Чтобы не нервировать больную бабушку, я ушел, едва за окнами рассвело. Уже прощаясь, протянул Карле несколько крупных купюр, практически все, что было у меня при себе, и увидел, как она отшатнулась. Глаза ее наполнились слезами, а губы задрожали от обиды.
— Ты сначала выслушай! — торопливо начал я, прижимая к себе Карлу. — Это — за сломанную мной ножку.
— Тут денег хватит на всей улице ножки поменять, и еще останется, — засомневалась она.
— Ну вот и отлично: как только все их заменишь, вызовешь к бабушке доктора, а заодно накупишь ей лекарств.
— Крис!.. — не сдавалась Карла.
— Ну хорошо: давай договоримся, что эти деньги я дал тебе в долг, и ты отдашь мне их, как только сможешь.
Чтобы она ничего не смогла ответить, я надолго припал к ее губам и, едва оторвавшись, тут же выскочил за дверь. Денег для Карлы не было жалко нисколько: на ту же Сесилию сколько потрачено! Хотя у нее и без того нарядов ворох. А тут видно же, что каждая марка на счету.
Всю дорогу до остановки конки я размышлял вот над чем. «Ты был со мной таким нежным!» — прощаясь, шепнула мне Карла. Так вот… Обманывал ли я Карлу, если эта моя нежность предназначена совсем не ей, а той, о существовании которой Карла даже не подозревает?
— И что же было дальше? — заинтересованно спросил Густав у Дугласа, когда тот ненадолго прервал свой рассказ, чтобы влить в себя полкружки пива.
Занятый своим мыслями, к разговору за столом я почти не прислушивался: обычный треп давным-давно знающих друг друга людей. На этот раз речь шла о какой-то парочке, которую вечно мир не брал и которая постоянно ссорилась.
Думы мои были о том, как легализовать наши деньги. Их еще много, очень много, если тратить такими же темпами, точно на полжизни должно хватить. Но деньги любят оборот и умные вложения, именно тогда они проникнутся к тебе уважением и начнут приносить прибыль.
С легализацией все обстояло плохо. Ясно было только одно: Вендель не успокоится, пока не выяснит, кто именно увел у него такую огромную сумму. И потому по-прежнему следовало соблюдать осторожность. Вариантов мы рассматривали множество, но все они не выдерживали никакой критики: сразу пять человек из одной компании неожиданно вдруг стали богачами. Тут только полный дурак не сообразит, что к чему. Кем-кем, но дураком Папа не был. И я все чаще приходил к мысли, что идиотское предложение Ковара подходит нам больше всего.
«Всего-то два-три месяца! — убеждал себя я. — Необязательно даже в Тангер, там может быть опасно. Хотя почему бы и нет? Ну а вдруг? Вдруг его брат-моряк все же не врет и в джунглях действительно находится храм с сокровищами? Но в любом случае необходимо что-то решать. Сколько можно тянуть? Будь я финансовым гением, давно бы уже придумал какую-нибудь схему. Но, увы: и я не гений, и остальные в нашей компании точно такие же. Все эти биржевые сводки для меня не больше чем непонятные колонки цифр. И вообще, к Карле, что ли, наведаться? Надеюсь, за неделю, что прошла с нашей встречи, она не успела меня забыть?»
— Что было дальше? — Дуг вытер рот тыльной стороной ладони. — Дальше он увел ее из-под носа у жениха, у самого алтаря.
— Что, вот так посреди свадьбы взял и увел? — усомнился Рамсир.
— Ага. Вот так взял и увел, прямо в подвенечном платье. Просто он подумал, что хватит маяться дурью. И она тоже решила, что еще один шаг, вернее слово, и будет слишком поздно что-то менять. Сейчас у них трое детей, и когда они вспоминают, сколько успели попортить друг другу крови, им самим смешно становится. Крис, ты куда?
— Прогуляюсь.
— Ну вот, снова с какой-нибудь очередной красоткой заявится, — услышал я от ухмыляющегося Ковара.
— Вы только на его лицо посмотрите. Он ведь явно что-то затевает, — поддержал его Густав. — Интересно, кто на этот раз? У кого какие соображения?
— Надо поразмыслить. — Рамсир напустил на себе задумчивый вид. — А что, кстати, в газетах пишут? К нам в Ангвальд никакая принцесса с дружеским визитом не прикатила? Это очень многое сможет объяснить.
Показав всем им сразу кулак: мол, поговорите у меня, я под дружный хохот покинул «Боцмана Хью».
— Здравствуйте, господин Флойд. Проходите, господин Флойд. Подождите минутку, господин Флойд: госпожа Флорет сейчас выйдет. — Служанка вела себя настолько официально, что мне не оставалось ничего больше, как недовольно морщиться.
И вообще, откуда она меня знает? Я давным-давно здесь не был. А когда заходил в последний раз, точно ее не видел.
За спиной послышался стук каблучков.
— Привет, Крис! — На Кристине было красивое нарядное платье, явно не домашнее, что называется, на выход.
«И тут совсем не вовремя приперся я».
Глава 17
Кто бы только знал, как тяжело мне было решиться прийти к ней! И вот она стоит, улыбаясь каким-то своим мыслям, вся такая сияющая, явно куда-то собралась. Сейчас я спрошу у нее, и Кристина ясно даст мне понять, что не прочь со мною встретиться, но только не сейчас. Когда-нибудь в следующем столетии, всего-то лет через семьдесят, а то вовсе в другой жизни.
— Так что ты хотел, Крис? — спросила она, улыбаясь той милой улыбкой, которая всегда сводила меня с ума.
— Проходил мимо, — начал мямлить я и в тот момент сам себе был противен, — ну и подумал: такая отличная погода на улице, солнышко светит, тепло… Может, прогуляемся? Сходим в синематограф, например.
Сказал — и замер в ожидании ответа, заранее готовясь к отказу. И вдруг неожиданно услышал:
— А почему бы и нет? Видишь, я даже готова, тебе и ждать меня не придется. Пойдем?
Помогая надеть Кристине жакет, я едва удержался от того, чтобы ее не обнять. Останавливало меня две вещи: служанка, которая явно перебралась жить в прихожую и потому не собиралась ее покидать, и сама Кристина: иногда она умеет посмотреть так, что отбивает всяческую охоту распускать руки. Как раз на такой ее взгляд я и боялся нарваться.
Некоторое время мы шли молча. Не знаю, о чем думала Кристина, хотя, если судить по ее улыбке, о чем-то приятном. Ну а сам я размышлял о том, почему мы, парни, так робки именно с теми девушками, которые нам очень нравятся? Да что там нравятся! Которых мы любим и без которых жизни своей не представляем. И наоборот: чем меньше девушка нам нравится, тем проще мы ведем себя с ней. Девушки же без ума от парней решительных, зачем им мямли? Вот и получается, что наибольший успех у каждой конкретной девушки имеет тот, кто особых чувств к ней не питает. Хотя, возможно, все вышесказанное относится лишь ко мне лично.
Когда молчание совсем уж затянулось, я спросил:
— Говорят, ты замуж собралась.
— Собралась. — Ее вздох показался мне полным печали. — Пора бы уже. Дело только за женихом, только где его найти? Вот ты, Крис, взял бы меня замуж? Я бы тебе хорошей женой была, не хуже других.
