Конечно, теперь Монк больше не обладал полномочиями полицейского, а Уиггинс – так звали хозяина лавки – был довольно крепким орешком. Ему бы просто не удалось заниматься своим делом столько лет, если б он при каждом удобном случае не пользовался несчастьями других.
– Да? – проговорил Уиггинс, приготовившись защищаться при виде сыщика, появившегося в лавке с пустыми руками. – Мне нечего вам сказать, – продолжал он тем же настороженным тоном, – у меня нет краденых вещей, и я не имею дела с ворами.
С этими словами ростовщик выставил вперед заплывший жиром подбородок. Он лгал, и они оба понимали это. Сейчас Уильяму было важно поймать его на лжи.
Монк заранее решил, как ему следует себя вести.
– Я тебе не верю, хотя, впрочем, с другой стороны, мне на это наплевать, – заявил он.
– Правда? С каких это пор? – Уиггинс изобразил на лице глубокое недоверие.
– С тех пор, как я понял, что мне лучше заниматься с тобою делами, чем сажать тебя в тюрьму, – ответил детектив.
– Вот как? – Ростовщик наклонился вперед через прилавок, заняв все пространство между двумя каменными кувшинами с одной стороны и кучей кастрюль и чайников – с другой. – Вы думаете, я возьму вас в долю, да? – Ему явно хотелось оскорбить посетителя, однако увидев, что тот как будто не собирается сердиться, Уиггинс неожиданно растерялся. – Вы что, сидите теперь на мели? А вот со мною такого не бывает. Подумать только! Ну и не повезло же вам, мистер Монк! Вы, наверное, жалеете, что вам перестали платить за то, что вы ловите людей? А кушать наверняка хочется и погреться тоже, так? Должен вам сказать, вы теперь уже не такой франт, как раньше. Но что делать, с кем не бывает? – С каждой новой мыслью, приходящей ему в голову, на лице у него все шире расплывалась улыбка. – Если вам захотелось заложить что-нибудь из этого тряпья, которое на вас надето, я могу сказать, сколько стоит ваше барахло. Могу даже продать его здесь за хорошие проценты. Если вы, конечно, не желаете, чтобы вас увидели за этим занятием… Оно ведь претит вашей гордости, да?
Уильяму с огромным трудом удавалось сдерживать гнев. Ему очень хотелось заявиться в эту лавку потом, в своем самом лучшем костюме, и сунуть в руку Уиггинсу золотой соверен, расставив таким образом все на свои места.
– Я становлюсь опасным противником, когда на меня давят, – ответил он сквозь зубы. – А ты сейчас как раз этим и занимаешься.
– Вы и так всегда им оставались, – язвительно заметил Уиггинс. – И таких друзей, как вы, тоже лучше не иметь. Так вы собираетесь что-нибудь заложить или нет?
– Я пришел сюда по одному делу, – осторожно ответил детектив. – Только не к тебе, а Кейлебу Стоуну.
Лицо ростовщика стало напряженно-серьезным.
– Я собираюсь предложить ему одно дело, – солгал Монк. – Стоун неплохо на нем заработает, а он, насколько мне известно, знает, как распорядиться деньгами. Мне надо узнать, где его найти, и я, похоже, не ошибся, заглянув для начала к тебе.
– Я не знаю, где его искать, а если бы даже и знал, все равно не стал бы вам говорить. – Взгляд Уиггинса сделался холодным и жестким. Он не отвел глаз, глядя в лицо сыщику.
В этот момент дверь в лавку распахнулась, и на пороге появилась невысокая женщина в тонкой шали, накинутой на сутулые плечи, и с парой ботинок в руке. Она пристально посмотрела на Уильяма, явно раздумывая, стоит ли ей подождать, пока он закончит дела, или нет.
– Что тебе надо, Мэйси? – спросил ростовщик, сразу оборвав разговор с Монком. – Опять ботинки Билли? Я дам за них шесть пенсов. Я бы дал больше, но тебе все равно столько не заработать, чтобы выкупить их обратно.
– Ему заплатят в пятницу, – проговорила женщина таким тоном, словно она скорее надеялась, что это действительно произойдет, чем верила собственным словам. – У него сейчас есть работа, но мне нужно кормить детей. Дайте мне шиллинг, мистер Уиггинс. Я верну его вам.
– Они столько не стоят, – тут же ответил хозяин лавки. – Они у него дырявые. Я знаю эти башмаки, как собственную задницу. Семь пенсов. Не больше! Забирай деньги и проваливай.
– Чем занимается твой Билли? – неожиданно поинтересовался детектив.
Ростовщик набрал в грудь воздуха, собравшись вмешаться в разговор, но женщина опередила его:
– Всем, чем угодно, мистер. Если вам что-нибудь нужно, мой Билли сделает это для вас, – сказала она, и ее исхудавшее лицо озарилось надеждой.
– Мне нужно найти Кейлеба Стоуна, – ответил Монк. – Я только хочу узнать, где он живет, – и всё. Я сам буду с ним разговаривать. У него умер брат, и я собираюсь официально сообщить ему об этом. Они поддерживали близкие отношения друг с другом, несмотря на то что его брат жил в Вест-Энде.
– Я могу показать, где живет Селина Херрис, – сказала жительница трущоб, тяжело вздохнув. – Это его подруга.
Уильям достал из кармана шиллинг.
– Вот, возьми, и я дам тебе еще один, когда ты проводишь меня к его дому, – пообещал он. – Забирай ботинки!
Схватив монету худой грязной рукой, посетительница бросила в сторону Уиггинса торжествующий взгляд, в то же время сознавая, что ей наверняка придется обращаться к нему снова, а потом направилась к двери. Монк вышел из лавки следом.
Выругавшись, ростовщик сплюнул в стоявшую на полу медную плевательницу.
Женщина повела сыщика по мрачным улицам с ухабистой мостовой в сторону реки. Они, как и ожидал Монк, приближались к Собачьему острову. От воды тянуло влажным ветром, приносившим запахи соли, протухшей рыбы, городских нечистот и сырость отлива, откатывающегося к устью Темзы и к открытому морю. Серые воды реки несли на себе спускающиеся вниз по течению бесконечные вереницы тяжелых барж, нагруженных товарами, предназначавшимися для отправки едва ли не в половину стран мира. Обгонявшие их пароходы направлялись к причалам Гринвича или еще дальше.
Рядом с сыщиком и его спутницей катила телега ломовика, громко стуча колесами по неровной булыжной мостовой. По улицам разносился монотонный голос старьевщика, кричавшего так, как будто тот ожидал, что кто-то окликнет его в ответ. На углу две женщины затеяли между собой злобную ссору. В одном месте дорогу перебежала кошка с жирной крысой в зубах.
Они спускались вниз по Бридж-стрит, параллельно Лаймхаус-рич с одной стороны и Вест-Индия-Докс – с другой. Далеко впереди замаячили длинные корабельные мачты, за которые едва не задевали низкие облака. Из печных труб тянулись к небу тонкие струйки дыма. Мэйси пересекла Кьюба-стрит и направилась дальше. Наконец она остановилась на перекрестке с Манила-стрит.
– Третий дом вон в ту сторону, – хрипло проговорила женщина. – Там нет крыльца, только дверь, и все. Там она и живет. Ее зовут Селина. – С этими словами Мэйси на всякий случай протянула ладонь, явно сомневаясь, что получит еще один шиллинг.
– Как она выглядит? – Монку хотелось, чтобы подруга Стоуна оказалась похожей на ту, о которой говорил мистер Арбатнот. В этом случае он поверит своей спутнице и даст ей еще один шиллинг.
