Книга Рандеву и другие рассказы, страница 58. Автор книги Дафна дю Морье

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рандеву и другие рассказы»

Cтраница 58

Вот викарий склонился над кафедрой, и на миг могло показаться, будто он ждет: сейчас раздадутся аплодисменты. Пастырь вернулся к своему стаду. Он вытянул вперед руки, поднял свою величественную голову и заговорил тем вкрадчивым голосом, который так нравился прихожанам.

– Ибо затесался волк среди вас, – возгласил он. – Волк хищный среди овец…

Слезы появились на глазах слушателей. Они припомнили и хриплоголосого молодого священника с его неприятными речами, и отвратительно пахнущих нищих.

– Дом мой домом молитвы наречется, – воскликнул викарий, – а он сделал его вертепом разбойников!

Как верно сказано, как прекрасно подходят эти слова ко всему случившемуся… Какие высокие чувства они выражают! И когда викарий нараспев возносил перед алтарем молитвы, казалось, что сам его голос, как фимиам, очищает воздух. Его возлюбленная паства снова с ним. Вот и герцогиня на передней скамье, а за ней сидят граф и пара актрис…

От прискорбного присутствия обитателей трущоб не осталось и следа. А церковь Святого Суитина и ее прихожане есть и будут, как незыблемые символы вечности.

– Ибо Тебя хвалят Ангелы, и Архангелы, и все Силы Небесные, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков…

Доля секунды

Миссис Эллис отличалась методичностью и аккуратностью. Если она замечала беспорядок на письменном столе, если там валялись вперемешку неотвеченные письма, неоплаченные счета и какие-то лишние, случайные бумажки, это моментально выводило ее из себя. В тот день на нее с особенной силой «накатил», как выразился бы ее покойный муж, «уборочный стих». В таком приподнятом, активном настроении она проснулась с самого утра и продолжала пребывать в нем всю первую половину дня. Уже за завтраком ей не терпелось засучить рукава и навести везде порядок. Вдобавок было первое число, и когда она сорвала с настенного календаря вчерашний листок и увидела стройную, ровненькую единицу, она восприняла это как символ начала чего-то нового, нового отрезка жизни. И предстоящие часы должны были соответствовать этой еще ничем не омраченной дате: надо сделать в доме полную ревизию, ничего не забыть, не упустить.

Первым делом она открыла бельевой шкаф. Отглаженное, накрахмаленное постельное белье лежало на полках в идеальном порядке – простыни на своем месте, пододеяльники на своем, наволочки отдельно, а один комплект, совершенно новый, еще не распакованный и перевязанный голубой ленточкой – так, как его принесли из магазина, – предназначался на случай, если кто-нибудь приедет погостить. Но гостей пока не предвиделось.

Затем миссис Эллис произвела смотр запасам, которые хранились в особом стенном шкафу. Сперва она проверила ряды банок с домашним джемом и повидлом. На каждой банке имелась этикетка с аккуратно вписанной ее собственной рукой датой изготовления – приятно было поглядеть. Кроме джема там стояли и другие заготовки – консервированные помидоры, фруктовые компоты, кисло-сладкая приправа к мясу по рецепту своего изобретения. Все это расходовалось довольно экономно и приберегалось к тому времени, когда Сьюзен приезжала домой на школьные каникулы; и даже тогда, снимая с полки очередную банку и торжественно ставя ее на стол, миссис Эллис чувствовала легкий укол сожаления от пусть мелкой, но невосполнимой утраты: ведь на месте этой банки в шкафу теперь будет зиять пустота.

После того как миссис Эллис заперла стенной шкаф и спрятала ключ (ее прислуга Грейс имела свои бесспорные достоинства, но абсолютным доверием все-таки не пользовалась), она перешла в гостиную и принялась за письменный стол. На сей раз она решила произвести самую беспощадную чистку. Она опорожнила все выдвижные ящики, большие и маленькие, и выкинула вон старые конверты, которые когда-то отложила, – они были еще вполне целые, годные к употреблению, конечно не для писем друзьям, а для деловой корреспонденции.

На глаза ей попались оплаченные квитанции двухгодичной давности. Срок их хранения уже истек, держать их больше не к чему. Все квитанции за прошлый и нынешний год она рассортировала, аккуратно сложила и перевязала тесемкой.

Один ящичек еле открылся – так он был забит. В нем оказалась куча старых корешков от чековой книжки. Совершенно бесполезные бумажки, только место занимают. Она освободила ящичек и прикрепила к нему карточку, на которой написала своим четким, разборчивым почерком: «Для важных писем». Сюда она теперь будет складывать письма, которые могут еще понадобиться.

В настольный бювар она щедро добавила запас писчей бумаги. Потом вытерла пыль с подставки для перьев, очинила новый карандаш и скрепя сердце выбросила в корзинку старый огрызок со стертой почти до основания резинкой.

Потом она разобрала журналы на журнальном столике, выдвинула вперед книги на полке рядом с камином – Грейс, вытирая пыль, вечно заталкивала их к самой стенке – и налила свежей воды в вазы для цветов. И когда оставалось всего минут десять до ланча – точнее, до того, как Грейс просунет голову в дверь и объявит, что стол накрыт, – миссис Эллис, слегка запыхавшись, уселась в кресло у камина и улыбнулась удовлетворенной улыбкой. Она потрудилась на совесть. Утро потрачено не зря.

Она еще раз оглядела гостиную (Грейс упорно именовала эту комнату «залой», и миссис Эллис приходилось постоянно ее поправлять) и подумала, как тут хорошо и уютно и как все-таки правильно они поступили, что не стали торопиться с переездом, на котором настаивал ее покойный муж. За несколько месяцев до его смерти они уже присмотрели загородный дом – он считал, что сможет поправить там свое здоровье, и был совершенно помешан на свежих овощах, которые каждый день будут якобы подаваться к столу прямо с грядки; а потом, к счастью – нет, не к счастью, конечно, потому что это был для нее тяжелый удар, невосполнимая потеря, – в общем, не успели они еще подписать договор об аренде, как у Вилфрида случился сердечный приступ, и он скончался. И миссис Эллис смогла остаться в доме, который она знала и любила и куда впервые вошла десять лет назад – сразу после замужества.

Кругом говорили, что район портится на глазах, все больше и больше теряет свое лицо. Чепуха! Многоквартирные коробки, которые возводились на другом конце улицы, из окон миссис Эллис были не видны, а по соседству стояли только такие дома, как ее собственный, – добротные, солидной постройки, каждый со своим палисадником, так что тут все сохранялось в неприкосновенности.

И жизнь, подчиненная раз и навсегда установившимся привычкам, ее вполне устраивала. По утрам она выходила с корзинкой за покупками. В окрестных магазинах все ее знали, всячески старались услужить. Если утро выдавалось холодное, то в одиннадцать часов она не отказывала себе в удовольствии выпить чашечку кофе в кафе «Уют» напротив книжной лавки – от Грейс приличного кофе было не добиться, – а летом в том же кафе торговали мороженым, и она часто покупала его и в бумажном фунтике несла домой, торопясь, как маленькая, пока оно не растаяло. Очень удобно – не надо думать о десерте.

После ланча она ежедневно выходила на прогулку – пройтись бодрым шагом полезно для здоровья, к тому же Хампстедский лесопарк под рукой: там ничуть не хуже, чем за городом. А по вечерам она читала, или что-нибудь шила, или писала Сьюзен.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация