Книга Сексуальная жизнь сиамских близнецов, страница 50. Автор книги Ирвин Уэлш

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сексуальная жизнь сиамских близнецов»

Cтраница 50

– Нет! Я не могу! Говорю, мне плохо!

– Это просто твой организм приспосабливается. Как при ломке у наркоманов. Нужно пройти через это говно! Так, кстати, что у нас там с говном… молодец! – Я беру ведро.

Отлично, высрала целую кучу вонючих каштанов. Я стала добавлять ей льняные семечки в еду и заставляю много пить, и вот результат. Несу токсичные отходы в туалет и смываю в унитаз. Скоро стул у нее станет продолговатым, мягким и гладким, не то что сейчас, когда ее говехи напоминают Существо из «Фантастической четверки». Еще она вымылась в лягушатнике и переоделась в чистое. Я беру грязную одежду и отношу в ванную.

Возвращаюсь в гостиную; Соренсон продолжает стонать:

– Я хочу кока-колу или спрайт! Только одну бутылку! У меня голова болит…

Господи, как же она ненавидит меня! Лежит туша на матрасе, закутавшись в одеяло, как какая-то толстая беженка. Лу-у-зер!

– На тренажер. – Я хлопаю по тренажеру.

– Не могу!

– Та-ак… что я тебе говорила про слова и фразы типа «не могу»? Мм? Для меня они хуже ругательств.

Она еще сильнее натягивает на себя одеяло, пялясь на меня умоляющим взглядом:

– Нет… умоляю… выпусти меня! Умоляю, Люси… это не смешно уже, правда! Я буду делать все, что надо! Буду выполнять твою гребаную программу! Я все поняла, больше не нужно! Отпусти меня!

Я подхожу и опускаюсь прямо перед ней на колени. Показываю на тренажер:

– Если сделаешь, что я говорю, полторы тысячи калорий на сегодня с твоего счета спишутся. Это двести пятьдесят граммов жира. Здесь, – я провожу пальцем у нее под подбородком, – и здесь, – тыкаю в живот; она пытается увернуться и вся сжимается.

– Не могу… – она стонет почти шепотом, – я здесь ни разу не спала нормально, я так устала.

– Я уже сказала: просто твой организм перестраивается. – Я вскакиваю на ноги. – Давай, – я пытаюсь рывком ее поднять, – вперед!

– Я не могу!

– Кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – ищет причины. – Я делаю глубокий вдох, хватаю и ставлю этот бездарный мешок с дерьмом на ноги и толкаю на тренажер; она забирается на него, громыхая цепью. – Надо стараться! – Я вставляю телефон в док для айподов, включаю «Love Is Pain» [47] Джоан Джетт и устанавливаю тренажер на 6,5 км/ч.

– Окей… окей… – Соренсон нехотя зашагала по дорожке.

Я стою рядом, смотрю, как хомячиха торит себе дорогу к свободе. Нет, слушай, так слишком медленно. Я подскакиваю к дорожке и увеличиваю скорость до 8 км/ч.

– Окей! Окей!

Трудиться, потеть, набивать синяки – только так. До 9,5 увеличим, в самый раз.

– А-А-Х-Х-Х!

Жесть: свинью сносит с тренажера прямо в стену, как в каком-то комиксе, на руке болтается цепь; Лина с обидой пялится на меня:

– Господи… это какой-то кошмар…

– Кошмар, который ты сама себе создала. – Я тычу в нее пальцем, меня всю распирает от смеха и презрения; Джоан из телефона поет, что любовь – это боль и что говорить об этом не стыдно. – Я пытаюсь спасти тебя и твою толстую жопу! Вставай на дорожку, сучка неблагодарная!

Соренсон боязливо подчиняется, собравшись с духом, встает и залезает на тренажер.

Поняла наконец и теперь бежит гораздо решительнее.

– Уже лучше! Давай кидай монетки в автомат!

Так я заставляю ее сжечь еще четыреста калорий, чтобы дойти до цели – полутора тысяч, после чего в качестве вознаграждения разрешаю ей пожрать.

