– Что-что?.. – Вопрос удивил его, но он тут же взял себя в руки. – Служанка сказала, у нее открылся кровавый понос… Не слишком приятная смерть, полагаю.
Кровавый понос – вот как? Может быть что угодно, от дизентерии до холеры.
– А на борту был врач? Кто-то ухаживал за ней?
– Был. – Голос лорда Джона прозвучал сухо. – Что вы пытаетесь выяснить, мэм?
– Ничего, – поспешно заверила я, – просто подумала, что именно там Билли видел, как лечат пиявками.
Догадка озарила его лицо.
– Вот что. Я и не…
Тут я заметила Иэна, который переминался на пороге, не желая прерывать беседу.
– Ты что-то хотел? – спросила я, прерывая лорда Джона.
Парень помотал головой, тряся каштановыми волосами.
– Ничего, спасибо, тетя, только… – Он беспомощно посмотрел на Джейми. – Дядя, я знаю, не стоило разрешать ему…
– Что случилось? – Джейми вскочил на ноги. – Что ты натворил?
– Видишь ли, его светлость попросился в уборную, я рассказал про змею, и он решил, что лучше сходить в лесок, но потом все равно захотел посмотреть на нее, и… и…
– Она его укусила? – в ужасе проронил Джейми.
Лорд Джон метнул на него быстрый взгляд, видимо, хотел спросить то же самое.
– Да нет, – удивленно махнул рукой Иэн, – сначала мы ее не заметили, было слишком темно, и мы сняли крышку, и тогда разглядели ее. И чуть-чуть подразнили палкой. Она зашипела и стала бросаться, как в той книжке, однако кусать ее не хотела. И тогда… и тогда…
Он глянул на лорда Джона и громко сглотнул.
– Это я виноват, – сказал Иэн, покаянно опустив плечи. – Я сказал, что мы собирались пристрелить ее, но не стали расходовать порох. И тогда его светлость сказал, что возьмет папин пистолет в мешке, что привязан к седлу, и в два счета расправится с тварью. И тогда…
– Иэн, – прошипел Джейми, – перестань нести вздор и объясни, что ты сделал с мальчиком. Ты же не застрелил его по ошибке?
Кажется, Иэн всерьез обиделся, что кто-то посмел усомниться в его меткости.
– Конечно, нет!
Лорд Джон вежливо кашлянул, ожидая дальнейших признаний.
– Может, вы будете столь любезны сказать мне, где мой сын?
Иэн сделал глубокий вдох, очевидно, поручая себя милости господней.
– В выгребной яме. У нас есть веревка, дядя Джейми?
С быстротой, достойной восхищения, не расходуя понапрасну лишних слов и движений, Джейми в два прыжка выскочил из дома. Лорд Джон поспешил за ним.
– Он что там, один со змеей? – охнула я, хватая корзину с бельем, чтобы скрутить жгут.
– Ну, тетя, – укорил меня Иэн, – неужели ты думаешь, я бы оставил его, будь там змея? Лучше пойду помогу.
И он тут же исчез.
Я помчалась за ними. Лорд Джон и Джейми стояли плечом к плечу в дверях уборной, взволнованно переговариваясь. Я приподнялась на цыпочки и заглянула через плечо лорда Джона – из дырки в полу на несколько дюймов вверх торчала обломанная ветка орешника.
Я задержала дыхание. Из-за падения лорда Элсмира наружу выплеснулось столько нечистот, что дух в уборной стоял просто невыносимый.
– Он цел, – подбодрил меня Джейми, повернув голову, и снял моток веревки с плеча.
– Слава богу, – вздохнула я. – Так где же змея?
– Туда уползла, – Иэн махнул рукой в ту сторону, откуда я пришла. – Мальчишка выстрелил и, видимо, промахнулся, я ткнул в змею веткой, а мерзкая тварь развернулась и поползла по ней прямо на меня! Я перепугался, завопил, выпустил ветку и толкнул парня, так все и вышло… – сбивчиво закончил он.
Избегая смотреть на Джейми, Иэн наклонился к дыре и крикнул:
– Эй, я рад, что ты не свернул себе шею!
Джейми одарил его взглядом, говорящим, что если кому и стоит свернуть шею, то… однако воздержался от замечаний в целях скорейшего извлечения Уильяма из выгребной ямы.
Операция прошла без осложнений, и горе-стрелок выбрался наружу, вскарабкавшись по веревке, словно гусеница по нитке.
К счастью, яма была полной, поэтому он не ушибся. По случайности девятый граф Элсмир свалился туда лицом вниз. Лорд Джон стоял молча, упершись руками в бока и разглядывая изгвазданного мальчишку. Затем он прикрыл рот рукой, пытаясь то ли скрыть усмешку, то ли спастись от ужасного запаха.
И тут плечи у него задрожали.
– Что нового в подземном царстве, Персефона?
С измазанной физиономии на лорда Джона мрачно уставилась пара голубых глаз. Чисто фрейзеровское выражение. Я испытала приступ дурноты. Рядом передернулся Иэн. Он посмотрел на графа, на Джейми, снова на графа, затем поймал мой взгляд, и вся краска схлынула у него с лица.
Джейми произнес что-то на греческом, лорд Джон откликнулся на том же языке, и оба расхохотались, как ненормальные. Стараясь не глядеть на Иэна, я отвела глаза в сторону Джейми. Все еще подрагивая от смеха, он счел нужным меня просветить:
– Эпихарм. Ученики дельфийского оракула, окончив обучение, бросали в яму мертвую змею, а затем бродили вокруг, пока она разлагалась, вдыхая запах смердящего тела.
Лорд Джон продекламировал, сопровождая слова пафосным жестом:
– Дух небесам, тело земле.
Уильям шумно выдохнул, совсем как Джейми, когда пытался сохранить самообладание. Иэн резко дернулся.
– Не пришло ли к тебе духовное прозрение после столь м-мистического опыта, Уильям? – поинтересовался лорд Джон, сделав слабую попытку взять себя в руки. Они с Джейми снова прыснули со смеху. Очевидно, их хохот являлся скорее разрядкой после нервного напряжения, нежели следствием неумеренного потребления бренди или излишней веселости.
Его светлость, сверкая глазами, сорвал с себя шейный платок и швырнул его на пол. Теперь, не в силах сдерживаться, захихикал Иэн. У меня у самой живот подрагивал от сдавленного смеха, зато шея Уильяма приобрела оттенок спелого помидора там, где не была заляпана грязью, а мне было прекрасно известно: это значит, что Фрейзеры на грани. Пора прервать веселье.
– Хм-хм, господа, – обратилась я к присутствующим, – вы позволите? Я не сильна в греческой философии, но одну вещь все же запомнила.
Я дала Уильяму кувшин и мыло, которые захватила с собой вместо жгута.
– Пиндар, – провозгласила я. – Лучшее на земле – вода.
С перепачканной рожицы на меня взглянули с благодарностью детские глаза. Его светлость церемонно поклонился мне, затем, скользнув по Иэну презрительным взглядом, неторопливо побрел по траве к ручью. С него текло. Кажется, он потерял в яме туфли.
– Вот чертенок! – угрюмо вздохнул Иэн. – Еще долго благоухать будет.
– Вне всякого сомнения, – заметил лорд Джон. Губы у него слегка подрагивали, но острый приступ любви к греческой поэзии прошел, уступив место заботам. – Ты, случайно, не знаешь, где мой пистолет? Тот самый, из которого стрелял Уильям до сего прискорбного происшествия?
