое количество японцев. Сами японцы утверждали, что завоевали часть Кореи, однако это утверждение далеко от истины. В доисторические времена корейские племена, пришедшие из нынешней Южной Маньчжурии, изгнали японцев из Кореи. На самой нижней ступени цивилизации в XI веке стояли предки татар нюйчжэней и нынешних маньчжуров. Они занимали территорию к северу от Кореи, восточнее сяньбийцев, южнее реки Амур и западнее океана. Это был довольно дикий народ, занимавшийся разведением свиней, живший в норах и питающийся сырым мясом: несмотря на это, они были известными пиратами и непревзойденными охотниками, для набегов на корейское побережье использовали лодки. Я не ставил перед собой цель рассказать в этой книге об истории Маньчжурии, Кореи и Японии, поэтому достаточно будет лишь упомянуть об их существовании.)
Воспользовавшись сокрушительным поражением, нанесенным северным хунну племянником императрицы, и последующим исчезновением их шаньюя, сяньбийцы заняли опустевшие земли. Здесь осталось около 100 000 юрт хунну, а жалкие остатки этого народа, с целью сохранения мира, с готовностью назвали себя сяньбийцами. Этот случай показывает, насколько стремительно проходила ассимиляция кочевых народов. Если судить по конструкции языка, в глубокой древности хунну и тунгусы принадлежали к одной семье, а в рассматриваемый нами период различия между укладом жизни и обычаями двух этих народов были не столь значительными, как различия между сяньбийцами и предками нюйчжэней. Сходство языка последних в основных чертах с языком солонов – потомков сяньбийцев – признавали даже императоры поздней маньчжурской династии. Мы сможем лучше представить себе ситуацию того времени, если вспомним положение, в котором находились Англия и Франция – их правящие сословия, население и язык – в период правления Плантагенетов, когда провинции и даже страны переходили из рук в руки так часто, что невозможно было определить, где, собственно, заканчивается англичанин и начинается француз, хотя различия между двумя этими народами всегда были достаточно существенными.
По мере того как слабели южные шаньюи и исчезали северные монархи, их место на китайской границе занимали сяньбийцы, представлявшие внушительную угрозу Китаю. Несмотря на это, постоянно происходили провоцируемые китайцами конфликты между двумя соперничающими кочевыми народами или конфликты междоусобные, в рамках одного народа. Следить за тем, как на протяжении целого столетия плелись интриги, – занятие неблагодарное. Пусть читатель сам обрисует себе положение: распри между соперничавшими друг с другом вождями, пограничные набеги, убийства, рабство, опустошение, уничтожение, подкупы и заключенный на скорую руку, непрочный мир. Все это повторялось до тех пор, пока на сцене не появился великий Таншихай. За трехлетнее отсутствие некоего сяньбийского вождя, пребывавшего у хунну, его жена родила сына. Естественно, у вождя было свое представление о том, кто мог быть отцом ребенка, он даже хотел убить незаконнорожденного младенца. Однако мать сумела переубедить мужа, состряпав чудесную историю о непорочном зачатии. Ребенка вверили попечению слуги. Мальчик рос, демонстрируя недюжинную храбрость, силу и ум. В возрасте 15 лет он в одиночку сумел вернуть скот, принадлежавший его родственникам по материнской линии и угнанный вождем соседнего племени. После этого он составил свод запретительных норм, и никто не ставил под сомнение мудрость и справедливость выносимых им решений. В результате совсем скоро его избрали вождем. Столица его находилась на самом севере современной провинции Шаньси, возможно, недалеко от столицы бывших южных шаньюев, которые как раз в это время исчезли из истории. Со всех сторон под его знамена стекались вожди, и совсем скоро его армия достигла внушительных размеров. Он оттеснил канкали к северу, северных корейцев вынудил отступить на восток, атаковал кочевников Кульджи на западе и вскоре обрел власть над древними доминионами хунну. Его империя протянулась на более чем 6400 километров с востока на запад и почти на 3200 километров с севера на юг. Гиббон говорит, что после поражения, нанесенного сяньбийцами, в Согдиане появились первые посе– ления гуннов (под которыми он имеет в виду хунну). Этот народ называли эфталитами и нефталитами, а также «белыми» гуннами из-за изменения цвета лица в результате межнациональных браков. Столицей их был Горго, или Хорезм. Эти сведения (которые Гиббон взял из сочинений французского иезуита Дю Хальда и др.) неоднократно повторялись и другими авторами, плохо знакомыми с темой. Мы уже знаем, что эфталиты (благодаря их царю Канишке и его преемникам буддизм проник в Китай) – это древние юэчжи, которых хунну оттеснили на запад за три столетия до появления на свет Таншихая. По словам Гиббона, первое упоминание о гуннах в европейских источниках встречается в 330 году, автором его был Дионисий Хараксский. Поскольку империя сяньбийцев дожила до 200 года, а хунну как кочевой народ после этой даты практически исчезли, резонно будет предположить, что хунну, исчезнувшие из Китая в 200 году или раньше, – это гунны, появившиеся в Европе в 300 году. Проведя в Европе около ста лет, гунны вернулись в Азию, где стали одним из племен западных тюрков. Между прочим, даже в маньчжурские времена орды элеутов мигрировали из региона Тарбагатай к Волге, а китайцы об этом переселении даже не подозревали. Когда в 1755 году император Цяньлун разбил империю элеутов, то же племя, известное как тургуты, незаметно вернулось на занятую маньчжурами землю и в 1771 году расселилось на берегах реки Юлдуз. Впрочем, это уже другая история.
