– У тебя что-то случилось? – Услышав ее голос, Монк прервал размышления. Медсестра перевела взгляд с Калландры на него, а потом вновь посмотрела на свою старшую подругу.
– По-твоему, мне нельзя просто так здесь появляться? – проговорил сыщик так, словно хотел оправдаться, прежде чем поднялся со стула.
– Здесь? – У Эстер приподнялись брови. – Да, нельзя.
– Тогда ты ответила на собственный вопрос, да? – колко заметил Уильям.
Его старая знакомая была права. Никто не придет в заразный барак в Ист-Энде без самой крайней нужды. Кроме таких неприятных факторов, как отвратительный запах, холод, неприглядный вид, сырость и сопровождающие человеческие страдания звуки, в таком месте любому посетителю плюс ко всему ничего не стоило заразиться самому. Монк заглянул Эстер в лицо. Она выглядела совсем изможденной. Кожа ее лица настолько побледнела, что казалась серой, волосы успели засалиться, а в своем слишком тонком платье она наверняка мерзла в этом плохо отапливаемом помещении. В таком состоянии у нее едва ли хватит сил, чтобы противостоять болезни.
Медичка раздраженно прикусила губу. Ее всегда охватывало чувство досады, если кому-нибудь удавалось победить ее в словесной схватке.
– Тебе понадобилась помощь Калландры? – Голос ее сделался язвительным. – Или моя?
Уильям понимал, что теперь в ней говорил сарказм. Он также не забыл, как часто она ему помогала – например, во время их первой встречи, когда он сам находился в отчаянном положении, а его жизни угрожала опасность. Он часто вспоминал, как ее смелость и вера в него придала тогда ему силы для борьбы.
В голову Монку пришло сразу несколько ответов, причем большинство из них казались ему самому довольно грубыми. В конце концов, главным образом ради Калландры, он предпочел сказать правду или, по крайней мере, что-то весьма близкое к ней.
– Я занимаюсь делом, следы которого, похоже, теряются где-то за пару улиц отсюда, – проговорил он, бросив на Эстер холодный взгляд. – Человек, которого я ищу, был братом одного из хорошо известных здесь типов и, похоже, как раз направлялся на встречу с ним. Поэтому я решил, что ты сумеешь мне помочь.
Какие бы мысли ни будоражили сейчас разум медсестры, а она казалась не только смертельно усталой, но вдобавок еще и раздражительной и огорченной, Эстер предпочла проявить ложный интерес к словам Монка.
– О каком типе ты говоришь? Нам здесь некогда особенно разговаривать, но мы можем поспрашивать о нем. – Мисс Лэттерли опустилась на стул, на котором только что сидел Уильям, не позаботившись даже о том, чтобы оправить юбки.
– Кейлеб Стоун, или Стоунфилд. Не думаю, чтобы… – начал детектив и осекся. Он собирался сказать, что девушка наверняка ничего о нем не знает, однако изменившееся выражение ее лица сразу заставило его понять, что этот человек ей известен, причем далеко не с лучшей стороны. – Что? – требовательно спросил сыщик.
– Я знаю только, что он очень жесток, – ответила мисс Лэттерли. – И Калландра может сообщить тебе не больше моего. Мы с нею разговаривали об этом прошлой ночью. Кого ты разыскиваешь?
– Энгуса Стоунфилда. Это его брат.
– И почему ты его ищешь?
– Потому что он пропал! – резко бросил Монк.
Ему казалось нелепым позволить этой девушке заставить его почувствовать себя неловко, почти виноватым, как будто ему приходится отрицать какую-либо часть собственной личности. И дело заключалось не только в этом. Эстер нравилась Монку, и он восхищался многими чертами ее характера, однако другие вызывали у него сожаление и всякий раз приводили к приступам раздражения. Он никогда не пытался этого скрывать – впрочем, точно так же, как и она. Они оба чувствовали себя так, словно их объединяли взаимные долги чести, но не более того. И мисс Лэттерли, судя по всему, также испытывала желание возвратить свои долги. Однако, возможно, Монку все же следовало предупредить ее об опасностях, которым она подвергает себя, находясь среди заразных больных…
– Его кто-нибудь разыскивает? – нарушила Эстер его размышления.
Больше сдерживаться Уильям не мог.
– Конечно, его разыскивают, – ответил он. – Его ждут жена и дети, он нужен своим работникам… Что за идиотский вопрос!
На бледных щеках медсестры выступил румянец. Она сидела, чуть сжавшись от холода, однако плечи у нее оставались прямыми.
– Я хотела узнать, не ищут ли его как преступника, – ледяным тоном объяснила девушка. – Я успела позабыть, что ты вдобавок охотишься за беглыми мужьями по заданию их жен.
– Он не сбежал от жены, – ответил Монк не менее ядовито. – Этот бедняга почти наверняка уже мертв. И я бы сделал это ради кого угодно… Его жена готова лишиться разума от тоски и тревоги. Она заслуживает сострадания ничуть не меньше, чем любой из лежащих здесь несчастных.
Сыщик сердитым жестом выбросил вперед палец, указав в сторону складского зала, застланного накрытой одеялами соломой, хотя сам он, несмотря на собственные слова, испытывал гораздо более сильную жалость к находившимся там людям. Не многим из них суждено было остаться в живых. Понимая это, Монк сердился не на них, а на Эстер.
– Если муж этой женщины погиб, ты, Уильям, ничем не сможешь ей помочь. Ты можешь только доказать это, – послышался спокойный голос вмешавшейся в разговор Калландры. – Даже если Кейлеб его убил, ты, возможно, не сумеешь найти этому свидетельства. Что требуется полицейским, чтобы засвидетельствовать смерть? Им нужно увидеть тело?
– Нет, если мы сумеем найти свидетелей, которые подтвердят, что он мертв, – ответил детектив. – Они отлично знают, что труп может унести отливом и его уже никогда не найдут.
Он посмотрел на леди Дэвьет, словно не замечая Эстер. Тусклый свет и проникающий всюду запах свечного сала, джина, уксуса и сырого камня вызывали у него тошноту, а мысль о том, что рядом находятся люди, пораженные заразной болезнью, заставляла Уильяма держаться еще более напряженно. Разум подсказывал ему оставить опасения: он бы стал презирать себя, если бы испытал сейчас страх, ведь Калландра и Эстер проводили здесь дни и ночи! Однако его организм, казалось, сам чувствовал опасность, и инстинкт побуждал Монка поскорее уйти оттуда, пока тиф не добрался до него и он не заболел. Мужество мисс Лэттерли вызывало у него чувства, которых он вовсе не желал, считая их болезненными, противоречивыми и пугающими. И теперь сыщик ненавидел ее за то, что стал по ее вине столь уязвимым.
– Если мы что-нибудь узнаем, мы тебе об этом сообщим, – пообещала Калландра, с заметным усилием поднявшись на ноги. – Боюсь, судя по тому, что здесь говорят о Кейлебе Стоуне, твои предположения более чем обоснованны. Извини.
Монк сказал не все, что ему хотелось. Детектив с удовольствием остался бы со своей покровительницей подольше, однако он, похоже, выбрал не совсем подходящее время для визита. Поблагодарив ее немного сухо, Уильям кивнул Эстер, но так и не произнес ни единого слова из тех, которые собирался ей сказать. А потом удалился с таким ощущением, как будто ему не удалось довести до конца какое-то дело, которое впоследствии окажется для него важным. При этом Монк не ощутил ни малейшего просветления разума, на что он так надеялся.
