Мы взобрались на гранитный выступ, покрытый мхом и вездесущей влагой, а потом пошли вдоль ручья, продираясь сквозь высокую траву и уклоняясь от низких веток. Вокруг развернулись настоящие чудеса. Крошечные орхидеи и хрупкие грибы, дрожащие, как желе, на поваленных стволах. Стрекозы, порхающие над водой, словно драгоценные камешки. Поглощающий все туман.
Богатство природы поражало. На лице Джейми застыло блаженное выражение, как у человека, который знает, что спит, но не хочет просыпаться. Как ни странно, чем лучше я себя чувствовала, тем хуже мне становилось. Я была бесконечно счастлива – и столь же отчаянно напугана.
Привал мы сделали уже после полудня, чтобы отдохнуть и напиться воды из небольшого родника на краю поляны. Землю вокруг, под кленами, покрывал густой ковер зеленой листвы… среди которой я вдруг заметила знакомое красное пятнышко.
– Земляника!
Ягодки были темными, размером примерно с ноготь моего большого пальца. По меркам садоводства, в моем мире их посчитали бы чересчур кислыми, почти горькими. Но в сочетании с недожаренной холодной медвежатиной и твердыми как камень лепешками они показались настоящим деликатесом, приятной свежестью, разбавившей вкус во рту.
Я собирала их целыми пригоршнями и складывала в плащ. Плевать на пятна – какое мне дело до капельки земляничного сока, когда там красуются следы смолы, сажи, раздавленной травы и самой обыкновенной грязи? Когда я закончила, мои пальцы липли друг к другу, желудок был набит, а небо и язык будто кто-то натер наждачкой – из-за ужасно кислых ягод. Однако я все равно не могла устоять и тянулась за следующими.
Джейми прислонился плечом к платану, сощурив глаза от бьющего в них солнца.
– Как тебе эти места, саксоночка? – спросил он.
– Здесь очень красиво, правда?
Джейми кивнул, глядя туда, где между деревьями виднелся склон, поросший степными травами, и вновь вздымались деревья – ивы, обрамляющие берег реки.
– Я вот думаю… В лесу сейчас весна. Вон луг… – Он махнул рукой в сторону ольхи на дальнем краю склона. – Его на первое время хватит нескольким животинам, а землю у реки можно расчистить под засев. По склону будет легко отвести воду. А здесь, смотри…
Джейми встал, охваченный мечтами.
Окрестности, на мой взгляд, ничем не отличались от всех склонов и маленьких долин, которые мы прошли за последние дни. Однако для Джейми, с его опытным фермерским глазом, дома, загоны и поля возникали как волшебные грибы в тени деревьев. Он буквально лучился от счастья. А вот у меня сердце налилось тяжестью.
– Думаешь, мы можем тут осесть? Принять предложение губернатора?
Джейми уставился на меня, осекшись на полуслове.
– Можем. Если…
Он замолчал. Солнце опалило его кожу, и я не могла понять, отчего Джейми покраснел.
– Скажи, саксоночка… ты веришь в знаки?
– Какие знаки? – насторожилась я.
Вместо ответа Джейми сорвал какое-то растеньице и положил мне в ладонь – темно-зеленые листочки, похожие на китайские веера, белоснежный цветок на тонком стебельке, а на другом – полуспелая ягода с ярко-красным кончиком.
– Вот этот. Это наше, понимаешь?
– Наше?
– Фрейзеров, в смысле. – Джейми мягко коснулся ягодки грубым пальцем. – Земляника всегда была символом нашего клана… В общем-то, наше имя ее и означало, когда мсье Фрезельер прибыл из Франции с королем Вильгельмом и за свои заслуги получил земли в Шотландских горах.
Вот оно как… король Вильгельм. То есть Вильгельм Завоеватель. Может, Фрейзеры – и не древнейший клан, но родословная у них неплохая.
– Воины с самого начала, так ведь?
– И земледельцы. – Сомнение в глазах Джейми сменилось улыбкой.
Я не рассказала ему о своих мыслях, однако отлично знала, что он думает о том же. Клана Фрейзеров больше не существовало – лишь жалкие остатки, кто выжил благодаря хитрости или удаче. И все же вот он, передо мной, в тартане, высокий и стройный, с темной сталью кинжала на поясе. Воин и земледелец. И пусть земля под его ногами была не шотландской, он дышал воздухом свободы, а горный ветер трепал волосы, поднимая медные пряди ввысь, к летнему солнцу.
– Мсье Фрезельер? – улыбнулась я, изо всех сил стараясь забыть о растущих страхах. – Мистер Земляника? Он их выращивал или просто любил есть?
– Ну, одно из двух. Или и то и другое, – сухо отозвался Джейми. – Или дело было в рыжих волосах?
Я рассмеялась, и Джейми присел рядом на корточки, расстегивая плед.
– Такие растения встречаются редко. – Он тронул веточку на моей ладони. – Чтобы и цветок, и плод, и листва… Белый цветок – это честь, красная ягода – храбрость… а зеленый лист – непреклонность и постоянство.
В горле встал ком.
– Верно, – шепнула я.
Джейми обхватил мою ладонь своей и аккуратно сжал веточку моими пальцами.
– А сама ягода – в форме сердца, – тихо проговорил он и поцеловал меня.
К глазам подступили слезы, одна даже скатилась по щеке. Джейми стер ее, а затем поднялся и расстегнул пояс. Плед складками упал к ногам. Затем Джейми стянул рубашку с бриджами и усмехнулся, глядя на меня сверху вниз, обнаженный.
– Здесь никого, – произнес он. – Никого, кроме нас.
Множество дней нас окружали бескрайние просторы, полные опасностей, глушь, которая начиналась уже за гранью света от костра. Но здесь мы были лишь вдвоем, неразрывно связанные с этим местом, где даже при свете дня не нужно сдерживать бушующие страсти.
– В древние времена мужчины так благословляли поля, – проговорил Джейми, подавая мне руку.
– Что-то я не вижу здесь полей.
И я не знала, хочу ли я вообще их здесь увидеть. Однако я все же стянула кожаную рубашку и развязала самодельный бюстгальтер. Джейми не сводил с меня восхищенных глаз.
– Ясное дело, сперва мне придется срубить несколько деревьев…
Мы расстелили плед поверх плащей и устроились на этом подобии ложа, прижимаясь друг к другу обнаженной кожей, среди желтой травы и ароматов бальзамина и земляники. Я отогнала все те мысли, что терзали меня по пути сюда, желая разделить радость Джейми, покуда он ее испытывает. Я крепко его обняла, а он глубоко вздохнул и прижался еще сильнее.
– Каким был бы Рай без змия? – пробормотала я, поглаживая Джейми.
– А ты бы отведала со мной плод, душа моя? – прищурился он. – С древа познания добра и зла?
В ответ я легонько провела кончиком языка по его нижней губе. Джейми вздрогнул.
– Я готова, – произнесла я, – мсье Фрезельер.
– Мадам Фрезельер… – шепнул Джейми. – Я весь к вашим услугам.
А потом мы разделили этот сладкий плод греха, скрытые зеленой листвой.
