Пока я так размышлял, директор Люй и Су тихо вышли из каюты. Я подумал, что профессор вот-вот придет и они, вероятно, пошли на причал встречать его. Это место находилось не близко от Ханоя. Профессор, невзирая на смертельную опасность, проделал такой дальний путь, чтобы увидеть сына и место, где тот воевал. Вот уж правда – бедные наши родители… То, что он решил приехать вечером, – это было правильное решение, потому что в такое время американские самолеты обычно не появлялись. Уважаемый профессор, хотя я и не ваш сын, но, как и он, в этот момент люблю вас и желаю вам благополучия!
Однако все произошло не так, как я полагал. После ухода директора Люя и Су подлодка потихоньку начала погружение в воду, медленно покачиваясь на волнах, словно огромная рыба. Я подумал, что профессор, вероятно, не в Ханое. А где же тогда? Видно, где-то далеко. Все знают, что в то время и в тех обстоятельствах подлодки просто так не отправлялись в путь. Чтобы один профессор смог взглянуть на своего сына (да к тому же не настоящего), целая подводная лодка подвергается опасности, из этого видно, что профессор этот – не обычный человек. Может быть, он очень известный крупный деятель.
Подлодка тихо покачивалась на волнах, унося меня неизвестно куда.
Я, никогда не бывавший на подлодках, и не представлял, какое это прекрасное ощущение, могу даже сказать, что кажется, как будто ты в колыбели. Я словно вновь вернулся в пеленки и, как в тумане, встретил мой первый сон с момента смерти. Ни один живой человек не помнит свой первый миг – первый увиденный цвет, первый услышанный звук, первый сон. Но для умершего все первые разы случаются, когда он их ждет, поэтому они оседают в памяти. Я не только помню, как заснул первый раз, я также помню и как первый раз проснулся. Я расскажу вам, как это было: кто-то ворвался в каюту, задел стоявшую у двери вешалку, звук ее падения разбудил меня. Этот человек был мне незнаком, он выглядел как матрос. Войдя, он, не сказав ни слова, стащил меня с кровати и потащил наружу – к полукруглой двери люка. Через какое-то время я услышал голос директора Люя:
– Принесите морскую карту.
В этот момент я его увидел, он пришел из коридора.
Су (тот, который меня причесывал и одевал) передал карту директору. Видимо, из-за того что подлодку качало, они сели на корточки и разложили карту на моем теле.
– Где мы сейчас находимся? – спросил директор У Су.
– Вот тут, – Су указал на карту, – отмель Байцзявань, мы в десяти милях от нее.
– Каковы сейчас ветер и волны? – снова задал вопрос Люй.
– Идеальные! Исходя из расчета силы волн и направления ветра, его уже перед рассветом вынесет на отмель.
Директор Люй взглянул на часы и отдал приказ матросу:
– Действуйте!
Матрос открыл люк и энергично вытолкнул меня наружу.
Я и подумать не мог, что все кончится именно так.
09
Моя история постепенно движется к концу.
Как я уже говорил, тридцать лет назад из-за неожиданного поворота судьбы меня по ошибке приняли за другого человека. А самое ужасное состоит в том, что за эти тридцать лет эта ошибка так и не была исправлена: до сих пор кто-то любит «Хо Хай Зыонга», кто-то его ненавидит. Я думаю, никто не хотел бы такой судьбы, это несправедливо, поэтому я так спешу рассказать об этом, чтобы прояснить свое отношение к Хо Хай Зыонгу.
Когда волны, как и предсказывал директор Люй, вынесли меня на песчаную отмель Байцзявань, меня быстро обнаружили два местных рыбака. Я всегда подозревал, что они были не рыбаки, а сотрудники китайских спецслужб. Почему? Потому что, когда они нашли мое тело, то не проявили ни малейшего интереса к ценностям, которые были при мне, для них важны были высокие «интересы американской армии», поэтому о своей находке они тут же доложили американским властям, расквартированным в том районе.
Мой статус (офицер ВМФ Вьетнама) привлек особое внимание со стороны американских властей, группа следователей быстро прибыла на место обнаружения, мой труп отнесли в находившееся неподалеку учреждение, где обыскали с головы до ног. Я понимал, что они наверняка хотят получить разведданные, но ведь я был всего лишь сотрудником склада амуниции, работавшим в тылу, какие у меня могли быть полезные для них сведения? Но, судя по тому, что они нашли при мне, я ошибался.
При мне они обнаружили:
1) офицерский билет, свидетельствовавший о том, что погибший – Хо Хай Зыонг, офицер особого отдела штаба ВМФ Вьетнама;
2) фотографию прекрасной девушки по имени Туэт Нян и два ее письма с любовными признаниями;
3) письмо из дома, из которого следовало, что отец покойного – профессор, имеющий большое политическое влияние;
4) банковское требование о погашении платежа, свидетельствовавшее о том, что покойный – представитель «золотой молодежи», склонный к расточительству;
5) секретное письмо. Отправитель – второе лицо в некоей воинской части сухопутных войск Вьетнама, а получатель – начальник воинской части ВМФ Вьетнама. В письме упоминалось о планах сухопутных войск начать наступление на американскую армию с четвертой линии обороны и была высказана просьба о поддержке со стороны военно-морских сил. В то же время в письме говорилось, что для прикрытия на седьмой линии обороны будут проведены маневры.
А я и не знал, что у меня столько вещей, в числе которых и «совершенно секретные военные сведения», стоившие дороже золота. Никто не знал, знал только я, я догадывался, что все это – план директора Люя. В этот момент все мои сомнения рассеялись как дым, я выполнил «задачу», возложенную на меня директором Люем, а дальнейшее зависит о того, поверит ли американское начальство. Естественно, я надеялся, что оно поверит, но мои надежды для них – просто чушь собачья, заклятье, а достигнет ли мое заклятье результата, теперь знает лишь Небо.
В отличие от сведений, которые были при мне, тело мое не представляло интереса. Однако, вероятно, из-за моих «заслуг» в предоставлении важных данных американцы не выкинули труп в море, как я полагал, а похоронили меня на кладбище. Оно находилось на берегу моря, поэтому шум прилива каждый день не дает мне покоя. Единственный плюс в том, что я каждый день могу смотреть в сторону моей родины. Когда человек живет на родине, то он, возможно, не ощущает, насколько это место ему дорого, он понимает это, стоит только уехать. Моя могила в глухом месте, и я все беспокоюсь о том, как американцы распорядились предоставленными мной сведениями.
Примерно полмесяца спустя рядом с моей заброшенной могилой запахло розами. Я открыл глаза и увидел, что перед моей могилой стоит девушка в длинной ветровке, а в руках у нее букет роз. Мне она была незнакома, я вообще никого не знал в этом богом забытом месте, поэтому я решил, что она ошиблась могилой. На этом кладбище с начала войны каждый день появлялись новые могилы, кроме того, было много могил неизвестных солдат, поэтому она вполне могла ошибиться.
Но когда она заговорила, я сильно разволновался, потому что говорила она о том, о чем я постоянно думал. Она рассказала, что американцы ничего не заподозрили в сведениях, которые нашли при мне, и сразу же перекинули большую часть войск с седьмой линии обороны на четвертую. Однако только они закончили переброску войск, как наши войска начали молниеносную атаку на седьмую линию обороны и одержали победу. В конце она добавила:
