– Ты же знаешь, что я должна вернуться.
– Нет. Ты не вернешься. – В его словах прозвучала такая категоричность, что Анжелика вскочила со стула.
– И куда же я, по-твоему, пойду?
– Ты можешь жить здесь.
– Ну да, тебе же наплевать на свою репутацию, но как насчет моей? Ведь все подумают, что я живу с тобой!
– Я съеду отсюда. Буду спать на пляже с индейцами или найду себе комнату на постоялом дворе.
Она могла жить с Мириам? Огонек надежды затрепетал было, но тут же погас, когда Анжелика вспомнила о том, какова ее ситуация.
– А когда ты уедешь? Что случится тогда? Эбенезер найдет способ наказать меня за то, что я посмела пойти против него.
– Я дам ему понять, что твоя жизнь его больше не касается. – Пьер подошел, неся открытую сковороду с кукурузной запеканкой, которую поставил в центр стола. Над золотисто-коричневой корочкой поднимался аппетитный пар. Анжелика вдохнула дразнящий аромат, и ее пустой желудок заурчал.
Мириам печально вздохнула.
– Пьер, это очень мило, что ты хочешь защитить Анжелику, но, боюсь, Эбенезер коварнее, чем ты можешь предположить.
– Со мной это не пройдет.
Взглянув на помрачневшее лицо Мириам, Анжелика поняла, что она тоже вспоминает сейчас, что произошло с Терезой.
– Тереза сбежала, – сдавленно сказала Анжелика. – Но Эбенезер все равно отдал ее одному из остановившихся у нас вояжеров. Он сказал тому, где ее искать и что с ней можно делать что угодно, главное, заплатить нужную цену.
Пьер замер, перестав разрезать запеканку. Нахмурился, ожидая продолжения.
– Вояжер довольно быстро ее нашел. Связал, забросил на плечо, а потом сгрузил в свое каноэ. Он уплыл на следующее утро, я даже не сумела с ней попрощаться.
– И никто не попытался его остановить?
– Эбенезер заботился о нас все эти годы после смерти матери. Разве мог кто-то оспорить его решение?
– Они могли и должны были его остановить. Тереза не была животным на продажу.
– Но она достигла брачного возраста.
Плечи Пьера застыли, лицо превратилось в неподвижную маску злости.
Анжелика вскинула руки, демонстрируя поражение.
– Теперь ты понял, почему я не могу себе позволить идти против Эбенезера?
– Мне стоит просто убить его.
– Пьер, прошу тебя, – тихо сказала Мириам. – Господь до сих пор хранил Анжелику. И то, что зимой она оставалась в таверне, стало для нас благословением. У нее был доступ к еде, и она смогла со мной поделиться.
– Сегодня он едва ее не убил.
– И не забывай, – добавила Мириам, – Жан скоро вернется домой, и они поженятся…
– Нет. – Это слово наполнило дом звенящей яростью.
Мириам недоуменно нахмурилась:
– Но ты говорил, что американцы сумеют этим летом вернуть себе остров.
Пьер отвернулся от них и отошел к камину.
Его плечи поникли, и несколько долгих секунд он молчал, глядя на язычки пламени. А затем наконец сказал:
– Я не знаю, смогут ли американцы победить в этой битве. Каждый день, который они медлят с атакой, англичане наращивают силы. Все больше союзных индейских племен приплывает на остров, и форт Джордж уже практически закончен…
Мириам откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Анжелика узнала эту позу: Мириам молча молилась.
Пьер прислонился к каминной полке и понурил голову. Судя по тому, как он говорил, он словно надеялся, что американцы не смогут победить. На чьей же он стороне? Пьер не говорил об этом с Анжеликой, и ей хотелось верить ему, верить в то, что он знает, как лучше поступить, пусть даже ей непонятны его действия.
– Пьер, все будет хорошо, – сказала она, пытаясь хоть как-то его утешить.
Он ничего не сказал, но напряжение, которое излучала его спина, было почти таким же густым, как влажная жара, заполнившая маленький домик.
Он обернулся и встретился с ней взглядом:
– Анжелика, будь моей женой.
Глава 15
Анжелика застыла.
Безмолвная молитва Мириам превратилась в исступленный шепот.
– Oui, – сказал Пьер, отходя от камина. С каждым шагом его отпускало прошлое напряжение. – Анжелика может выйти за меня.
Анжелика смотрела на Пьера и не могла поверить в происходящее.
Пьер пересек комнату, и громкий уверенный стук его сапог почти прогнал ее оцепенение. Он опустился перед Анжеликой на одно колено. Решительность, которой светилось его лицо, заставила ее дрожать от предвкушения. И когда он протянул к ней руку, взял ее ладонь в свои мозолистые пальцы, сердце Анжелики оборвалось. Он ведь не всерьез, верно?
На губах Пьера возникла напряженная улыбка.
– Давай поженимся.
Она вглядывалась в его лицо. Улыбка поблекла, сменившись такой сосредоточенностью и решимостью, что она даже перестала дышать. Пьер, с непривычной серьезностью, поднес ее руку к губам и запечатлел на ней нежный поцелуй.
– Анжелика Мак-Кензи, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Все в ней кричало: «Да, да, да!» Она выйдет за него сегодня же, она будет принадлежать ему вечно. Но слова застряли в горле.
– Пожалуйста, скажи «да». – В его глазах сквозила такая уверенность, что Анжелика почти поверила в то, что у них все получится.
А получится ли? Пьер всегда был уверен во всем, что задумывал сделать. А она всегда с готовностью следовала за ним, куда бы он ее ни повел. Но может ли она в этот раз так слепо ему подчиниться? Мириам шептала молитву, и Анжелике отчего-то казалось, что эта молитва призывает ее к осторожности.
Но если Пьер хочет на ней жениться, как отказать ему?
Всю жизнь Анжелику тянуло к нему. Тянуло с такой страстью, которой она никогда не испытывала к Жану. И за последний месяц, который они провели вместе, эта страсть только усилилась, почти пугая, потому что именно подобную страстность она видела в своей матери.
Пьер снова поднес к губам ее руку, и на этот раз тепло его дыхания, прикосновение губ, огонь в глазах сказали ей, что он испытывает такую же страсть.
– Пьер, – сказала она шепотом, отнимая руку. Как она могла ему отказать? Она никогда не говорила ему «нет». Ни разу ей не пришлось этого делать. Но ведь теперь он просит о невозможном, так ведь?
– Как мы можем пожениться? – Ей в конце концов удалось выудить связный ответ из водоворота спутанных мыслей. – Я не могу… я не стану… я никогда не покину остров, а ты не можешь здесь остаться.
Он сел на пятки, с мольбой всматриваясь в ее глаза.
