— И поэтому вы решили подослать к нему меня? — ухмыльнулся Арлекин.
От такой прямоты местоблюститель поморщился.
— Зачем же так, мой друг! Не надо его убивать… если не будет иного выхода. Постарайтесь решить дело добром. В любом человеке, даже в последнем злодее, есть частицы высшей истины… Все мы, в конечном счете, заблудшие и забывшие свою сущность игроки из Реального Мира… Если вы убедите Мирослава покаяться, вернуть Ковчег, признать меня Первосвященником, распустить банду и обратиться к истине и добродетели — честь вам и хвала!.. Ну а если нет… — Валериан пожал плечами. — Пусть он умрет. Желательно все-таки без мучений. Разберитесь с ним так или иначе, верните Ковчег — и мы в расчете.
— Отличное задание, — Арлекин восхищенно покачал головой. — Просто мечта. Верно ли я понял, что в ереси Мирослава убийство не считается таким грехом, как у вас?
— Более чем верно поняли, мой друг. Убийство считается у него добродетелью. Наша цель — осознание свой сущности и освобождение из Игры, возвращение в Реальный Мир, наш истинный дом. А эти еретики верят, что Реальный Мир на самом деле тоже виртуальный, что лестница миров бесконечна, что освобождение невозможно… Их цель — всемогущество в нашем мире, — в голосе Валериана клокотала ярость. — Их цель — Годмод! И эта гнусная секта расчитывает достичь его через человеческие жертвоприношения, ритуальные пытки, кровавые оргии…
— Наверняка и он про вас говорит то же самое, — усмехнулся Арлекин, — но мне все равно нравится. Искатель утерянного Ковчега, с ума сойти! Как он выглядит, ваш Ковчег?
Валериан вновь потянулся к шкафу и вытащил увесистый крупноформатный альбом. Этот был на английском: «Реалианское искусство. Каталог новомосковской коллекции». Гейммастер раскрыл альбом посредине. На фотографии оказалось нечто вроде пирамидальной этажерки; подпись гласила: «Гора Кайлас». Валериан перелистнул еще несколько страниц, и Арлекин увидел цилиндрическую шкатулку из красивого марганцево-розового камня с черными прожилками. «Родонитовый Ковчег. Североамериканская школа, 2109 г.»
— Запомнил, — кивнул Арлекин, — не спутаю. Я берусь за вашу работу.
— Когда?
— Когда выполню свое основное задание. То самое, о котором вы не знаете и знать не хотите.
Валериан нахмурился.
— Не затягивайте это слишком надолго.
— Это зависит не только от меня. — Арлекин встал с дивана — видимо, слишком резко, потому что в голове тотчас проснулась боль. — Все, гейммастер. Спокойной ночи.
— Да не иссякнет в вас сознание Истины, — Валериан встал и привычным беглым движением пальца начертил на его лбу Реальномирнную Спираль.
Арлекин проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Чьи-то глаза в темноте горели безумным пламенем… Глаза Игоря, конечно. Кого же еще.
— Ну ты вовремя, — Арлекин протер глаза. — Придумал мне поручение? — Игорь энергично закивал и потянул его за руку. Другой рукой он прижимал к боку толстую кипу тетрадей. — Ладно, ладно, иду.
Арлекин осторожно встал. Игорь немедленно потащил его к окну. Стояла глубокая ночь, в окне над садом и медиториумом чернело ясное глубокое небо — усеянное звездами, вспыхивающее метеорами, мигающее огнями орбитальных баз.
— М! — промычал садовник, показывая куда-то на небо. — М!
Арлекин проследил направление его руки. Там, в южной части неба, горела яркая белая планета. Венера? Нет, слишком далеко от Солнца. Юпитер или Сатурн? Была бы на голове диадема — даймон определил бы сразу, но он оставил диадему в постели…
— Планета, — сказал Арлекин. — И что?
— М! — садовник потряс перед его носом кипой тетрадей. — М! — сделал вид, что швыряет тетради в сторону планеты. — М! — сунул тетради в руки Арлекина. — М! — прижал руку к сердцу.
— Ты… — медленно сказал Арлекин. — Хочешь… Чтобы я… Отправил… Твои записи?…
— М, м, м! — исступленно закивал садовник.
— На… — Арлекин хотел было указать рукой и сказать «на эту планету» — но вовремя спохватился. — На планету Венера?
— М, м, м, м!
— Да ты сумасшедший, — сказал Арлекин. — И желания у тебя сумасшедшие. Ладно, — он дружественно хлопнул Игоря по плечу. — Раз ничего умнее не придумал — ладно, отправлю на Венеру. Обещал — сделаю.
СКАЗКА О ГОРОДЕ РАЗБОЙНИКОВ
Древний мост через Волгу назывался когда-то Зеленодольским. Но от города Зеленодольск не осталось даже воспоминаний, и время сократило лишние слоги названия. Зеленый мост (еще не город, а сам мост) чудом пережил Удар, пожары, бури, пятилетнюю зиму и разлив Волги вслед за разрушением плотин. Потом люди вновь заселили Поволжье. Вблизи моста обосновалась коммуна неоанархистов и начала на нем зарабатывать. Хозяева моста брали пошлину и за проезд, и за проход судов, и стремительно богатели по мере того, как Волга возрождалась в качестве транспортной артерии. Так и родился Зеленый Мост — уже не сам мост, а город этого имени.
Выше Моста по реке лежала Русия, а ниже — Иделистан. Мало-помалу город стал монопольным торговым посредником между державами, и только благодаря их соперничеству сохранил независимость. Стоило Русии потянуться к этому жирному кусочку, как мостовцы тотчас заключали союз с Иделистаном, или наоборот; а стоило наметиться союзу между Русией и Иделистаном, как Зеленый Мост немедленно бросался его расстраивать. И вот уже полтора с лишним века торговый город, зажатый между двумя аграрными империями, выживал, искусно лавируя, интригуя, подкупая, предавая и стравливая их между собой. Выживал, паразитируя на обеих, испытывая их лютую ненависть — и с каждым годом богател, рос и расцветал…
Переход от фронтира к цивилизации произошел резко. Вот только что тянулись бесконечными островками и протоками камышовые болота, и вдруг сразу пошли усеянные лодками причалы, скромные домики городской окраины, палисадники, вывески «Rent lodak»
[15]
, трактиры с разухабистой музыкой. Жилые кварталы перемежались громадными корпусами фабрик, пакгаузов, складов — их стены поднимались прямо из воды, внутрь вел канал, и в ворота можно было завести целую баржу. И снова утопающие в садах кварталы — в домах по-вечернему уютно загорались окна, хозяйки стаскивали белье с веревок, дети и домашние собаки играли на травянистом берегу. И опять склады и пакгаузы, а дальше причалы — уже не для лодок, а для больших грузовых кораблей, сухие доки, эллинги, портальные краны, четырех-пятиэтажные деловые здания, вывески судоходных контор, гаражи, станции автозарядки, торговые ряды, банки, светящаяся реклама, толпы прохожих, забитые мобилями набережные, памятники, соборы, площади…
Уже темнело, когда «Ветлуга» пришвартовалась к причалу Верхнего речного вокзала. Остекленное здание сияло огнями сверху донизу — от подножия колонн до фриза с метровыми золочеными буквами «SVABODNY GORAD ZYLEONY MOST». У подножия колонн кишело пестрое человеческое месиво.
