Хелена отложила перо, почувствовав неприятные спазмы внизу живота. Регулярные недомогания начались два дня назад. Похоже, длительное путешествие через пустыню сказалось на ее здоровье. В критические дни Хелена пользовалась набитыми мхом прокладками, которые Назрин не так давно пожелала посмотреть. Хелену удивила и разозлила просьба старой служанки, но, покраснев от стыда, она ее выполнила.
По строгим правилам индуизма, в такие периоды женщине запрещалось переступать порог зенаны, она не должна была общаться с мужчиной, дабы не осквернить его своей нечистотой. Не потому ли Невилл избегал ее в последнее время? Или он снова покинул Сурья-Махал, уехав в неизвестном направлении и на неопределенное время? Женщины уклонялись от ответов на ее вопросы. И Хелена, которой внезапное одиночество казалось поначалу странным и обидным, быстро с ним свыклась и стала получать удовольствие от свободы, наслаждаться которой не мешал даже неудобный пояс из плотной ткани, который ей подвязали под сари.
Хелена со вздохом взяла перьевую ручку и размашистым почерком принялась живописать красоты селений и городов, через которые пролегал ее путь по Индии, мысленно проклиная себя за фальшивый беспечный тон.
Стук – пауза, потом два стука подряд и еще один… Ричард взглянул на дверь из темной свилеватой древесины. Осторожные удары часов на каминной полке подтвердили пунктуальность его визитера. Пытаясь успокоиться, Картер глубоко вдохнул и, прежде чем щелкнуть замком, сделал несколько кругов по устланному мягким ковром полу. Вытянутая фигура в длинном жакете и джодхпурах
[6]
неслышно, как змея, проскользнула в комнату, приветствовав Ричарда чуть заметным поклоном. Тот же, прежде чем запереть дверь, выглянул в коридор и внимательно посмотрел направо и налево.
Без лишних предисловий безымянный гость с бледным, в свете камина почти серым цветом лица вытащил из внутреннего кармана толстый конверт и протянул его Ричарду.
– Здесь, сахиб.
Картер быстро разорвал конверт, просмотрел несколько исписанных мелким почерком листков и поднял глаза.
– Мне говорили, вы умеете молчать, – сказал он.
Человек в длинном кафтане поклонился.
– Конечно, сахиб.
Ричард заметил жадный блеск в глазах незнакомца и почувствовал прилив граничащей с отвращением неприязни к этому человеку, по всей видимости, на все готовому ради денег. Однако жизнь давно научила Ричарда справляться с эмоциями. Картер положил бумаги на каминную полку рядом с часами и протянул визитеру несколько ассигнаций.
– Держите меня в курсе дела.
– Конечно, сахиб, – снова поклонился посыльный. – Хотя в ближайшее время это будет очень нелегко. Его люди – потомственные раджпуты, мимо них и ящерица в пустыне не проскользнет. Проникнуть во дворец нет ни малейшего шанса.
Не моргнув глазом, Ричард полез во внутренний карман черного, как антрацит, пиджака и вытащил оттуда толстую пачку долларов.
– Уверен, вы что-нибудь придумаете.
Отблеск огня скользнул по лицу визитера, до того невыразительному, что Картер презрительно отвел глаза.
– Я сделаю все возможное, сахиб.
Посыльный еще раз подобострастно поклонился и покинул комнату, чуть слышно щелкнув замком.
Подвинув стул к камину, Ричард принялся, листок за листком, изучать бумаги, поочередно отправляя их в огонь. Он налил себе бокал хереса и, потягивая сигару, наблюдал, как корчится в пламени, превращаясь в пепел, содержимое конверта.
17
Под копытами чуть слышно хрустели песок и галька, сзади стеной стояла серебристая пыль. Хотя ночи под усыпанным звездами небом все еще были холодны, днем солнце хорошо прогревало землю, предвещая скорый конец короткой зиме. Хелена любила февральскую прохладу внутреннего двора и просторных залов Сурья-Махала и треск поленьев в камине, однако сейчас ей хотелось наслаждаться солнцем, чувствовать, как ласкает кожу теплый весенний ветерок, гоняющий по пыльным камням гнезда сухой травы, и поднимать глаза к сверкающему, как шелк, голубому небу.
К путешествию готовились без спешки, тщательно, день за днем пакуя грузы и собирая лошадей. Такая неторопливость была не в обычае Яна, когда речь шла об отъезде. По-видимому, расставание с Сурья-Махалом давалось ему не менее тяжело, чем Хелене. Впрочем, все эти дни Хелена почти не видела мужа и чувствовала, что значит для него не больше любой другой поклажи, которую надо не забыть взять с собой.
Вот уже четверо суток прошло с тех пор, как Джанахара со слезами на глазах в последний раз обняла свою молодую гостью и маленький караван, под плач и причитания обитателей дворца, выехал через распахнутые ворота на золотящиеся в лучах рассветного солнца просторы пустыни. После многоцветной роскоши Сурья-Махала безжизненный ландшафт показался Хелене еще тоскливее, а путешествие – более утомительным, чем в первый раз. Когда же Хелена начинала думать о загадочной Шикхаре, которая должна была стать ее новым домом, неторопливая рысь изматывала нервы еще больше.
Хелена на мгновение выпустила поводья, чтобы повыше закатать рукава рубахи, и чуть не вывалилась из седла, потеряв равновесие. Темный жеребец Мохана Тайида внезапно встал, и каурая лошадь Хелены, не дожидаясь команды, сделала то же самое. Индус сдвинул густые брови и напряженно уставился в пространство, словно изучая его всеми органами чувств.
– В чем дело? – спросил Невилл, подъехав к нему на вороном жеребце.
Не ослабляя внимания, Мохан Тайид тряхнул головой и перевел глаза на высящееся слева плато.
– Кто-то следует за нами по пятам.
Хелена оглядела окрестности, прикрываясь от солнца рукой, но, как ни всматривалась, не увидела ничего, кроме песка, камней и мертвой земли. Однако нависшая тишина показалась Хелене зловещей, быть может, причиной тому было беспокойство Мохана.
– Возьми мальчика, – спокойно распорядился Невилл и, обхватив Хелену за талию, потащил из седла.
Парализованная страхом, она без сопротивления пересела на вороного Яна. Хелене стало жарко, и по спине побежали ручейки пота, когда колени Невилла уперлись ей в бедра и она всем телом ощутила, как вздымается при дыхании его грудь. В это время один из раджпутов снял Джейсона с его рыжей лошади и передал Мохану.
Сонное спокойствие, в котором пребывала вся группа в последние дни, вмиг улетучилось. Нервы раджпутов напряглись до предела, и Хелена почувствовала это, не поворачивая головы. Все пространство пустыни вплоть до синеющих вдали горных склонов, казалось, замерло в тревожном ожидании.
– Твои волосы хорошо пахнут, – прошептал Невилл, зарываясь лицом в ее шевелюру.
Хелена резко обернулась. Невилл улыбался в черные усы, будто с наслаждением предвкушая опасность, а его глаза возбужденно сверкали. Он выпустил уздечку и одной рукой обнял испуганную супругу.
