Мысль о том, что команда шаттла была обречена, неверна. В ходе расследования, проведенного Комиссией по расследованию обстоятельств катастрофы космического корабля "Колумбия", оказалось, что инженеры МАЗА предлагали две стратегии, согласно которым членов экипажа "Колумбии" можно было вернуть на Землю целыми и невредимыми (хотя сам шаттл был действительно обречен с момента удара обломка пеноматериала). Разумеется, ГУП необязательно было знать, что это за стратегии. Но в любом случае Группа приняла решение до ознакомления с доказательствами. И вердикт (сводившийся, по сути, к фразе "если и есть проблема, нам ее не решить"), несомненно, свел дискуссию к выяснению, есть ли вообще проблема. На самом деле отчет САІВ включает в себя личные записки анонимных источников в МАЗА, в которых говорится, что когда Хэм отменила запрос DAT снимков крыла "Колумбии", "она сказала, что это уже не имеет смысла, поскольку, если мы увидим что-либо, мы ничего с этим не сделаем". Это была совсем не та стратегия, которая могла бы вернуть на Землю "Аполло 13".
Одна из реальных опасностей, подстерегающих небольшие группы, — это выбор согласия (консенсуса) в ущерб конфликту и расхождению мнений. Крайней версией этого, как мы уже видели, явилось описанное Ирвингом Джанисом шаблонное мышление во время планирования операции в Заливе Свиней, когда члены группы настолько свыклись с ней, что возможность отказа от нее представлялась немыслимой. Но в более тонком смысле небольшие группы могут усилить наше стремление предпочесть иллюзию уверенности реальности сомнений. 24 января инженеры DAT снова встретились с Доном Мак-Кормаком, ставшим их неофициальным связным с ГУП, чтобы представить выводы своего исследования возможных последствий от удара пеноматериала. Помещение для инструктажа, где проходила встреча, было так переполнено, что инженеры заполонили даже коридор, и там царила нервозная атмосфера. Как бы там ни было, DAT предложила пять различных сценариев того, что могло произойти. Заключение группы было вполне определенным: вероятнее всего, шаттлу ничего не угрожает. Однако они дополнили свое заключение замечанием, что их анализ был очень ограничен в инструментальных средствах, а также — недостатком точной информации. Поскольку ГУП отказалась санкционировать передачу фотоснимков с орбиты, инженеры не знали, куда точно ударил кусок пеноматериала. Алгоритм Кратера, который они применяли, был разработан для измерения последствий удара обломков в сотни раз меньших, чем тот, что ударил "Колумбию", поэтому никто не мог гарантировать точность результатов. Иными словами, инженеры лишь подчеркивали вероятную недостоверность полученных результатов. Однако руководство NASA упорно основывалось на этих выводах.
Через час после брифинга состоялось совещание ГУП, и Мак-Кор-мак подытожил сведения, полученные от DAT. "Они ясно высказались о том, что есть вероятность значительного ущерба, но термальный анализ не подтвердил опасность возгорания, — сказал он. — Разумеется, остается неясным размер обломка, место и угол удара, что усложняет дело". Объяснение было весьма туманным, подтверждающим, что инженерный анализ был построен на множестве непроверенных предположений, но это скорее была попытка подстраховаться. Хэм снова отреагировала вопросом, в котором содержался готовый ответ: "Нет прожога, нет катастрофического ущерба, а локальные повреждения термоизоляции потребуют замены плиток, верно?" Мак-Кормак произнес: "Данные, которые у нас есть, не подтверждают угрозу безопасности полета". Хэм и на этот раз задала вопрос в стиле "все-в-порядке": "Нет угрозы безопасности полета, нет вероятности срыва полета, нет ничего, что заставило бы нас действовать иначе; все можно исправить после возвращения шаттла на Землю, не так ли?" Затем, после короткого обмена репликами между Хэм, Мак-Кормаком и Кэлвином Шомбургом, еще один член группы, участвовавший в телеконференции, сказал, что они не слышали, что произнес Мак-Кормак. Хэм точно передала его слова: "Он только повторил Кэлвину, что вряд ли там есть прожог, а значит, нет проблемы безопасности и прочее. Это все? Хорошо, есть еще вопросы?" Иными словами, когда это совещание закончилось, судьба "Колумбии" была предрешена.
Совещание 24 января поражает полным отсутствием дебатов и альтернативных мнений. Как отметили сотрудники CAIB, когда Маккормак суммировал выводы DAT, он не включил в свой отчет ни подкрепляющий выводы анализ, ни протокол обсуждений. Еще более поражает то, что никто из представителей ГУП не задавал вопросы. Никто из ее членов не пожелал ознакомиться с материалами исследования DAT. Можно было ожидать, что, услышав слова Мак-Кормака о неуточненных данных в анализе, кто-то мог попросить объяснить и, возможно, определить количество таких данных. Но никто этого не сделал. Частично причиной могло стать очевидное стремление Хэм решить проблему; она была столь убеждена в безопасности полета, что, казалось, говорить тут не о чем. Ее попытки по-быстрому суммировать выводы Мак-Кормака — "нет прожога, нет катастрофического ущерба" — спровоцировали завершение дискуссии. И каждый, кто бывал на производственных совещаниях, знает, что фраза "Хорошо, есть еще вопросы?" на самом деле означает "Вопросов больше нет, не так ли?"
ГУП не смогла принять верное решение частично из-за проблем, свойственных культуре общения в NASA. Хотя мы предполагаем, что NASA в основе своей — это меритократичная, основанная на личной инициативе организация, она в действительности глубоко иерархична. Это означает, что несмотря на наличие с самого начала у инженеров DAT серьезных опасений по поводу удара обломка пеноматериала (выраженных, в частности, в том, что они настаивали на получении снимков крыла орбитального корабля перед проведением анализа), никто в ГУП к ним не прислушался. В то же время ГУП нарушила почти все правила принятия правильного группового решения. Начать с того, что решения группы были одновременно слишком структурированы и недостаточно структурированы. Они были чрезмерно структурированы, поскольку большая часть обсуждений (и не только касающихся удара обломка) состояла из пристрастных вопросов Хэм и ответов ее собеседников. Они были недостаточно структурированы, поскольку других членов группы не просили комментировать или уточнять конкретные вопросы. Этот подход почти всегда ошибочен, поскольку означает, что решения принимаются на основе очень ограниченного анализа и недостаточной информации. Один из постоянных выводов в течение десятилетних исследований малых групп состоит в том, что решения группы наиболее успешны, когда у них есть ясная повестка дня и когда руководители активно способствуют тому, чтобы у всех был шанс высказаться.
Как я уже упоминал, группа начала обсуждение... с формирования заключения. В результате каждый новый фрагмент информации интерпретировался так, чтобы подтвердить это заключение. Эта проблема характерна для малых групп, испытывающих сложность в восприятии новой информации. Например, социальный психолог Гарольд Стассер провел эксперимент, в котором группу из восьми человек попросили оценить успехи тридцати двух студентов-психологов. Каждому участнику группы предоставили по два соответствующих фрагмента информации о студентах (скажем, набранные ими баллы и результаты тестирования), в то время как двум участникам группы дали еще два фрагмента информации (скажем, их успехи при устных выступлениях в аудитории и т.д.), а одному участнику — дополнительно еще два. Хотя группа в целом располагала шестью фрагментами полезной информации, коллективная оценка почти полностью базировалась на тех двух фактах, которые были предоставлены всем участникам группы. Дополнительная информация была отвергнута как не имеющая большого значения либо ненадежная. Стассер также показал, что во время неструктурированных, свободных дискуссий наиболее обсуждаемой информацией, как правило, является общеизвестная. Что более удивительно, новая информация может быть представлена и выслушана, но при этом особо не повлияет на ход и результат обсуждений, поскольку ее содержание будет истолковано неправильно. Новые сообщения зачастую модифицируются так, чтобы они дополняли уже принятые утверждения, что особенно опасно, ибо нестандартные сообщения как раз имеют наибольшую ценность. (Если люди говорят только то, что вы от них ожидаете, они вряд ли изменят ваше мнение.) Или же они модифицируются так, чтобы подтверждать заранее составленное представление о ситуации.
