– Она сегодня в восемь вечера еще была на работе, и сейчас, вы посмотрите, уже так поздно, а она еще не спит, вероятно, все еще работает.
Я не ожидал, что Чэнь фыркнет и с презрением скажет:
– Скорее всего, ждет, когда все заснут, чтобы спокойно уйти.
– Уйти? Куда?!
– В тренировочный центр.
– Зачем ей в тренировочный центр?
– А вы не знаете?
Я спросил, в чем дело. Чэнь ответил: дело в начальнике Ване из тренировочного центра.
– А какие у них дела?
Чэнь уже было хотел сказать, но промолчал.
– Что случилось? Лао Чэнь, скажите!
– Вам никто не рассказывал?
– Если бы рассказывал, разве стал бы я вас спрашивать?
– Тогда спросите других, мне неловко говорить об этом.
Я вспылил:
– Сейчас я вас спрашиваю! Если вы молчите, кого мне спросить?!
Ему ничего не оставалось, как рассказать:
– Ну а что еще может быть? – Он помолчал. – Говорят, она сейчас часто по ночам ходит в тренировочный центр и возвращается только под утро.
От отдела дешифровки до тренировочного центра – две горные гряды. Если идти по дороге, то это примерно семь-восемь ли, а если срезать и идти по тропинке, то все равно пять или шесть ли, то есть на дорогу уйдет более часа. Согласно правилам, сотрудники отдела дешифровки могут посещать тренировочный центр, а люди, работающие в центре, не имели права входить на нашу территорию. То есть если между ними что-то там происходит, то выход для них был только один: Хуан Ии должна была ходить к нему. Но я все-таки не мог поверить, ведь, во-первых, начальник Ван был женат, я полагал, что он не осмелится на такое, а во-вторых, Хуан Ии такая молодая и красивая, как он мог ей понравиться?
Слова – это не аргумент, и догадки не в счет. Чтобы узнать правду, лучше всего обратиться к самому начальнику Вану.
Ван хоть и был чиновником невысокого ранга, но все равно руководитель, и я, хоть и носил звание заместителя главы директора подразделения, тоже был просто руководителем, не решавшим крупные дела всей организации. Поэтому, для того чтобы допросить Вана, мне надо было попросить начальницу Ло. Услышав мой доклад, она была поражена еще больше меня и сразу же по телефону вызвала Вана к себе. Кто бы мог подумать, что этот гребаный Ван не станет даже спорить и прибегать к каким-либо уловкам, а сразу сознается и расскажет все в подробностях!
Оказывается, у них действительно был роман, причем завязался он, когда я ездил в Советский Союз! Этот скотина Ван обнаглел и посмел распутничать! Да еще и не с простой женщиной, а с той, которую мы с таким трудом нашли и перевели к нам в отдел, чтобы она помогла организации совершить прорыв в важном деле! Начальница Ло была просто в ярости и не испытывала сочувствия, слушая его просьбы о пощаде. Она в тот же день созвала совещание всех руководителей, чтобы решить, как его наказать. На собрании Ло сказала, что уже доложила в штаб-квартиру о случившемся, оттуда ответили, чтобы мы сначала предложили наш вариант наказания, а там потом рассмотрят. Ее мнение было таково: наказать по всей строгости, как можно быстрее, не слушая никаких объяснений, безжалостно и беспощадно.
– Это беззаконие в высшей степени! Руководитель администрации, у которого стаж партийной работы уже более двадцати лет, настолько опустился, где это видано?! – возмущалась она.
Занимавшийся администрированием и контролем заместитель Чжун спросил начальника политотдела, как раньше разбирались с подобными случаями. Ло ответила:
– Не надо смотреть на то, что было раньше. Этот случай особенный. Ведь он не просто втихую предавался любовным утехам, он покусился на специалиста, которого мы с таким трудом нашли и перевели к нам, чтобы она помогла организации совершить прорыв в важном деле. А это очень ответственно! Потому что неправильное решение самым серьезным образом отразится на своевременном выполнении всей операции!
Заместитель Чжун произнес:
– Значит, «тройное наказание»! Уволить, выгнать из партии и снять с занимаемых постов, пусть возвращается домой!
Чэнь сказал:
– «Тройное наказание» – слишком суровое решение, надо все-таки оставить ему хоть какой-то путь отступления.
Ло спросила: какой путь отступления? Чэнь ответил: оставить на занимаемом посту. Поначалу Ло была абсолютно не согласна, а потом пошла на уступки: решили оставить ему его общественную должность и отправить на задний склон горы на ферму Линшань свиней разводить. Затем она спросила мое мнение. Я был согласен с ее решением, но попросил, чтобы, наказывая Вана, не втягивали в это Хуан Ии. Ко мне тут же присоединился Чэнь:
– Да, надо сохранить доброе имя Хуан Ии, в противном случае это повлияет на ее работу.
Начальница Ло согласилась и дала указание начальнику политотдела оформить сказанное в виде документа, представить его для отчета в штаб-квартиру, чтобы поскорее получить результат и отправить ублюдка Вана на ферму.
Приказ о наказании пришел быстро и в виде директивного документа центрального органа власти был направлен во все отделы.
Формулировки там были обтекаемые, в нем говорилось, что у Вана «дурные моральные качества, оказывающие крайне негативное влияние», и больше не упоминались никакие обстоятельства.
Однако Хуан Ии вовсе не была благодарна. В тот же день, когда вышел приказ, она вихрем ворвалась ко мне в кабинет и потребовала объяснений, почему Вана так наказали. Я не знал, каким образом излить свой гнев и ярость, поэтому не хотел, чтобы она приходила ко мне, да еще с таким заносчивым и высокомерным видом. А тут я моментально вспылил и, обвиняя, закричал на нее:
– Да как у вас хватает наглости являться ко мне?
– А что я?
– Вы прекрасно знаете, о чем я!
– Я не знаю! – Ее голос был почти таким же громким, как мой. – В приказе не сказано, за что вы так наказали Вана, написано лишь, что у него «дурные моральные качества, оказывающие крайне негативное влияние». Что имеется в виду? Я не понимаю. Если имеются в виду наши с ним отношения, то хочу вам сказать, что к нему это не относится, это была моя инициатива. Раз хотите кого-то наказать, то наказывайте меня, а не его.
– Вы думаете, мы вас послушаем?
– Не меня, прислушайтесь к фактам, ведь, наказывая кого-то, надо следовать фактам, ведь так? А факты именно таковы!
– Да, факты таковы, что мы самыми невероятными усилиями нашли вас и перевели сюда не для того, чтобы вы натворили бед, а чтобы взвалили на себя тяжелую ношу и совершили подвиг.
Она ответила, презрительно скривив рот:
– Я вам сразу говорила, что я – плохой человек…
Я начал бранить ее:
– Вы совсем дура или как? Он же женатый мужчина, какую пользу это принесло бы?
