Археология вполне это подтверждает: кроме приведённых выше карт с находками многочисленных славянских вещей в Бирке, можно привести сообщение немецкого археолога Й. Херрманна о присутствии в Бирке «нескольких дюжин» курганов с урновыми захоронениями на вершинах, соответствовавших славянской традиции (Herrmann/Warnke 2008, S. 31; Herrmann 2009, S. 321, 322).
Распространение «балтийской» (т. е. славянской или её имитаций) керамики в Скандинавии (по: Roslund 2007)
Борнхольм. На острове Борнхольм, расположенном к западу от Рюгена, славянская колонизация имела ещё более впечатляющие размахи, чем на Сконе. Она прослеживается тут по полному набору археологических находок: керамике, височным кольцам, славянским оковкам ножен и др., соотносимых со славянской культурой вещами, чему в 2008 году датский археолог Магдалена Наум посвятила целую книгу «Славянская миграция и заселение на острове Борнхольм в раннем средневековье», вышедшую отдельным томом лундской серии археологических исследований, и ставшую одной из немногих, где о славянской колонизации датских островов говориться уверено и напрямую.
Анализируя многочисленный материал из поселений и погребений, исследовательница приходит к выводу: «Славянская миграция на Борнхольм могла носить как спланированный, так и принудительный характер…Некоторые переселенцы могли быть связаны с правящим классом, быть купцами или воинами, другие же были имевшими определённые навыки в ремесле крестьянами, мужчинами и женщинами. Некоторые из них могли уже иметь представление об острове на острове, на основании того, что они слышали и видели. Для других же, особенно для тех, переселение которых имело принудительный характер, это переселение могло стать печальным опытом переездом от семьи и родного дома в незнакомые края» (Naum 2008, S. 60).
Однако если о причинах и обстоятельствах славянского заселения Борнхольма, ввиду отсутствия письменных свидетельств того времени, могут быть лишь крайне предположительные выводы, одно остаётся ясным – колонизация эта носила весьма широкие масштабы. Находки керамики исчисляются многими сотнями экземпляров, оковок ножей и височных колец – многими десятками.
По спектру распространения славянских типов керамики Борнхольм более всего походит на западнославянские города и поселения Западного Поморья, региона устья Одры. Потому, как и Сконе, эта область могла быть вероятной прародиной колонизировавших Борнхольм славян. Нередки здесь и славянские погребения, представленные трупоположениями со славянским инвентарём. Как замечает М. Наум: «Исследования ритуалов или, вернее, материальных остатков ритуалов, дают представление о двух пересекающихся процессах, в разной степени оказывавших влияние на социальную, политическую и культурную среду раннесредневекового Борнхольма. Одним из них была славянская миграция или группы славян, поселявшихся на острове, другой было укрепление связей и контроль острова Датским королевством, осуществлявшихся посредством христианизации, нового административного деления и изменения структур власти» (Naum 2008, S. 252).
Наличие богатого инвентаря в уже, по всей видимости, христианских погребениях в гробах, во множестве найденных на Борнхольме, не имеют аналогов в местных скандинавских традициях, но широко известны у славян юга Балтики, из-за чего погребения эти и связывают со славянами. Такие погребения известны из нескольких борнхольмских кладбищ и представлены там в большом числе (более 62 %). Сам инвентарь также славянского происхождения или традиции – уже упомянутые выше оковки ножей, височные кольца и «балтийская керамика».
Однако славянская и даже «вендская» топонимика здесь неизвестна, чему, по всей видимости, ещё предстоит найти объяснение. Можно отметить и большое число находок кладов на Борнхольме, многие из которых были оставлены в славянских горшках.
Места находок славянских оковок ножен и височных колец (сверху) и гирек, указывающих на торговлю (снизу) на острове Борнхольм (по: Naum 2008)
Остров расположен практически в центре моря между Скандинавией и Поморьем и лежал как раз посередине морского торгового пути из южной Балтики в Киевскую Русь. Большая концентрация кладов, как и следы славянских переселенцев, сконцентрированы в одних и тех же местах, что позволяет предположить связь между славянскими поселенцами острова и торговлей. Возможно, славянская колонизация Борнхольма была связана с обеспечением остановок купцов в их пути на восток и с востока или же напротив с пиратскими нападениями на проплывавших по этому торговому пути купцов. Так или иначе, можно предположить заинтересованность славян в контроле на Борнхольмом именно для контроля торговых путем между южной Балтикой, Русью и Скандинавией. Наиболее активным торговым регионом, с наибольшей концентрацией торговых центров, импорта и кладов в балтийско-славянских землях было устье Одры, так что сходство спектра борнхольмской керамики с типами керамики этого региона выглядит вполне естественным. С другой стороны, многое говорит, что посредниками в торговле и контроле этого участка южной Балтики до 12 века были не сами поморяне, а рюгенские славяне.
Такая же ситуация наблюдается и на другом, расположенном в центре Балтики острове Готланд, бывшем пристанищем пиратов, где также известна ещё большая концентрация кладов и славянские находки. И то, и другое отчётливо показывает активность балтийских славян в торговле с восточной Европой и их далеко не подчинённую, а напротив, самую активную роль и контроль над участками и остановками на этом торговом пути.
К сожалению, письменные источники также не запечатлели этого важного для понимания истории региона эпизода славяно-скандинавских отношений. Из связей острова с балтийскими славянами можно привести лишь очень поздний поход рюгенского князя Яромара II на Борнхольм в 1259 году по просьбе лундского епископа, и разрушения им там крепости короля Кристофа Лиллеборг.
Балтийские славяне и Древняя Русь
До сих пор в книге осознанно обходился вопрос о возможном ободритском происхождении правящей династии Руси – Рюриковичей. К сожалению, ввиду ограниченности объёма издания, даже поверхностный разбор про– и контраргументов этой, являющейся на протяжении веков, одной из основных версий основания Русского государства здесь невозможен, к тому же автор ставил перед собой цель рассмотреть историю ободритов в первую очередь на юге Балтики. И всё же, полностью обойти этот момент молчанием при рассказе об ободритах совершенно невозможно. Потому, не вдаваясь в разбор обширнейшей историографии по этому вопросу в русскоязычной литературе, укажем лишь на данные западноевропейских письменных источников, позволяющие отождествление ободритов с варягами древнерусских летописей.
Как уже было детально разобрано выше, «ободриты» с большой долей вероятности было употреблявшейся лишь континентальными германцами формой их названия самого западного славянского племени. Причины происхождения этой формы в немецкоязычном мире могли быть разными, наиболее вероятной при этом кажется династический патроним, изначально выделявшийся представителями конкретного правящего рода, так как происхождение от него давало им правовые основания, для признания франкскими императорами их власти над югом Балтики. Другой возможной причиной могло стать перенесение франками этого этнонима с имени славянского племени, обитавшего на Дунае.
