— Почему вы так говорите?
— Герцог Блекберн относится к числу джентльменов с дурной репутацией. — Лицо герцогини смягчилось, и она ласково погладила дочку по щеке. — Имоджен, ваш отец и я рассчитываем подыскать вам достойного жениха уже в этом сезоне, но прошу, обратите свой взор на других претендентов! Герцог Блекберн — человек своенравный и в свои двадцать пять еще не задумывается о женитьбе. Как и многие сверстники, он злоупотребляет алкоголем и азартными играми, к тому же пользуется услугами куртизанок. У него прекрасная родословная, но что касается характера… Не могу сказать вам о нем ничего хорошего. Поэтому прошу, пресекайте любые попытки флирта с его стороны!
Остатки гнева, вызванного поведением матери, испарились.
— Матушка, если этот джентльмен таков, как вы говорите, сомневаюсь, что он обратит на меня свое внимание! Во мне нет ничего необычного, интересы у меня самые что ни на есть приземленные. Вы со мной согласны?
— Нет, дитя мое, вы не правы! Скромность сослужит вам службу, когда настанет пора очаровывать будущего супруга. Но вы должны знать, что красивы и ваша красота будет привлекать к вам мужчин — как достойных, так и тех, кто руководствуется только низменными порывами. Мы с отцом станем направлять вас по мере сил, а ваш долг — прислушиваться к советам!
— Конечно, матушка! — промолвила Имоджен, недоумевая, отчего на душе вдруг сделалось так грустно. Она слишком мало времени провела в обществе герцога Блекберна, чтобы сожалеть о нем. — Вы с папенькой желаете для меня лучшего. Вам не следует обо мне тревожиться!
— Еще бы нам о вас не тревожиться! Ни дня без проказ — вот ваш девиз с самых ранних лет. Поэтому я не жду от вас чудес, дитя мое, — герцогиня улыбнулась дочери. — А теперь я хочу представить вас нашим добрым знакомым!
Со своего места герцог видел, что лицо зрелой дамы просветлело. Значит, она простила дочери ее маленькую оплошность, и теперь они рука об руку направлялись к небольшой группе гостей, которая приняла их весьма приветливо. Скорее всего, это первый для Имоджен сезон в Лондоне. Судя по ее невинной застенчивости, девушка росла в семейном поместье, в сельской местности. Неудивительно, что с матушкой чуть не приключился апоплексический удар, когда она обнаружила свое целомудренное дитя в его объятиях!
— Как прошел деловой разговор? — спросил Норгрейв, появляясь из-за колонны.
Тристан не мог оторвать взгляд от тонкого профиля Имоджен. На губах его играла отсутствующая улыбка.
— Вполне удовлетворительно. Ты уже успел обыграть какого-нибудь толстосума, пока меня не было рядом?
— Я старался как мог! — Маркиз быстро понял, что внимание друга обращено не на него, и взглянул в ту же сторону. — Ну, кого ты успел себе присмотреть?
— Никого, — ответил Тристан, неохотно отворачиваясь. Он знал Норгрейва лучше, чем кто бы то ни было. Юная леди, недавно прибывшая в столицу из провинции, стала бы для маркиза слишком легкой добычей.
— Нонсенс! Кто-то из этих нарядных куколок заставил забиться твое сердце.
Тристан пренебрежительно фыркнул, и его собеседник поспешил поправить себя:
— Ты прав, вернемся с небес на землю. Мне пора бы знать, что твои порывы, Блекберн, рождаются не в сердце, а в гульфике!
Друзья вместе посмеялись над этой шуткой.
Но соревновательная натура Норгрейва не позволила ему отойти от темы, которую Тристан с удовольствием оставил бы. Маркиз продолжал внимательно изучать гостей в зале.
— Ну же, покажи мне эту даму! Кого ты удостоишь своим вниманием в этом сезоне?
— Мне жаль тебя разочаровывать, но дебютантки в этом году не радуют глаз, — соврал герцог.
— Неужели? Циничное замечание, Блекберн! Обычно среди них попадается одна или две, на кого приятно посмотреть. — Но в голосе маркиза не чувствовалось особой уверенности. — Посмотри-ка туда! Очаровательное создание, ты не находишь?
Тристан зевнул.
— Которая? Та, что с рыжими волосами?
Маркиз даже наклонил голову, рассматривая девушек.
— Она тоже хороша по-своему, но я говорю о блондинке.
Разумеется, взгляд Норгрейва задержался на Имоджен, хотя в комнате было не меньше пятидесяти женщин. Тристан про себя выругался.
— Блондинка в зеленом?
— Я не замечал, чтобы у тебя были проблемы со зрением, — нахмурился его приятель. — Даме в зеленом столько же лет, сколько нам вместе взятым! Я смотрю на девушку в голубом платье. Теперь увидел?
Еще бы! Тристан успел заметить, что красоту Имоджен отметили не только они с маркизом. За последние несколько минут ряды ее восхищенных поклонников пополнили еще два джентльмена.
— Леди в голубом, говоришь? — Герцог задумчиво посмотрел на девушку и поджал губы. — Ты прав, хорошенькая.
Брови маркиза поползли вверх.
— Хорошенькая? Скромная похвала для женщины, которую многие назвали бы богиней!
— Ты называешь их богинями ровно до той минуты, когда они падают к твоим ногам, — отозвался Блекберн, чувствуя, что в друге просыпается охотничий азарт. И это была чистая правда: одержав победу, Норгрейв быстро терял интерес к женщине.
— Я предпочитаю видеть их на кровати лежащими на спине, — поправил он друга. — А блондиночку мне не терпится увидеть во всех моих любимых позах!
Тристан передернул плечами и постарался изобразить равнодушие.
— На здоровье!
Норгрейв подозрительно прищурился, и герцог понял, что переигрывает.
— Ты был ей представлен? — спросил маркиз.
Тристан не без раздражения покачал головой.
— Нет.
— Ты умеешь врать, Блекберн, и многих тебе удается провести, но только не меня! Я знаю тебя с детства, и между нами никогда не было секретов. Признавайся, какими ухищрениями ты добился этого?
Не зная что ответить, Тристан провел рукой по своим темным волосам.
— Мы не были представлены друг другу должным образом.
— Ее крокодилица-матушка тебя отвадила? — Глаза Норгрейва насмешливо улыбались. — Унизительно, а, Блекберн?
— Пожалуй.
Вероятно, было что-то противоестественное в удовольствии, которое доставил маркизу тот факт, что Тристану не удалось произвести впечатление на юную леди и ее матушку.
— И даже твой титул и смазливое лицо не привели их в трепет? Какое разочарование!
— Боюсь, дурная слава бежит впереди меня, — легко согласился Тристан. Прежде ему без проблем удавалось обойти препятствия подобного рода.
Норгрейв ободряюще хлопнул друга по плечу.
— Зато все знают, что истории, которые о нас ходят, — чистая правда!
— До последней пикантной подробности!
