– Если я спасу раба, его не казнят? – спросила я едва слышно.
Джейми быстро окинул взглядом спорщиков, оценивая возможность такого исхода.
– Нет, – мягко отозвался он и посмотрел на меня потемневшими от осознания глазами.
Он слегка расправил плечи и положил пистолет на бедро. Мне не помочь ему с выбором, как и ему не помочь мне… но он защитит меня, что бы я ни сделала.
– Верхний ряд, третья слева, – кивнула я на крышку сундучка, где покоились три ряда крепко закупоренных бутылочек с разнообразными лекарствами.
В двух был чистый спирт, в еще одной – бренди. Я щедро всыпала коричневатый порошок из корня в бренди и резко встряхнула. А потом поднесла горлышко к губам раба.
Его глаза остекленели. Я зачем-то пыталась в них смотреть, чтобы он меня увидел. Зачем?.. Я не знала. Даже когда наклонилась и позвала его по имени. Спрашивать, чего он хочет, было бессмысленно, я все решила за него.
Он глотнул. Раз. Другой. Побелевшие губы дернулись. Капля бренди стекла по коже. Еще вынужденный глоток, и шея расслабилась, голова потяжелела, оттянула мне руку.
Я закрыла глаза, прощупывая пульс за ухом. По телу раба пробежала дрожь.
Перед моим мысленным взором возникла страница учебника:
«Онемение. Покалывание. Зуд, как от укусов насекомых. Тошнота, боли в эпигастрии. Затрудненное дыхание, кожа холодная и липкая, бледное лицо. Пульс слабый и неровный, сознание остается ясным».
Все симптомы. Особенно боль в эпигастрии…
Одна пятнадцатая грана убьет воробья в считаные секунды. Одна десятая – кролика, за пять минут. Говорят, именно аконитом Медея хотела отравить Тесея.
Я старалась ничего не слышать, не чувствовать, не знать; остался лишь рваный ритм под пальцами. Надо отбросить от себя голоса, гомон, жару и пыль, запах крови. Забыть, где я и что делаю.
Оставить сознание ясным.
Ох, боже. У меня получилось.
Глава 12
Возвращение Джона Куинси Майерса
Несмотря на глубокое потрясение из-за событий на лесопилке, Иокаста по-прежнему намеревалась дать званый ужин.
– Отвлечемся от грусти, – твердо заявила она и пощупала рукав моего муслинового платья. – Прикажу Федре сделать вам новый наряд. Девочка неплохо шьет.
Вряд ли празднество и новое убранство смогли бы меня развлечь, но я уловила предупреждающий взгляд Джейми и сцепила зубы.
Впрочем, времени у нас было мало, так что Иокаста решила попросту переделать свое старое платье.
– Как оно смотрится, Федра? – Иокаста нахмурилась, словно усилием воли могла вызвать в сознании мой образ. – Пойдет?
– Да, хорошо, – пробормотала служанка с булавками в зубах.
Она быстро воткнула три булавки в ткань, покосилась на меня, а потом сделала складку на талии и приколола ее еще двумя.
– Замечательно, – добавила Федра уже внятно. – Леди пониже ростом, чем вы, мисс Ио, и чуть тоньше в талии. А в груди побольше, – шепнула мне она с усмешкой.
– Да знаю, – с раздражением бросила Иокаста, расслышав служанку. – Разрежь корсет, сделаем вставку из валансьенского кружева на зеленом шелке… возьми лоскут старого халата моего мужа, цвет как раз подойдет. – Иокаста коснулась рукава с красивыми зелеными полосками. – И сделай вдоль разреза кайму из того же шелка – это оттенит грудь.
Длинные бледные пальцы прошлись по нужной линии, почти рассеянно зацепив кожу. Прикосновение вышло равнодушным, едва заметным, но я чуть не отшатнулась.
– У вас потрясающая память на цвета, – удивилась я, немного нервничая.
– О, я отлично помню это платье. – Иокаста снова коснулась пышного рукава. – Один джентльмен как-то сказал, что в нем я напомнила ему Персефону, олицетворение весны. – Слабая улыбка на миг озарила ее лицо. – Какой у вас цвет волос, дорогая? Как-то я позабыла спросить. На слух вы мне кажетесь светловолосой, но я понятия не имею, насколько мое представление соответствует действительности. Умоляю, только не говорите, что у вас черные волосы и желтоватый цвет лица, – улыбнулась она. Шутка почему-то прозвучала как приказ.
– Скорее каштановые, – ответила я, машинально их коснувшись. – Правда, они немного потускнели, да и седые пряди могут встречаться.
Иокаста нахмурилась, видимо, размышляя. Прийти к выводу самостоятельно ей не удалось, поэтому она развернулась к служанке:
– Федра, как она выглядит?
Та сделала шаг назад и прищурилась. Я вдруг осознала, что Федра, как и остальная прислуга, привыкла подробно все описывать хозяйке. Темные глаза быстро меня изучили, задержавшись лишь на лице.
– Хорошо, мисс Ио, – заговорила Федра, вытащив очередные две булавки изо рта. – Хорошо, – повторила она. – Белая как молоко кожа. Отлично сочетается с ярко-зеленым.
– Хм. А нижняя юбка цвета слоновой кости. Если кожа такая светлая, не будет ли она смотреться чересчур болезненно-бледной?
Мне очень не нравилось, что меня обсуждают как некий предмет искусства, причем, вполне возможно, подпорченный, однако я молча проглотила все возражения.
– Нет, мэм, что вы, – покачала головой Федра. – Она ни капли не бледная. Скулы высокие, карие глаза… Помните, у вас книжка есть, там картинки со странными животными?
– Если ты говоришь о «Записках об исследовании Индийского субконтинента», то да, помню. Улисс как раз читал мне ее в прошлом месяце. Миссис Фрейзер напоминает тебе одну из иллюстраций? – рассмеялась Иокаста.
– Ага. – Федра не сводила с меня глаз. – Она как большая кошка. Как тигр на картинке, который из кустов выглядывает.
На лице Иокасты мелькнуло изумление.
– Вот как, – снова засмеялась она, но больше меня не трогала.
Я стояла в холле первого этажа, разглаживая зеленый шелк на груди. Федра действительно хорошо шила. Платье сидело идеально, широкие ленты изумрудного атласа ярко выделялись на фоне более светлых тонов.
Иокаста гордилась своей пышной гривой, поэтому париков не носила и, к счастью, не предлагала их мне. Федра же попыталась припудрить мои волосы рисовой мукой, но я наотрез отказалась. Служанка, с трудом скрывая, что считает меня абсолютно не сведущей в модных течениях, успокоилась, лишь когда стянула каштановую волну белой шелковой лентой и заколола повыше на затылке.
Хотя Федра хотела обвешать меня драгоценностями, я почему-то не позволила. Может, потому, что не люблю излишества. Или потому, что из меня намеревались сделать некую вещицу, которой все должны восхищаться, и это зачем-то нужно Иокасте. В любом случае, я не надела никаких украшений, за исключением обручального кольца, маленьких жемчужных сережек и зеленой бархатной ленты на шею.
По лестнице спустился безупречно одетый Улисс. Я шевельнулась, и он повернул голову, заметив мелькнувшие юбки. Глаза дворецкого слегка расширились от восхищения. Я, слегка улыбаясь, опустила взгляд, но тут же вскинула его, услышав, как Улисс судорожно вздохнул. Теперь в его глазах читался испуг, а рука так сильно сжала перила, что костяшки побелели.
