Мать Брайана, нисколько не смущаясь, оглядела Лизу с головы до ног, словно ее сын принес домой кусок мяса, который следовало внимательно рассмотреть, прежде чем оставить его себе или выбросить. Лизе казалось, что в любую минуту женщина может схватить ее за запястья, чтобы пощупать кости. Она почувствовала раздражение.
— Здравствуйте, — сказала Лиза и смело протянула руку.
Миссис Смит с явной неохотой пожала ее. От нее исходил одуряющий запах нафталиновых шариков.
— Присаживайтесь, — произнесла она с недовольным видом.
Лиза опустилась в кресло цвета ржавчины, помяв при этом обшитый кружевом чехол. Миссис Смит немедленно вскочила с места и поправила его. Воцарилось неловкое молчание. Лиза огляделась по сторонам в поисках фотографии мистера Смита. Ей было интересно, как он выглядел, ведь Брайан с его тонкими чертами лица и хрупким телосложением совсем не походил на мать. Но фотографии нигде не было.
Брайан, сидевший на самом краешке дивана, заерзал, нервно покашливая.
— Лиза работает в букинистическом магазине, мама. На первом этаже здания, в котором находится и наша компания.
— Ты уже говорил мне об этом, — отрезала миссис Смит. — Чем занимается ваш отец, Лиза?
Девушка растерялась. Это был последний вопрос, который она ожидала услышать.
— Он умер, — ответила она.
— Какая жалость. А отчего он умер?
Потому что я убила его. Лизу вдруг охватило непреодолимое, почти истерическое желание сказать этой женщине правду, просто чтобы посмотреть на ее реакцию.
— С ним случился несчастный случай на работе, — солгала она. — Понимаете, он работал в доках.
— Ваш отец был докером? — протянула миссис Смит, даже не пытаясь скрыть презрение.
Лиза вновь ощутила приступ раздражения и, к своему разочарованию, поняла, что эта женщина решительно ей не нравится. Несмотря на предостережение Гарри Гринбаума, она пришла сюда с открытым сердцем, надеясь подружиться с матерью Брайана.
— Мой отец был бригадиром. Однажды, когда он наблюдал за разгрузкой, на него обрушилась тонна риса.
— А, бригадир. — Миссис Смит покивала головой, и выражение ее лица чуточку смягчилось.
Лизе хотелось крикнуть: «Какое значение имеет то, кем работал мой отец? Это со мной встречается Брайан!»
— А ваша мать?
— Она тоже умерла. Я сирота. — У Лизы дрогнуло сердце, когда она изрекла эту ужасную ложь, но, похоже, другого способа прекратить допрос, который устроила ей миссис Смит, не было.
Последующие слова женщины буквально оглушили ее. Повернувшись к своему сыну, она произнесла:
— Ты не говорил мне, что она сирота, — так, словно Лизы не было в комнате.
— Я сам не знал об этом, — промямлил Брайан.
— Ты что же, предоставил обо мне полный отчет? — Лиза улыбнулась ему, бессознательно отделяя Брайана от его матери.
Юноша покраснел и понурил голову. Затем он поднял глаза и произнес извиняющимся тоном:
— Мы с Лизой говорили в основном о фильмах, мама, и об интересных людях, которые живут в ее доме.
— В самом деле? — Миссис Смит фыркнула и добавила обиженным тоном: — Мы с тобой вот уже несколько недель не были в кино.
Брайан окончательно смешался.
— Может, сходим вместе в понедельник вечером?
— О, не стоит так переживать из-за меня. — В воздухе явно запахло грозой.
Брайан вновь откашлялся.
— Чай готов?
— Он готов уже с двух часов, — неприятным тоном ответила его мать, словно они опоздали.
К чаю прилагались сэндвичи с листиками салата, бисквит и сухое печенье. Лиза, ожидавшая чего-то более существенного, например, сладких пирожков или песочных коржиков, преодолевая отвращение, заставила себя проглотить сэндвич, с тоской вспоминая чаепития, которые устраивала Китти, когда мальчишки приводили своих девушек на Чосер-стрит. Несмотря на карточную систему, она всегда подавала к столу что-нибудь вкусное — холодную ветчину с томатами, бисквит со сливками, пропитанный вином, и по крайней мере три разных сорта печенья.
— Мама сама все готовит, — с гордостью сообщил Брайан. — Это она испекла бисквит и печенье.
— Я не доверяю сладостям из магазина, — заявила миссис Смит с такой строгостью, словно заклеймила еретическое религиозное учение.
«Какая жалость», — подумала Лиза, потягивая бледный слабый чай. Бисквит оказался совершенно сухим, а печенье прилипало к зубам.
— А вы готовите? — Миссис Смит улыбнулась с таким видом, словно задала глупый риторический вопрос, ответом на который, разумеется, будет робкое «нет».
— О, конечно! — жизнерадостно воскликнула Лиза. — Я сама готовлю себе еду. И еще я часто пеку торты. — Еще одна ложь. Уйдя из дома, она не испекла ни одного торта, хотя, если она придет сюда еще раз, то непременно испечет бисквитные пирожные, хотя бы ради того, чтобы миссис Смит узнала, какими они должны быть.
После чая Лиза предложила помочь убрать со стола, но ее предложение было грубо отвергнуто. Девушка вздохнула и вернулась к Брайану, который не шевелясь сидел в гостиной.
— Ты ей понравилась, — шепнул он.
Лиза попыталась ничем не выказать своего изумления.
— Неужели? — небрежно обронила она, после чего, сделав над собой усилие, добавила: — Она мне тоже.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Как ты поладила с драконом? — полюбопытствовал в понедельник мистер Гринбаум.
Лиза сморщила нос.
— Не слишком хорошо. Я получила «тройку» и выслушала лекцию о том, как следует вести домашнее хозяйство. Не могу представить, что мы подружимся, хотя мне бы этого очень хотелось.
Китти обращалась с Колеттой, женой Кевина, как еще с одной дочерью.
Старик нахмурился.
— Словом, начало не очень, верно?
— Да. Откровенно говоря, миссис Смит здорово разозлила меня, и теперь мне хочется выйти замуж за Брайана только ради того, чтобы досадить ей.
А Брайан делал ей предложение почти каждую неделю. Молодой человек потерял голову, так говорили Лизе Джекки и мистер Гринбаум.
— Он тебя боготворит, — с завистью сказала Джекки. — Должно быть, это здорово, когда мужчина так сильно тебя любит.
В последнее время она выглядела очень несчастной и, вернувшись домой после работы, пила почти беспрерывно, каждое утро просыпаясь с диким похмельем.
— Ты потеряешь работу, — увещевала подругу Лиза, когда они по утрам выходили из дома и Джекки с трудом ковыляла рядом, жалуясь на раскалывающуюся от боли голову.
— Как только я попадаю к себе в контору, я сразу же прихожу в себя.
