– Не волнуйся, с нами ничего не случится.
И Хелена ему поверила. Чувство одиночества, затерянности среди бескрайних песков сразу отступило перед захлестнувшей душу умиротворяющей теплой волной. Хелена сама удивилась, как быстро успокоилась, и еще плотнее прижалась к Яну.
Огни Чоуринг-роуд выхватывали из темноты пышно декорированные фасады зданий с колоннами, словно перенесенные сюда с Елисейских Полей. В этот час улица превращалась в неразличимый поток всевозможных карет и лошадей. В свете фонарей мелькали роскошно разодетые дамы, колыхались страусовые перья, переливались всеми цветами радуги драгоценные ожерелья и перстни. Близилось время занять места за сверкающими хрусталем ресторанными столами.
Ворсистый ковер под ногами заглушал, казалось, не только звуки шагов, но и голоса. Зал сверкал латунью и полированным деревом, отражавшим яркие краски военных мундиров, черноту элегантных костюмов и нежные оттенки модного драпированного шелка. В углу ненавязчиво клацал пианист. Поистине аристократическая обстановка, достойная нынешних гостей «Гранд-Отеля», воплощавших собой славу, достоинство и богатство Англии!
Ричард Картер глотнул виски и снова погрузился в последний номер «Панча»
[7]
. Сейчас ему оставалось только ждать, но в его силах было сделать бесконечные дни ожидания как можно приятнее.
Он избегал светских развлечений – балов, званых вечеров, элитных клубов и скачек в парке Майдан, хотя не имел недостатка в знакомствах, открывающих любые двери. Его не соблазняли ни многолюдные базары, ни притоны в темных закоулках. Он ждал прибытия поезда из самого сердца Раджпутаны, который должен был через Гималаи доставить его на север полуострова.
Картер отвечал на телеграммы, которые регулярно приходили на его имя со всех уголков света, остальное же время между завтраком и обедом коротал в баре за чтением ежедневных газет, уделяя особое внимание «Биржевым новостям», на основании материалов которых и рассылал указания своим директорам и управляющим.
Где-то в конце февраля в «Гранд-Отеле» все чаще стал появляться невзрачного вида курьер, не желающий себя называть. Он оставлял на имя Ричарда Картера неподписанные белые конверты, за содержимое которых американец щедро платил.
Казалось, нет на свете злодейства, которым не запятнал бы себя Ян Невилл: вымогательство и незаконные азартные игры, шантаж, взяточничество, дуэль. Кое-что указывало даже на то, что он снабжает деньгами тайные организации, стремящиеся положить конец английскому господству в Индии. Тем не менее достаточно весомых оснований для обвинения Невилла в чем-либо не находилось. Все крутилось на уровне слухов, предположений, намеков, так что Ричард Картер начал было и сам подумывать о подкупе и оценивать степень продажности местных чиновников, заодно подыскивая людей, имеющих веские причины ненавидеть Невилла.
Таковых, как будто, было достаточно: лишившиеся места подчиненные и разорившиеся в одну ночь незадачливые картежники, рогатые мужья и обманутые любовницы, обиженные индусы и менее удачливые чайные плантаторы. Ричард Картер невольно зауважал человека, умеющего так искусно лавировать между туземцами и колониальной властью, не сворачивая при этом со своего собственного пути. Он восхищался его деловой хваткой, умением манипулировать людьми, даже безжалостностью, доходящей до звериной жестокости. Так постепенно, мазок за мазком, в сознании Ричарда складывалась картина, из которой выяснялось одно: ни один здравомыслящий человек не станет искать ссоры с Яном Невиллом.
Но самым удивительным было то, что, как ни старался Картер, ему ничего не удавалось выяснить о происхождении своего соперника. Насколько хорошо изучил он подноготную его конкурентов, настолько непроницаемым оставалось для него прошлое самого Невилла. Получалось, что лет десять назад этот человек возник ниоткуда, однако имея при себе достаточно денег, чтобы купить почти семь сотен акров земли в верховьях Дарджилинга, нанять сотни рабочих, чтобы выкорчевать джунгли и разбить плантации, и вдобавок выстроить себе роскошный особняк – не чета примитивным бунгало других плантаторов. Откуда он явился, да еще с таким капиталом, не знал никто, хотя версии выдвигались одна фантастичнее другой.
