– А это как называется? – Гостья показала на темно-красную пасту, которую подали к баранине.
– Это масала бата, приправа из лука, имбиря, чеснока, томатов и перца чили, – пояснила хозяйка. – Его готовят в Гималаях, на родине вашего супруга.
Хелена почувствовала, как кровь приливает к щекам. И не острые приправы были тому причиной, а упоминание в разговоре ее мужа и тот многозначительный взгляд, который Лакшми Чанд бросила при этом в ее сторону. Хелена вдруг вспомнила, что не кому иному как Яну она обязана этим гостеприимством.
– Ему, конечно, понравится, если когда-нибудь вы приготовите для него что-нибудь подобное, – тихо добавила Лакшми.
– О да, конечно, – закивала Хелена и сама испугалась резкости, с которой прозвучала эта фраза.
– Мы все очень удивились, получив известие о его женитьбе, – продолжала Лакшми Чанд после небольшой паузы. – До сих пор у него были лишь непродолжительные связи с женщинами.
«Как с Шушилой?» – спросила про себя Хелена, и ее лицо исказила злая гримаса.
Лакшми печально посмотрела на остатки еды.
– Я боюсь за него, – прошептала она как будто больше для себя самой. – Его одолевают демоны, которые отнимают у него душу. – Внезапно она схватила Хелену за руку. – Спасите его, пока не поздно.
– Но как? – спросила Хелена, даже не успев удивиться.
– Любовью, – ответила хозяйка. – Это единственное, что может его спасти и чего он поэтому боится. Любите его, бетии
[5]
. Вы можете, я знаю, потому что у вас большое сердце. – Она сжала руку Хелены в своей ладони и поднялась. – А сейчас я с вами прощаюсь, потому что завтра вам рано вставать. Гита покажет вам комнату. – Шурша шелком, она направилась к двери, у которой обернулась еще раз. – И что бы он ни говорил и ни делал, помните, что вы сильнее. Я доверяю его вам как собственного сына.
Теперь уже слова Лакшми Чанд не давали заснуть Хелене. Она ворочалась с боку на бок и, казалось, задыхалась, несмотря на свежий воздух в комнате. Наконец, Хелена накинула на плечи пашминовую шаль, скользнула ногами в стоявшие у кровати кожаные сандалии и вышла на террасу.
Снаружи оказалось довольно прохладно, но Хелене сразу стало легче. Она с наслаждением вдохнула ночной воздух, тяжелый от ароматов тропических древесных смол, и сделала несколько шагов к блестевшему в лунном свете парапету. Дерево с перистыми, похожими на пальмовые листьями тянуло к ней свои ветки. Низко нависало напоминающее шелковый лоскут небо, по которому, словно алмазы, были рассыпаны звезды. Некоторые из них как будто упали на землю и теперь сверкали в похожих на клетки шахматной доски городских кварталах и на убегающих к темному горизонту прямых улицах.
Где-то за спиной раздались негромкие мужские голоса. Хелена собралась было уходить, но вдруг остановилась как вкопанная, услышав, как чиркнула спичка. Кто-то выдвинул стул, а потом до нее донесся запах дорогого табака.
Один из мужчин восхищенно причмокнул губами.
– Это благословение божие, что нас завоевали англичане, – сказал он голосом Аджита Джай Чанда на хинди.
В тишине его слова прозвучали так отчетливо, что Хелена все поняла. Его собеседник молчал.
– Итак, ты до сих пор не добрался до него? – через некоторое время спросил Аджит Чанд.
Скрип расстеленной на полу тростниковой циновки указывал на то, что Аджит встал. Через некоторое время он снова опустился в кресло.
– Нет, – ответил его собеседник, и Хелена затаила дыхание, узнав в нем своего мужа. – Но в Бомбее я получил известие, которое натолкнуло меня на горячий след. Теперь наша встреча – вопрос времени.
– Может, тебе лучше оставить его в покое?..
– Нет! – перебил собеседника Ян.
– Чего же ты, в конце концов, добиваешься? – продолжал Аджит. – Ты гоняешься за ним, тратишь свое драгоценное время. До сих пор он от тебя ускользал бог знает почему. Чего ты ждешь от исполнения своего плана?
– Там посмотрим, – отвечал Невилл. – Быть может, я обрету покой.
– Раджив, Раджив… – завздыхал Аджит Джай Чанд. – Не забывай, что теперь ты не один. Так ли тебе нужно было тащить ее за собой?
Невилл молчал, и через некоторое время Аджит продолжил, уже тише:
– А ты уверен, что на поезд напали разбойники? Быть может, кто-то уже идет по твоему следу?..
– Абсолютно уверен, – снова оборвал его Ян.
Аджит снова вздохнул.
– Разве я не учил тебя осторожности? Что бы там ни входило в твои планы, теперь у тебя семья, за которую ты отвечаешь.
– Я знаю.
– Или ты не понимаешь, что ты у нее здесь один? Весь этот путь, милосердный Шива…
– Я бы не женился на ней, если бы не был уверен, что ей под силу это выдержать, Аджит.
– Но ведь это не единственная причина…
Пара секунд молчания растянулась в вечность.
– Нет, – ответил Невилл.
Индус довольно хмыкнул.
– Я так и думал. Меня не проведешь! Раджив-Хамелеон – не так ли прозвали тебя еще в детстве? На этот раз я нахожу твой выбор удачным. Ты собираешься когда-нибудь сказать ей правду?
Ян шумно выдохнул дым.
– Когда-нибудь, да.
– И когда же?
– Всему свое время. – Он задвинул стул. – Мне нужно заглянуть в конюшни, не хочу завтра непредвиденных задержек. Спасибо за все, Аджит.
Чанд тоже задвинул стул.
– Не за что благодарить меня. Ты мне как сын, с тех самых пор…
Голоса стихли внутри дома. Несколько минут Хелена как зачарованная смотрела в темноту.
Раджив-Хамелеон.
Раджив?
11
Когда Хелена проснулась, было еще темно. При свете лампы она надела рубаху с длинными рукавами и широкие штаны для верховой езды, которые, как объяснила Гита, велел принести ей в спальню хузур. Высокие сапоги гулко стучали по мраморному полу погруженного в сон дома, а во дворе, едва освещенном закрепленными на стенах факелами, изо рта шел пар.
Хелена поплотнее завернулась в жокейскую куртку, на которую еще набросила свою красную шаль, и через узкий проход между стенами направилась к конюшням, которые находились в отдельном маленьком дворе, окруженном высоким забором. Теплый конский запах ударил ей в нос. Несколько уже оседланных лошадей, нетерпеливо фыркая, переминались с ноги на ногу. Вокруг них хлопотали конюхи: кто поправлял на седле ремень, кто подтягивал упряжь, кто привязывал поклажу. С некоторым облегчением Хелена заметила, что берут лишь самое основное: ни бесчисленных коробок с платьями, ни элегантных чемоданчиков видно не было.
Трое раджпутов – их охрана – запрыгнули в седла. Следом за ними – еще четверо индусов, к лошадям которых были привязаны самые большие тюки. Ян подал Мохану Тайиду завернутого в одеяло сонного Джейсона. Один из индусов подвел к Хелене красивую рыжую кобылицу и поклонился. Лошадь фыркала и с любопытством таращила блестящие глаза. Хелена ласково потрепала ее по шее и вскочила в седло. Кобыла сделала несколько шагов, прежде чем наездница почувствовала себя уверенно и выпрямила спину. Хелена натягивала кожаные жокейские перчатки, когда к ней на темном жеребце подъехал Ян.
