Несмотря на предчувствия, Лиза едва не упала в обморок.
— Значит, доктор, у меня не осталось никакой надежды зачать ребенка? — прошептала она.
— Это будет настоящим чудом, — сухо отрезал он, и его лицо не выражало ни малейшего сочувствия. — Очень жаль, потому что в остальном вы — исключительно здоровая женщина.
Потрясение, которое Лиза испытала в тот день, не поблекло со временем. Она вытерлась насухо и принялась одеваться. Она в который раз ощутила приступ холодного гнева на отца из-за того, что он с ней так обошелся. Лиза никому не рассказывала о своем визите к врачу, даже Басби.
Набросив кремовую шелковую сорочку, она присела к туалетному столику и слегка подвела глаза черным карандашом, нанесла на веки золотистые тени и прошлась кисточкой по длинным ресницам, загибая их кверху. Лиза по-прежнему не пользовалась пудрой и румянами, но накрасила губы ярко-красной помадой, придав им четкий контур жесткой кисточкой. Закрепив волосы кремовой лентой, она расчесала недавно подстриженную челку, после чего встала, чтобы взглянуть на себя в полный рост в зеркале.
Сомнений не было: несмотря на отсутствие морщин и складок, она выглядела как зрелая женщина, что, впрочем, лишь добавляло очарования ее броской красоте. В глазах пряталась печаль, которая, как была уверена Лиза, появилась там только после того, как она узнала, что никогда не сможет иметь детей. Вчера Басби сказал ей:
— Ты похожа на розу, для которой наступил самый прекрасный момент цветения.
Лиза с негодованием ответила:
— Я не желаю быть похожей на розу, большое тебе спасибо. Это означает, что в любую минуту мои лепестки могут осыпаться и я превращусь в уродливый голый стебель с шипами. Уж лучше я останусь старой крапивой, которая никогда не умирает. По крайней мере я так думаю.
— Я всего лишь хотел сделать тебе комплимент, — сказал Басби голосом маленького мальчика.
— Обойдусь и без комплиментов. — Лиза швырнула в него диванную подушку, он поймал ее и бросил обратно, а потом ухватил жену за талию и усадил себе на колени.
— Смотри, а то я перестану говорить тебе комплименты, — пригрозил Басби.
— Нет, не перестанешь. — Лиза поудобнее устроилась в его объятиях. — Ты просто не можешь не быть милым со всеми. За исключением тех случаев, когда снимаешь кино, — добавила она в раздумье. — Тогда Чингисхан мог бы поучиться у тебя грубости.
Спустя несколько минут Басби сказал:
— Знаешь, еще никогда я не был так счастлив. У меня есть ты, есть деньги на съемку «Сладкой мечты» и есть Джек Кеннеди в Белом доме. Мир прекрасен. — Он говорил так, словно Кеннеди был избран президентом только благодаря его личным усилиям.
— Давай сделаем паузу и запомним этот момент на всю оставшуюся жизнь, — предложила Лиза. — Момент, когда мир был прекрасен для Басби Ван Долена.
Он быстро взглянул на нее.
— А разве он не прекрасен для Лизы Анжелис?
Лиза поцеловала его.
— Почти, — негромко ответила она. — Почти прекрасен.
Перед тем как покинуть отельный номер, Лиза огляделась по сторонам, проверяя, не забыли ли они чего-нибудь. Карл собирался в такой спешке. Но нет, комната была пуста. Если ей удастся поймать такси, то она приедет на студию как раз вовремя.
Действие «Сладкой мечты» разворачивалось в 30-е годы. Мэгги Нестор где-то раздобыла журналы мод тех времен, и теперь гардероб Лизы состоял из облегающих костюмов и вечерних платьев, которые выгодно подчеркивали ее стройную, изящную фигуру.
— Я вшила сюда «молнию», хотя на самом деле тут должны быть крючки и петли. Как вы думаете, он заметит? — спросила Мэгги.
Лиза пыталась влезть в платье, сшитое из черного кружева и бежевого шелка и украшенное блестками.
Мэгги была некрасивой пухленькой женщиной, покупавшей свои наряды в сети розничных магазинов по почтовым каталогам.
«Он» означало «Басби-чудовище».
— Даже не знаю, что и сказать, — осторожно ответила Лиза, вспоминая, как ее супруг пришел в ярость на съемках «Куста сирени», обнаружив на съемочной площадке газету за вчерашнее число. — Но я постараюсь не поворачиваться к нему левым боком. На всякий случай. — Она с трудом дошла до зеркала. — Мне вновь придется учиться ходить в этих узких юбках.
— Вам следует семенить, а не шагать, — заметила Мэгги, а потом с благодарностью добавила: — Как хорошо, что мне не нужно все это носить.
— Вот это да! — вырвалось у Лизы. — Я выгляжу так, словно под этим платьем у меня ничего нет.
— В том-то и соль, — сказала Мэгги. — Она надевает его на бал у мэра. Вызывает настоящий шок — я читала сценарий. А дома ходит почти голая. Вы уже видели эти ночные сорочки и все прочее?
— Вот это да! — вновь воскликнула Лиза, когда Мэгги жестом показала на полудюжину прозрачных одеяний, висящих на стене. — Похоже на нейлон. Его тогда уже изобрели?
— Они сшиты из крепа или шелка. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы разыскать их. Взгляните вот на это. — Мэгги сняла с крючка черный полупрозрачный пеньюар. — Мне повезло: я купила его на блошином рынке. Большая часть отделки оторвалась, поэтому мне пришлось заменить ее перьями. Если вам будет щекотно, валите все на меня.
— С таким же успехом я могла бы надеть стеклянное платье, — сказала Лиза.
— Да, здесь вам не удастся скрыть ни одного достоинства вашей фигуры, — согласилась Мэгги. — Эта картина станет головной болью для цензоров. Я, например, еще не видела фильма, в котором было бы столько обнаженного тела. Басби здорово рискует.
— Он всегда рискует, — заметила Лиза, держа пеньюар на вытянутых руках.
Мэгги во все глаза смотрела на нее, и на ее лице читалось недоумение.
— Уму непостижимо, как вы, актрисы, можете носить такие вещи на глазах у сугубо мужской съемочной группы, — сказала она. Потом улыбнулась и добавила: — Правда, если бы у меня была такая фигура, как у вас, пожалуй, я бы тоже не отказалась выставить ее на всеобщее обозрение.
Съемки «Сладкой мечты» и впрямь походили на сон. Басби говорил, что еще ни одна картина не давалась ему так легко.
Лиза играла красивую, но недалекую женщину, которая вносит хаос в жизнь четырех влиятельных мужчин, сделавших ее своей любовницей. Реплик у нее было немного.
— Тебе не нужно ничего говорить, за тебя это делает твое тело, — заявил ей Басби.
Впервые Лиза понимала без слов, чего он от нее хочет. Роль была написана специально для нее, да и вообще весь фильм строился вокруг ее героини, Касси Ройяль.
— Ты олицетворяешь собой все, что мужчина хочет видеть в женщине, — сказал Басби, — и то, какой женщина хочет быть.
И Касси Ройяль, не обращая внимания на членов съемочной группы, завлекала любовников в свою постель, стоя в дверном проеме в прозрачном черном пеньюаре, под которым ничего не было, соблазнительно поглаживая ладонями стройные бедра.