– Не торопись, ешь медленно. Каждую ложку смакуй. Думай о еде. Жуй как следует!

Соренсон нервно поглядывает из-под своей челки то на меня, то на ложку с едой. Виктимность как она есть. Воли – ноль, желания бороться – ноль. Пусть другие делают. Вот и мудак, с которым она дружила, делал с ней что хотел. Бороться надо. Наносить удары. Невозможно просто лежать на боку и принимать все как есть.

– Окей, Лина, нормально поработала. Если будешь продолжать в том же духе, завтра привезу тебе книжку. Потом в конце недели, – я вдруг вспомнила про свой переносной телик, – у тебя, возможно, будет телевизор.

Лицо Соренсон по-прежнему перекошено страданием.

– Умоляю, Люси. Я все поняла. Я буду приходить сюда каждый день. Только не оставляй меня здесь больше ночевать. Я должна спать в своей постели. И мне надо работать, правда, – умоляет она, глядя на меня красными глазами. – Не оставляй меня здесь больше ночевать!

У-ти, какой требовательный взгляд. Работать ей надо… Но она же просто хочет меня наебать. Со мной такие фокусы не проходят, манипулировать мною бесполезно.

– Соберись, Лина, напиши Утренние страницы, потому что, если я завтра утром приду и их не будет, останешься без завтрака. Поняла? Не будет Утренних страниц, не будет завтрака!

И я иду на выход, запираю дверь на два оборота, Соренсон вслед орет:

– ЛЮ-У-У-У-У-У-С-И-И-И-И-И-И! НЕТ!!!! ПОМОГИТЕ!!!!

Но в доме-то как не было никого, так и нет; я вызываю лифт и, слушая, как он шелестит вверх, вдруг задумываюсь: а ведь и правда, ночевать тут довольно жутко, наверное.

Сажусь в свой «кадиллак», вставляю ключ в зажигание, но тут на мобильник звонит Мона:

– Новости видела?

– Нет.

– О-о. Только не убивай гонца, – жеманно говорит она, и я понимаю, что дела плохи. Терпеть не могу эту сучку, но должна признать: любой потенциальный скандал она чует моментально.

Мона рассказывает, что стряслось, но если благодаря ботоксу лицо у нее всегда может оставаться бесстрастным, про тон этого никак нельзя сказать: в нем слышится едва сдерживаемое ликование. Я подъезжаю к дому, перед черным входом никого, и есть, слава богу, где припарковаться. Поднявшись к себе, включаю телевизор: на местном канале все, как рассказала наша злорадная ботоксная пизда. Пропавшая десятилетняя Карла Риас найдена мертвой дома у ее соседа, некоего Райана Бальбосы.

В чернявой роже узнаю второго чудака, которого спасла тогда на Татл-Козвей. Не могу оторвать глаз от экрана, даже когда вместо Бальбосы начинают показывать фотографии других маньяков. Кровь в жилах превратилась в лед; упырь, которого я спасла, лишил жизни ребенка. Таких надо казнить. Казнить.

Звонит шеф Доминик, но я не беру трубку. Слушаю, как он долго надиктовывает что-то про вечеринку на голосовую почту. Какая нахер вечеринка.

Снова звонит Мона; я опять не беру. Тоже зовет на вечеринку. Иди к черту.

Вместо этого я листаю соренсоновскую книгу, рассматриваю иллюстрации: выродки мужского и женского пола рыщут среди руин разрушенных городов. Потом спускаюсь и сажусь в машину. Ворота открываются, я выезжаю в переулок. Меня замечают двое папарацци, один из них – та самая мразь, которой я разбила камеру, – что-то кричит, но я смотрю прямо перед собой, медленно выезжаю на улицу и резко втапливаю. «Кадиллак» изо всех своих сил срывается в сторону Элтон, фыркая, как сломанный фен. Я еду к Лине в объезд через мост Макартура, центр, Мидтаун, потом снова через Татл-Козвей, боясь, что эти уроды сядут на хвост.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация