– Видите зелень там внизу? – сказал пилот. – Это ананасовые поля компании «Дель Монте». А чуть темнее рядом? Это кофейные деревья.
В наушниках звучало ди-ди-ди, ди-ди-ди, когда они пролетали над мачтами мобильной связи.
– Это дорога на Гариссу. А сейчас мы летим над территорией племени вакамба. Они хорошие земледельцы.
Пейзаж под ними сразу стал напоминать сюрреалистическую картину, нарисованную грубыми мазками и темными красками. Река пронизывала его, извиваясь как змея, а прямые светло-коричневые дороги из утрамбованной земли перерезали в разных направлениях.
– Это водный резервуар Найроби.
Слева раскинулось озеро.
Может, он где-то там внизу? А вдруг они как раз сейчас пролетают над ним? Видит ли он самолет? «Знает ли, что я лечу к нему? Чувствует ли, что парю над ним?»
Танзания исчезла на юге, Уганда приближалась с северо-западной стороны.
Они миновали Гариссу.
– Сейчас нет больше никаких наземных ориентиров до лагеря беженцев в Дадаабе. Вплоть до самой границы flat bushland
[47]
. Я поднимусь на четыре тысячи метров. Возможно, будет немного холодно, но на полу есть одеяла…
Холод не заставил себя долго ждать, сперва он вцепился Аннике в лодыжки, а потом начал медленно подниматься вверх по ногам. Она подняла одно из одеял, темно-синее фирмы ИКЕА.
– Итак, как часто тебе приходится возить выкуп? – спросила Анника.
– Я главным образом перевожу туристов из Кении, желающих побыстрее добраться до сафари-отелей, и потом много занимаюсь опрыскиванием. Но у меня есть коллеги, которые завязали с туристами и полностью переключились на выкупы.
Его слова резали слух. Неужели для него это был просто обычный рабочий день, один из многих, и он не видел ничего из ряда вон выходящего в отчаявшихся женщинах и искалеченных мужьях?
– А как строятся твои отношения с властями? Им известно, что ты перевозишь деньги, идущие на освобождение заложников?
Он улыбнулся ей.
– Не напрямую, – сказал он и протянул ей документ с печатями Office of the President
[48]
и Police Headquarters
[49]
.
Сlearance Certificate is hereby granted…
[50]
Она пробежала глазами текст.
Под заголовком Purpose уточнялась цель поездки:
«To carry out EEC Conservation and community development project»
[51]
.
В кенийских реестрах их полет значился как благотворительный проект, попытка помочь развитию и совершенствованию населения округа Гарисса в Северо-Восточной Кении на границе с Сомали.
Под документом стояла подпись Commissioner of Police
[52]
.
Она вернула его пилоту и вытерла руки, словно прикоснулась к чему-то грязному.
– Как часто заложникам удается вернуться с тобой? – спросил Халениус.
– Почти всегда, – ответил Уильям Грей. – Большинство похитителей ведь вполне цивилизованные люди. Они смотрят на свое занятие исключительно как на бизнес, и тогда нет смысла убивать слишком много заложников. Это bad business. Плохо для бизнеса.
Анника чуть не поперхнулась, услышав последние слова.
Внизу под ними ветер поднимал облака пыли с измученной засухой земли. Порой среди зарослей кустарника они видели сверкающие пятна там, где солнечные лучи отражались от листа железа, автомобильной крыши или сосуда с водой. В нескольких случаях им на глаза попались небольшие скопления домов внутри серых кругов.
– Когда вы должны получить координаты? – спросил пилот.
– Во время полета. Похитители не уточнили, когда именно. Я проинформировал их о времени вылета и об опознавательных знаках твоего самолета, таким образом, им известно, что мы в пути.
Халениус достал мобильный телефон.
– Здесь совсем нет приема. Где находится ближайшая мачта мобильной связи?
– В Дадаабе.
На приборной панели интенсивно замигала красная лампа. Уильям Грей слегка ударил по ней:
– Смотрите сюда, радар становится сильнее по мере приближения к границе. Им известно, что мы в пути.
– Кому? – спросила Анника.
– Янки. У них неофициальная база на побережье. Они держат нас под постоянным контролем.
Скорее всего, речь шла о базе, о которой говорил Халениус. Их вертолет слетал в Сомали и доставил испанца.
– Нас не должны видеть на радаре, – сказал Халениус. – Похитители особо подчеркнули это. Как нам доставить деньги, оставаясь невидимыми для всех?
– Мы пойдем на снижение в сторону Либоя, но не приземлимся там. Вместо этого полетим под радарами на высоте примерно тридцати метров до указанного места. Потом вернемся тем же путем, поднимемся в Либое и попадем в их поле зрения снова.
– Тридцать метров – это ведь ужасно низко.
Уильям Грей расхохотался.
– Никакой опасности. Выполняя опрыскивание, я летаю на высоте шести метров над землей. Если вы посмотрите вниз направо, то увидите дорогу между Гариссой и Либоем. На ней можно ездить только на four wheel drive
[53]
. А там у нас Дадааб.
По обе стороны под самолетом раскинулось море крыш, выстроившихся прямыми рядами, явно намекая на то, что к данным трущобам приложила руку ООН, в отличие от импровизированных, хаотических формирований вроде Киберы.
– Holy Moses
[54]
, – пробормотал пилот. – Его размеры ужасно увеличились за последнее время.
Крыши продолжались вплоть до самого горизонта.
– Засуха, голод и гражданская война, – сказал Халениус. – По данным врачей без границ, к концу года здесь будет почти полмиллиона человек.
В то самое мгновение заморгал его мобильный телефон. Он взял его, и, когда губы у него побелели, у Анники сразу затрепетало сердце.
– «Летите к 0.00824,40.968018», – прочитал он медленно и четко.
– А дальше? – спросила Анника.
– «Госпожа Анника должна положить деньги на водительское место».