Ричард понятия не имел, как распорядиться имеющимися у него сведениями. Он тщательно уничтожил все письменные свидетельства, как когда-то стер следы собственной прошлой жизни. Той самой, которую так старался забыть и которая все чаще давала о себе знать в кошмарных снах и шаг за шагом преследовала его на улицах Калькутты. Он уже собирался вернуться, но мысль о Хелене оказалась сильнее его прошлого. Какой одинокой и несчастной выглядела эта девушка среди высокомерных лондонских лордов и леди! И похоже, не имела ни малейшего представления о том, в руки какого бессердечного развратника попала.
– Дик? Дик Дикон? Боже, это невероятно!
Тяжелая рука неуклюже хлопнула Картера по спине, и только это заставило его поднять глаза.
– Чем могу служить, сэр? – рассеянно пробормотал он.
Коренастый человек в хорошо скроенном, хотя и потертом костюме потряс Картера за плечи и со вздохом плюхнулся в кресло, тут же пролив виски себе на брюки. Когда он, чертыхаясь, принялся отрясать их, в нос Картеру ударил смешанный с алкоголем запах пота.
У человека было бледное одутловатое лицо и редкие светло-русые волосы. Водянистые глаза сияли от радости.
– Господи Боже мой! Вот то, о чем я мечтал! Убедиться, что хотя бы одного из нас не коснулось это проклятие. – Он озабоченно нахмурил лоб и наклонился к Ричарду. – Ведь у тебя все хорошо, Дик?
Ричард смущенно улыбнулся, поднимая глаза от газеты.
– Благодарю вас, сэр, у меня все в порядке.
Собеседник облегченно вздохнул и снова опустился в кресло.
– Ты представить себе не можешь, Дик, как я рад это слышать! Все эти ужасы со стариком Клайдоном… Резня тем летом – ничто по сравнению с тем, что постигло наших парней потом. Джимми Холден найден мертвым в наркоманском притоне. Том Криппс повесился. Боб Франклин застрелил свою суку-жену, а потом и себе пустил пулю в лоб. Тоби Бингхам уже не человек и ведет растительную жизнь в сумасшедшем доме. Эдди Фоксу на дуэли прострелили легкое. Сэм Гринвуд разгорячился в одном притоне, где пристрелил не только двух шлюх, но и офицера, за что и был в конце концов вздернут. Ну а сам старик Клайдон… – Блондин вздохнул. – О нем ты, должно быть, читал в газетах. Что же касается меня… – Он махнул рукой, опрокинув на стол остаток виски. – Все потеряно, абсолютно все. Как будто сатане проиграл в карты. Я уволен, отовсюду изгнан и имею лишь нищенскую пенсию за многолетнюю армейскую службу.
– Мне прискорбно это слышать, – вежливо заметил Ричард и коротко посмотрел на собеседника, прежде чем вернуться к газете.
– И все этот сукин сын, этот предатель, помнишь? Тот парень, здоровый как бык, за которым мы охотились несколько месяцев? Он якшался с черномазыми и стрелял в наших из засады. «Кала Нанди» – так они его называли. Мы ведь так и не узнали, кем он был на самом деле. Какой-нибудь отщепенец, военный преступник… На его руках кровь англичан, наша кровь! Он так и не раскололся на допросах. Не помогла ни плетка, ни пытки всю ночь… Помнишь, мы с тобой тогда выложились по полной? Ты и я, мы отнесли его в пустыню и закопали в песок… А помнишь, как он плевал на нас с виселицы и клялся отомстить за жену и детей? И я скажу тебе, ему это удалось. – Глаза блондина увлажнились, когда он наклонился к Картеру и взял его за руку. – Будь начеку, Дик, он и тебя достанет! Да, мы зарыли его тогда в этой проклятой мертвой земле, но он до сих пор бродит здесь, вот что я тебе скажу, и он до тебя доберется!
