Несколько следующих лет Лиза соглашалась на все предлагаемые ей роли и приобрела репутацию надежной и начисто лишенной претензий актрисы. «Антипримадонна», — так назвал ее один из репортеров светской хроники.
Бюджеты росли, и фильмы снимались все дольше и дольше. Звезды получали феноменальные гонорары — Элизабет Тейлор заработала миллион долларов за «Клеопатру», фильм, съемки которого не уложились ни в сроки, ни в бюджет. Последняя выписка из банка, полученная Лизой, извещала о том, что на ее счету лежит почти полмиллиона долларов. Несколько раз она снималась за границей, поскольку размах киноиндустрии в Голливуде стал сокращаться и Европа превратилась в столицу киношного мира. Лиза всегда с неохотой покидала дом Басби и с радостью возвращалась под защиту его стен.
В перерывах между съемками она полностью переделала внутреннее убранство особняка, купила картины, новые ковры и шторы. Лиза ни на минуту не забывала о том, что когда-нибудь этот дом вновь будет принадлежать Басби, поэтому выбирала вещи, которые наверняка ему понравятся. Она неизбежно стала обзаводиться новыми друзьями. Последним криком моды стали «Битлз», и Лиза обрела статус звездной знаменитости только потому, что тоже была родом из Ливерпуля. Несколько раз ее приглашали на вечеринку именно по этой причине, хотя она неизменно отвечала отказом.
— Клуб «Каверн» был открыт через много лет после того, как я уехала из Ливерпуля, — честно говорила она людям. — Я никогда не встречалась с «битлами» и не принимаю приглашений только потому, что мы с ними из одного города!
Лизе часто звонил Басби, и иногда они разговаривали часами. Два года спустя после их развода он вновь женился на молоденькой темноволосой актрисе по имени Лулу, но их брак распался всего через несколько месяцев.
— Она должна была заменить мне тебя, — сказал он в последний раз. Была уже полночь, и Лиза спала. Но стоило ей услышать телефонный звонок, как она поняла, что это Басби. — Хотя мне следовало бы знать, что из этого ничего не выйдет. Бедный ребенок! Я ожидал от нее слишком многого. Я думал, что она целыми днями будет играть Лизу Анжелис, однако она не справилась со своей ролью.
— Бедный Басби, — сказала Лиза.
— Бедный Басби, — эхом откликнулся он. — Может, ты слышала, что я продал собственную компанию. Теперь я просто снимаю фильмы. Все, точка.
— Я знаю, — ответила Лиза. — Ты говорил мне об этом в прошлый раз. — Кто посмел бы бросить в него камень? Басби вложил душу и сердце в восемь фильмов, которые Америка почти не заметила.
— Теперь всем заправляют воротилы в дорогих костюмах. Они безжалостно режут мои картины на кусочки, выбрасывая то, что я считал лучшими кадрами.
— Я знаю, — повторила Лиза и ласково добавила: — Но когда-нибудь ты вновь начнешь снимать свое кино. Я не сомневаюсь в этом.
— Правда? Правда, Лиза? — Голос у Басби внезапно охрип. — Господи, как мне тебя не хватает! Почему мы должны быть вдали друг от друга? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: — Только вчера я подумал: если бы мы не встретились тогда в Ливерпуле, полюбил бы я тебя, когда ты вошла в тот чертов отель?
— Не знаю, дорогой, — искренне ответила Лиза. Она взяла подушку и подложила ее под спину.
Басби говорил таким тоном, словно он уже настроился на один из своих телефонных марафонов.
— У тебя есть кто-нибудь? — внезапно поинтересовался он.
— Нет. — И опять Лиза говорила правду. — После тебя у меня никого не было. — После его ухода у нее не было ни малейшего желания начинать с кем бы то ни было романтические отношения. В последнем номере журнала о ней было написано, что она «ведет затворнический образ жизни» в Беверли-Хиллз.
— Мне показалось, что у тебя что-то было с Гэри Мэддоксом. Мне то и дело попадаются на глаза ваши фотографии на премьерах и прочем.
Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы напоминать Басби о том, что его это больше не касается, поскольку они давно перестали быть мужем и женой.
— У нас с Гэри один и тот же агент, — мягко пояснила Лиза. — И нас обоих устраивает то, что нас видят вместе. Хотя, откровенно говоря, он мне не нравится.
— Понятно, — удовлетворенно отозвался Басби. Он провисел на телефоне еще час, рассказывая ей о движении против войны во Вьетнаме, активным участником которого он являлся. — Кеннеди никогда не позволил бы нам вляпаться в это дерьмо, — мрачно заключил Басби. Сейчас он принимал участие в предвыборной кампании: Роберт Кеннеди собирался стать кандидатом от Демократической партии на следующих президентских выборах.
По сравнению с новостями Басби новости Лизы выглядели более чем прозаично. Она купила несколько новых картин — главным образом репродукции импрессионистов.
— Все вполне традиционно, — сказала она. — Моне, Сезанн, Ренуар. И еще я научилась водить машину. Теперь у меня «шевроле-универсал».
— «Шеви», — поправил ее Басби. — Никто не говорит «шевроле».
Наконец он повесил трубку. В его голосе вновь звучало отчаяние. Лиза встала с постели, приготовила себе чашку чая и закурила сигарету. Звонок бывшего мужа вызвал в ее душе смутное беспокойство. Она чувствовала себя виноватой в том, что сделала Басби несчастным.
— Боже мой, — прошептала Лиза. — Если бы только мы могли быть вместе!
Но этого никогда не случится. Всего несколько недель назад она увидела Басби в ресторане, в котором обедала вместе с Карен Зорро. И его поза, и движение плеч, и отблески света, падающие на стекла его очков, моментально пробудили у нее в памяти ужасы того дня в Саутпорте. Лиза почувствовала, что ее тошнит. Она раздавила окурок в пепельнице и сразу же закурила новую сигарету.
— Ты проклятая ханжа и лицемерка, Лиззи О’Брайен, — сердито сказала она себе. — Тоскуешь о мужчине, которому с самого начала наставляла рога. Может быть, ты и самая подходящая женщина для Басби, но он — уж точно не самый подходящий для тебя мужчина, и пора бы тебе это уразуметь.
Через несколько дней, воскресным утром, к Лизе пожаловал неожиданный посетитель. Проигрыватель был включен, и Лиза негромко подпевала музыке «Лауры» Чарли Паркера
[85]
, когда раздалась мелодичная трель дверного звонка. Окна были распахнуты навстречу бледному мартовскому небу. Ночью прошел дождь, и кусты и деревья были еще влажными. Капельки воды переливались под лучами слабого, лимонно-желтого солнца.
Лиза в тревоге вскочила на ноги, завидев в дверном проеме незнакомую фигуру. Перед ней стоял невысокий мужчина в кожаной летной куртке и шлеме. Очки с толстыми стеклами были сдвинуты на лоб. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в незнакомце Джозефа Дента, отчего ее тревога только усилилась. Лиза молча уставилась на него, слишком удивленная, чтобы говорить. Наконец она выдавила из себя:
— Где вы посадили самолет?
